Рихард Швартц - Глаз Пустыни [ЛП]

К моему удивлению, Хахмед провёл нас к заднему подиуму у указал на отведённые места. Я сидел на богато украшенном стуле без львиного мотива прямо рядом со стулом, на котором он был, а значит действительно в непосредственной близости от семьи. Я задавался вопросом, о чём думал эмир. Я был почти уверен, что всё это устроили либо Фала, либо Файлид. Я сам предпочёл бы стоять или сидеть в более неприметном месте.

Армин встал позади моего стула. Лиандра, Зиглинда и я поставили наши мечи на пол за спинкой стула, так чтобы их не всем было видно. Я посмотрел наверх, без сомнения, внимание арбалетчиков было приковано к нам.

Семьи эмира ещё не было, но зал постепенно наполнялся. По бокам стояло по восемь небольших тронов с разными, отличительными племенными знаками. Добрые две трети из них были уже заняты эмиссарами других эмиратов, которые теперь с интересом нас разглядывали.

Пространство между двумя краями U-образного подиума тоже было разделено строго по протоколу. Здесь не было стульев, но все, кто там стоял, осознавали свою значимость. И из этих рядов на нас тоже бросали удивлённые взгляды.

Слева от меня сидели в ряд Лиандра, Варош, Зокора, Зиглинда и Янош. Место рядом с Яношем было зарезервировано для Наталии.

Лиандра наклонилась ко мне.

— Мы стали сенсацией. Все здесь делают предположения, кто мы такие.

— Я могу вам сказать, кто мы такие, — подхватил тихо Варош. — Мишени. Как бы хорошо не были проинформированы стражники, они относятся к нам с подозрением. Одно неосторожное движение, и нас нашпигуют болтами.

— Тогда не делай неосторожных движений, — заметила Зокора. Особенно она привлекала к себе много взглядов, но она сидела так, будто для неё в порядке вещей, что на неё пристально смотрят сотни глаз. Я ещё раз напомнил себе, что арбалетчики на галерее специально отобраны. Оттуда они могли быть угрозой даже для эмира, и он не поставил бы их туда, если бы не был в них уверен на сто процентов.

— Посмотрите, — сказал Варош. — Шестеро из них целятся в нас.

— Как обнадёживает, — тихо промолвила Зиглинда.

— Это шестеро, следящие за неверной целью, — прокомментировала Зокора. — В этом их ошибка.

Пока мы все ждали, в тронном зале было на удивление тихо. Лишь немногие говорили громче, чем шёпотом. Большинство лишь осматривалось и молчало.

— Послы других королевств, — сообщила Линадра, указывая подбородком на новую группу, вошедшую в тронный зал и тоже занявшую места на подиуме, только ниже эмиров.

Глаза фон Геринга округлились, когда он узнал меня. А мужчина, примерно такого же телосложения, как у Яноша, только светловолосый, широко улыбнувшись, поднял руку, поприветствовав Лиандру.

Постепенно тронный зал заполнился.

Три десятка Аколитов в роскошных одеждах, по десять из каждого храма, выстроились вдоль подиума.

Удар гонга эхом разнёсся по залу, и большие двери медленно открылись, казалось бы, без человеческого вмешательства.

— Впечатляет, верно? — прошептал Армин. — Эти двери открываются с галереи.

Аколиты пели хвалу богам, каждый из них восхвалял своего, но песнопение объединилось в гармоничное целое, когда три первосвященника размеренными шагами вошли в тронный зал. Все встали, а те, кто стоял, выпрямились. В том числе и мы.

В то же время я услышал позади, как открылась дверь, затем охранники отодвинули в сторону занавесь, и появилась семья эмира, встав перед своими стульями. Рядом со мной оказалась Фала, у её ног на колени опустилась Хелис с Фарайзой на руках, а справа от неё расположились Файлид и эмир; С другой стороны трона заняли позиции другие личные гости и челны семьи. Застенчиво улыбающийся молодой человек, явно похожий на эмира, видимо, был кузеном, о котором сообщил Армин. В тот же момент на подиум вышла Марина и встала прямо перед троном племени Дерева, таким образом претендуя на место главы племени.

Медленно и степенно три первосвященника подошли к заднему подиуму и остановились, в то время как замерли последние ноты песнопения.

Я уже был знаком с первосвященником Сольтара, а вот первосвященника Борона и жрицу Астарты ещё не встречал. Первосвященнику Борона тоже было позволено принести с собой меч. Божественный меч правосудия стоял прямо перед эмиром, упираясь тупом острием в полированной пол.

Жрица Астарты была, как и следовало ожидать, очень красивой женщиной. Она показалась мне слишком молодой для этого высокого поста, пока я не увидел мудрость в её глазах.

— Благословение Борона всем собравшимся здесь, справедливость и честь для каждого верующего любого сословия, — интонировал священник Борона.

— Благословение Сольтара всем собравшимся здесь, пусть каждая душа, молодая или старая, чувствует себя в этот день легко и ощутит милость бога.

— Благословение Астарты для всех, будь то мужчина или женщина, пусть каждый верующий ощутит любовь Астарты и жизнь с своих венах, — закончила жрица Астарты.

Все поклонились богам, включая эмиров.

— Племя Льва приветствует всех на этом торжественном событие, — ответил эмир звучным голосом. — Пусть вас всех коснётся благословение богов, и пусть они устроят так, чтобы это был день, о котором можно будет с радостью рассказать своим внукам. Чтобы отметить это событие, все заключённые будут освобождены, а преступники помилованы.

Здесь, в тронном зале, радость была умеренной, но несколько минут спустя слова эмира зачитали у ворот дворца. Ликование простых людей было намного очевиднее и доносилось даже сюда.

Эмир сел, и праздник продолжился.

В течение следующего часа приглашённые гости провозглашали свои благословения и пожелания в честь День рождения Файлид, которая внешне выглядела спокойной. Но я видел, что её глаза были всё время в движении. Она была одета так же, как и Лиандра, хотя более роскошно, потому что под верхней одеждой тоже была облачена в доспехи. Она в любом случае знала, как нужно сидеть, чтобы выглядеть величественно, и всё же улыбка, которая иногда играла на её губах, казалась естественной, а не фальшивой.

Когда один из эмиров подарил ей маленького белого льва, едва отнятого от груди, она даже рассмеялась и от радости захлопала в ладоши; она ничем не показывала, что напряжена. Когда она наклонилась, чтобы принять жалко мяучащего львёнка, я увидел, что на ней одет Глаз Газалабада. По крайней мере, она была в безопасности от некромантов.

Затем к ней по-отдельности подошли священники и возложив руку на лоб, благословили как взрослую женщину, а не как ребёнка. Теперь Файлид официально считалось взрослой.

Последовала короткая пауза, во время которой акробаты и танцовщицы развлекали толпу, а слуги спешили с серебреными подносами, чтобы предложить гостям на подиуме освежающие напитки. Гостям перед подиумом приходилось терпеть жажду. Только священники получили из рук Файлид кристально чистую воду, налитую в простые деревянные чаши.