Роберт Мур - Птица счастья [СИ]

— Ну этим людям не поможешь.

— Ну а, почему одни должны этих пернатых тварей растить и кормить, и в большинстве они и не вздумают линять? А к другим, значит, прилетят сразу готовые, кем-то до линьки доведенные, преображенные являются, шепчут свои подсказки, и все с само собой в жизни налаживается.

— Ну вот пока большинство должны растить своих птенцов сами. Пока Александров не доработал свой текст, мы не в силах ничего изменить.

— Ты же прекрасно знаешь, что этот нытик ничего не сделает.

Отец слышал голос сына, и тот удалялся, растворяясь цифровом сигнале, и понял Минин, что его собственная птица, сидящая тут рядом в клетке и скрытая от посторонних глаз плотной тканью, никогда не поменяет свой окрас на неприметный серый и не попросится на свободу.

Петр закрыл несколько крупных сделок и после звонка отца был вынужден отказаться от всех «теневых», что уменьшило его будущие доходы на сотни миллионов. По возвращении в страну Петр был холоден с женой. Они обоюдно не разговаривали. Кристина словно не замечала присутствия супруга и подолгу смотрела в окно, сжимая телефон у груди, и практически не выходила из дома. Загадкой для Петра оставалось имя любовника, но больше его беспокоила ситуация с формулой, отчего он приставил к жене охрану.

Несколько недель спустя, выдержав паузу, поутихший и больше не способный на неконтролируемое насилие Петр инициировал разговор c Кристиной. Беседовали холодно, разочарованно. Жена не боялась и не переживала. Она была подавлена, а Петр был ей совершенно безразличен.

— Я не хочу знать, с кем ты спуталась… И принимать решения касательно нашего брака я тоже не намерен. Но что до твоего расследования — ты должна все кончить. Отдай записи, которые есть.

— Ты же не думаешь, что это меня остановит.

— Чего ты хочешь добиться? Лишить меня, себя, нас всего?…

— Я уже всего лишилась.

— Я помогу тебе этого не сделать, ты сейчас в расстроенных чувствах, а люди тебе верят, не вводи их в массовый психоз. Отдай информацию. И про ублюдка своего забудь… Время пройдет, восстановишься и родишь еще ребенка. Сходи вон с Васей на ваш традиционный спа-день — приведи себя в порядок. Со следующей недели будем посещать воскресные службы, по семейным делам у батюшки совета просить.

Петя решил не обращать внимания на расстройства жены. Не склонный к эмоциональности и отлученный своей деятельностью от человеческих чувств, он решил, что произошедшие события — блажь, мелочь, которую он сможет пройти и не заметить.

Кристина не сказала ни слова. Она впервые за весь разговор подняла на мужа глаза. Обернись он в тот момент — он познал бы мучительное презрение за собственное существование.

Кристина положила телефон перед Петром на стол.

— Все доказательства здесь.

— Только не делай глупости, не заставляй меня принимать меры.

— Едва ли я могу доставить тебе еще большее неудобство…

— Я надеюсь…

Василий не хотел встречаться с Кристиной. Неловко ему было, она напоминала ему о собственном малодушии. Но Петр был настойчив и просил присмотреть за женой после госпитализации и приободрить ее.

В зале для гостей особо важных, где обычно их принимали, на диване сидела женщина. Спокойствие позы незнакомки обрамляла благородная стать. Ее не потревожило присутствие постороннего, и она продолжила свое наблюдение за рыбками в аквариуме.

— Простите, не хотел мешать.

Она посмотрела на Василия и улыбнулась.

— Ты прощен.

Василий едва узнал ее. Мертвецкая холодность и глубина голоса делала ее схожей с существом потусторонним. Окутанная тайной и превосходством Кристина не шелохнулась. И он забыл все ее заискивающие мольбы, все ее требования внимания, все попытки привязать к себе, забыл свою вину. Его окутали воспоминания обладания ее щедрым телом, одурманили отголоски запахов и звуков, и единственное, что он хотел теперь, — это прикосновений.

— Как ты себя чувствуешь? Мне сказали, что ты после госпитализации.

— Это все, что тебе сказали?

Чем дольше они находились рядом, тем отчетливее Василий понимал необратимость ситуации. Кристина стала недосягаемой, бесстрастной.

— А что мне могли еще рассказать?

— Мне сделали аборт. Ребенок был от тебя.

В этот момент в зал вошел персонал, готовый выполнять свою работу по процедурному уходу за гостями. Перед Василием поставили ведерко с шампанским и наполнили бокал.

— Вы не оставите нас, — попросила Кристина. — Господин Александров будет готов через десять минут.

— Это был мой ребенок?

— Ты не смеешь больше задавать мне ни одного вопроса.

Вася готов был стоять у этой стены и смиренно жать приговора.

— Я сейчас передам тебе информацию, которую опубликовала десять минут назад. Я доработала формулу твоего брата, но если он хотел смягчить ее, то я, наоборот, усилила эффект, чтобы действие происходило мгновенно. Я проверила на своей птице. Она давно маялась у окна и все не знала, как выбраться. Услышав правильные слова новой формулы, она, без ожидания линьки, билась о стекло, пока не свернула себе шею. Я выложила фото ее тушки в инстаграме вместе с формулой. Думаю, это многих подвигнет к действию. Копию отвези Сереже. И помалкивай. Координаты местонахождения брата также тут указаны. Приятного тебе отдыха.

Кристина встала, приблизилась к Васе, посмотрела пристально в глаза, залпом выпила бокал шампанского и покинула зал.

— И да, это был твой ребенок.

Сергей вставал рано. Он вышел на улицу, заметив автомобили у соседнего дома. В поселение доставили нового жильца, и Александрову не терпелось узнать, кто попал в ссылку на этот раз. Разгружали машину стремительно, небрежно. Отстраненное осеннее солнце поднималось из-за леса — оно тихо освещало землю своим великолепием, оставляя тепло при себе. В стороне от грузчиков любовался пейзажем глубокоуважаемый господин Кальман. Сережа улыбнулся, завидев своего старого друга-писателя, и понял, что, наконец, они смогут беспрепятственно вести беседы.

Поодаль стоял Валерин автомобиль.

«Сильно ты, Хаим Семенович их разозлил, если начальник охраны тебя оформляет», — подумал про себя Сергей и, было, зашел обратно в дом. Он не говорил с Валерой с похорон матери, затаив обиду, от которой сам бы и хотел, но не мог избавиться.

— Постой, — позвал голос родной, но давно забытый, в сновидениях затерянный.

Сергей оглянулся и увидел брата у крыльца. Вася сиял улыбкой, мешками под глазами и идеально выбритой головой. Он стоял, подавшись всем телом в сторону брата, оттягивая карманы. Сперва Сергей рефлекторно подался брату навстречу, но остановился.

— Тебе не идет такая стрижка.