Эльвира Смелик - И все-таки они существуют [СИ]

Он — правитель, и благополучие страны для него важнее всего. Но стоило ли напрасно тратить несколько месяцев, чтобы в конце концов произнести перед Владой эти слова? Почему нельзя было рассказать сразу, представ в нормальном виде? Разве бы она не поняла?

Впрочем, Владе не нужны объяснения, знание причин не изменит происходящего.

Но Синица и не думал останавливаться, его последняя фраза заканчивалась не безоговорочной точкой, а запятой, которая обещала продолжение.

— Чтобы в присутствие многочисленных свидетелей по всем правилам подарить его тебе.

— Мне? — Влада несколько секунд осознавала услышанное, но, и осознав, уверовать не спешила. — Синица, ты делаешь мне предложение?

— А что тут такого? — он состроил недоуменную гримасу.

— Ты сошел с ума, — она тяжело вздохнула. — Какие предложения? Пожениться — это же не на свидание сходить! Тут нужно хорошо знать друг друга, а мы не виделись шесть лет. Можно считать, мы снова абсолютно незнакомые люди.

— Ну, почему же! — не согласился Синица. — Мы уже пару месяцев тесно общаемся.

— Но ты же все это время был маленьким мальчиком! — напомнила ему Влада.

Синие глаза блеснули лукавыми искрами.

— Считаешь, с тех пор во мне многое изменилось?

— Видимо, вряд ли! — в отместку с сарказмом заключила девушка.

— Так в чем же дело?

Синица посмотрел с вопросительным ожиданием взглядом долгим и пристальным, и Влада, отбросив всякие насмешки, предположила не слишком уверенно:

— Значит, ты серьезно?

Он просто кивнул, не доверяя красивым и громким словам, а она в ответ опять только и смогла выдохнуть:

— Синица!

Он подумал, что она снова начнет возражать, приводить очередные разумные доводы «против», и поспешил сам выложить свои аргументы.

— Я же не заставляю тебя выходить за меня замуж прямо сейчас. Если что, ты еще успеешь отказаться. Побудешь моей невестой. И Монаго перестанет меня донимать с этими своими традициями. Обещаю, у тебя будет достаточно времени для размышлений. Никто не станет тебя торопить. Ты сможешь думать, сколько захочешь.

— И ты сможешь подумать, — с предусмотрительной мудростью заметила Влада, но Синица не принял ее осторожных слов.

— Зачем мне думать? Я для себя все уже решил.

И она поверила ему. То, что он говорил ей, легко читалось в его глазах, на какое-то время потерявших беззаботную, безоблачную ясность, ставших серьезными и глубокими. Но, похоже, и он без труда проникал в ее мысли, потому как уже через мгновенье синие глаза опять улыбались и дразнили.

— Соглашайся! Чего тебе стоит? Подумаешь забота — быть невестой! Одни удовольствия и приятности.

И можно было вновь засомневаться в откровенности и искренности, принять за дурачество происходящий разговор, но Влада видела, как от волнения пылает его лицо, как резки и нервны движения его рук. Летая, ты чувствуешь себя более уверенно? Правда, Синица?

— Ладно. Я согласна.

Сказала, и сразу ощутила, как приливает краска к щекам, как становится жарко, и даже захотела взять свои слова обратно, но тут же поняла, что не желает отказываться, что вообще-то замуж она в ближайшее время не собиралась, но это же Синица, а не кто-нибудь.

— Вот и отлично! — воодушевленно воскликнул Синица, прекрасно знающий, что собственное смятение и значимость момента удобнее всего маскировать за иронией и улыбками. — Только необходимо чем-то закрепить наш договор. Как насчет маленького поцелуя?

— Ну, не знаю, — задумчиво протянула Влада.

Но не стоило так говорить — позерство! Честнее было закричать: «Да! Конечно!» Интересно же — что получится? Очень интересно. И очень притягательно. После всех пережитых за сегодня неприятностей и кошмаров очень хочется нежности и счастья. А еще хочется в очередной раз убедиться, что Синица — реальный, живой и по-прежнему желанный.

Короче, маленького поцелуя не получилось. Затянулся он, приобрел существенность, и все действительно изменилось, и они изменились, и больше не хотелось разделяться, ни во времени, ни в пространстве.

Они тесно прижимались щеками и тихо нашептывали друг другу на ухо.

— Ты же с первого взгляда поняла, что это я. Только отказывалась верить.

— А как я могла верить? Обычно с годами становятся старше, а не моложе.

— Признайся, что ты меня ждала. Хотя бы чуть-чуть. Ждала?

— Ждала. Как последняя дурочка.

— Неправда. Никакая ты не дурочка. Дурочки не умеют ждать и верить.

— Синица. Долго еще я буду тебя так называть? Ты ведь кто там теперь? Король?

— Король. Представляешь! Ужасней не придумаешь. Вся жизнь по расписанию. Каждый шаг на виду. А я взял и сбежал от них.

— Ради меня?

— Ради тебя.

— Постой! — Влада отстранилась и озабоченно проговорила. — И ты с самого августа не был дома? А как же там без тебя? Ты бросил целую страну только для того, чтобы убедиться, подхожу ли я на роль королевы?

Синица опять привлек ее к себе, беззаботно отмахиваясь.

— Ну, не было меня пару месяцев — тоже мне проблемы! Ничего с ними не случится! Выбор невесты куда важнее. Монаго тебе подтвердит. — Имя своего Главного советника король произносил с особым чувством, с непонятной для Влады мстительной иронией. — Как ты думаешь, что для государства страшнее — отсутствие короля на короткий срок или правление недостойной королевы на долгие годы?

Влада не успела выразить свое мнение, потому как калитка в высоком заборе распахнулись от сильного толчка, едва не срываясь с петел.

Влада испуганно вздрогнула. Напрасно они задержались здесь! Надо было сразу убегать подальше! И если Синица мог не понимать всех особенностей их мира, она-то должна была знать, что медлить и отвлекаться нельзя, что даже волшебные способности не всегда гарантируют непременное спасение. Но уверенное спокойствие и бездействие Синицы смутили ее, и она пригляделась к вошедшим, тоже не торопившимся что-либо предпринимать.

Прошло шесть лет. За это время только младенец изменится настолько, что его невозможно будет узнать, а взрослый мужчина останется почти прежним, и даже непривычный наряд не скроет его личности.

Синица встал навстречу гостям.

— Наконец-то! Честно говоря, я ожидал вас немного раньше.

Влада отвела глаза, пытаясь спрятать играющую в них улыбку.

Большинство из застывших перед ними людей она знала не так хорошо, чтобы память рождала какие-то ассоциации. Филимона она и раньше чаще всего видела в привычной для себя одежде. Но Главный советник Монаго в деловом костюме — это что-то!

Кажется, Огненный тоже испытывал сильный дискомфорт от нового одеяния, поэтому, очутившись под прикрытием забора, он сразу снял отводящие чары, возвращая себе и остальным подобающий вид, и его серебристая мантия величественно сверкнула в солнечных лучах.