Елена Шторм - Мой лучший враг [litres]

Я встаю рано. Всегда считал, что сомнения и переживания не способны довести меня до бессонницы, но сейчас это нечто другое.

Бесенок – потрясающая. Просто то, что она моя в последние дни, делает что-то дурное с моими мозгами. Я вообще-то знал, что так должно случиться. Ну, часть меня точно знала. Я ведь обаятельный гад, умею соблазнять женщин и отпускать ее совсем не собирался.

Но все желания и инстинкты весело сходят с ума. Я ловлю себя на мыслях, что не очень-то знаю, как поступать с ней, – а разрушить наше хрупкое взаимопонимание совершенно не хочется. Тянет то выйти из душа голым, отпустить пару шуток и, пока избранница не оклемалась, начать стаскивать с нее одежду. То просто взять ее в охапку и сводить куда-нибудь к радужным фонтанам – на нормальное свидание, потому что она же девушка. И ее явно не приглашали особо в симпатичные места, не изводили романтикой – надо же хотя бы проверить, понравится ей или нет.

И то, что было вчера, плохо выражается в словах.

Она получила письмо от моего отца – и сунула мне эту дрянь, даже не раздумывая. Она рассказала мне о Тео с Глорией – не сомневаясь. Я почему-то чувствовал при этом, что меня огрели по голове. В груди что-то сжалось, и с тех пор мне уже несколько раз хотелось сжать ее самому – просто взять, обхватить и глупо стоять так час-другой, чтобы, демоны, не отдавать никому уж точно.

Но именно поэтому в выходной день я оставляю ее.

Ей это не нравится – охотно скалюсь, понимая, что ей явно не все равно, куда я пойду и что буду делать. Но есть вещи, в которые я тащить ее не собираюсь.

В родительский особняк я приезжаю в середине дня. Звоню в дверь, здороваюсь с удивленным управляющим. Меня не ждут, но я надеюсь, что достаточно хорошо знаю отца, чтобы угадать, что в выходной он сидит дома. За работой – чего-чего, а любви к собственному делу у Кинана Рейма не отнять. Одно из немногих его положительных качеств.

Иду на второй этаж, к кабинету, позволяю о себе доложить. Жду еще минут пять, после чего отец распахивает передо мной массивную дверь.

– Иден, – его голос бесстрастный, но я ловлю удивленный блеск в глазах. Прохожу внутрь и молча разваливаюсь в кресле перед большим столом. Жду, пока «ближайший родственник» соизволит вернуться на рабочее место.

Он напряженно смотрит на меня. Я – на него. Похоже на поединок.

– Если хочешь предложить мне выпить, как своим гостям, то не надо, – пожимаю плечами. – Доставай сферу.

– Изволишь объяснить, зачем?

– Так же ты представляешь разговоры с семьей?

Отец делает вид, что возмущен, но я знаю, что он не откажется. И тут оказываюсь прав. Еще с полминуты он взвешивает мое щедрое предложение, а затем идет к сейфу в стене и возвращается с обитой бархатом коробкой.

Медленно садится напротив.

Вертит сферу в руках, а потом пускает внутрь магию и сдувает серебристую дрянь мне в лицо. Мозги быстро превращаются в подобие горной реки: от холода большая часть мыслей застывает, а остальная несется куда-то бесконтрольно.

Терпеть не могу это чувство.

– Зачем ты пришел, Иден? – мой дорогой родитель даже не пытается выдумать достойный первый вопрос из трех.

– Видишь ли, – начинаю я, закинув ногу на ногу, – господин дознаватель. Так уж сложилось, что мой отец очень любит вести диалоги со мной под заклятьями. Отлично помню, что мы начали, когда мне было семь.

Память услужливо подкидывает образы. Тогда я еще считал, что у нас нормальная семья. Уважал человека перед собой – но мне хватает сил об этом не говорить.

– Я выработал к ним определенную стойкость. Я не могу сейчас лгать, но это и к лучшему. Никто не усомнится в моих словах, и я могу выдать очень много правды, пока в меня не сыпят вопросами.

Отец поднимает бровь.

– Я уже говорил, – продолжаю, – например, о том, что великий и ужасный Кинан Рейм изменял жене. Или о том, что он считает нормой грязным образом купить мою избранницу.

Я выуживаю из пиджака смятое письмо – хвалю себя за то, что вчера умудрился не разорвать его на клочки к демонам грязевым. Выучил, что ценные послания лучше сохранять.

Лицо отца меняется. Потрясающе – видеть помимо его гнева легкий намек на волнение.

– Прекрати нести чушь! – командует он.

– Я только начал, – смотрю на него пристально. – Сейчас мой отец решил рассорить меня с женщиной, которая мне дорога, но он не представляет последствий.

– Ты пришел мне угрожать?

– Думаю, задавать вопросы быстро не в твоих интересах. Тебе ведь так нравится слушать меня откровенного, – улыбаюсь искренне. Мысли сложно контролировать, они так и текут в одну сторону: ответить, что да, я угрожаю ему и рад, что у меня есть возможность. Сжимаю зубы, чтобы справиться с собой. – Так вот, слушай. Я обещал, что, если ты навредишь Келли, я этого не спущу. А ты вредишь ей.

– Серьез… – Отец запинается, обрывая вопросительные интонации. – Никакого вреда в том, чтобы заставить девчонку рассказать о своих мотивах. Или предложить ей сделку.

– Кстати, об этом.

Достаю еще кое-что из внутреннего кармана: на этот раз – тщательно сложенную грамоту. Ее кладу на край стола даже почти вежливо.

Кинан Рейм читает ее и застывает.

– Ты предложил Келли сто тысяч крон за то, что она откажется от меня, – поясняю. – Денег, которые я унаследовал от матери, осталось почти в четыре раза меньше. А это – утвержденный отказ от любой доли в твоем наследстве. Келли знает, что я подписал его сегодня утром.

Было не совсем просто вытащить нашего законника с утра пораньше и все оформить, но надо же, в конце концов, пользоваться семейным положением? Пока я еще часть этой семьи.

– Я также собираюсь подписать отказ от фамилии, если тебя это волнует. Помнится, ты спрашивал, нужны ли Келли наше положение и связи.

Пальцы отца сжимаются на бумаге. Лицо слегка белеет, и недолго – несколько мгновений – я вижу что-то, чего не видел никогда.

Настоящую тревогу в его глазах.

– Подожди, – говорит он хрипло. – Демоны, Иден, стой. Я всего лишь хотел получить ответы от твоей девчонки! Почему она не может честно признаться, что к тебе испытывает?

– Потому что она гораздо лучше нашей грязи, – отвечаю быстро и, если честно, радуюсь, что проклятые три вопроса на заклятье отец исчерпал. Хоть снова могу нормально думать. – Вот так. Теперь скажи: предполагаю, ты решил, что Глория была не таким уж плохим вариантом? Захотел свести меня с ней обратно? Для этого все вопросы ректору?

Руки родителя отбрасывают грамоту, ладони упираются в стол.

– При чем здесь Глория Санди?

Я смотрю на него. Долго и с каким-то подозрительным чувством.

– При том, что она расстается со своим избранником. Очень удачно, именно сейчас.