Альма Либрем - Следственная некромантия

Он наконец-то отпустил своего отца и теперь стоял, скрестив руки на груди. Гневный взор, направленный на профессора Куоки, очевидно, был впечатляющим, потому что несчастный Толин не знал, куда девать глаза. Ему совершенно не хотелось принимать на работу Лилиан, да что там, и думать о присутствии этой девушки в составе то ли преподавателей, то ли собственной семьи было неприятно, но сыновий твёрдый взгляд, кажется, не оставлял выбора.

- Ты подталкиваешь меня к должностному преступлению…

- У тебя в серванте три бутылки настойки на травах. На наркотических травах, - безапелляционно ответил Ирвин. – И сегодня вечером вы собирались распивать их с профессором Рюко.

- Ну, не сегодня… - смутился Куоки, тем самым подтверждая, что сын попал как раз в точку. – Ну ладно, ладно! Коль уж ты так сильно желаешь устроить свою протеже на работу и самому потрудиться на благо НУМа, идите, оформляйтесь. На летний выезд отправляемся послезавтра, там вас расквартируют в преподавательские комнаты… И разберёмся. Но хотя бы свидетельства личности придётся принести! И дипломы!

Кажется, Куоки надеялся на то, что у его сына или у невестки не окажется хотя бы одного из двух, разумеется, обязательных документов, но, наблюдая за тем, как Ирвин методично телепортирует названные бумаги, Толин попрощался с надеждами на приятный ему вариант разрешения конфликта.

Нет, всё-таки, налаживать отношения с сыном надо было немного раньше, чем он изволил за это взяться…

Летний выезд колледжа при НУМе был радостным событием. Радостным не для университета, на плечи которого падала ответственность за всех одарённых детей, не слишком хорошо контролирующих свой дар, не для самих учащихся, хоть и предвкушающих шалости, но остерегающихся грозных магов-преподавателей, каждый год обещаемых всё новым и новым ребятам, а для их родителей. Расставаясь с чадами, регулярно что-то разбивавшими, уничтожавшими, случайно запускавшими заклинания расщепления или что-нибудь ещё в этом роде, они вздыхали с облегчением, махали руками, провожая своих детей и отправлялись отдыхать.

При лагере, где должны были располагаться дети, существовало и здание для взрослых. Там обычно поселялись преподаватели, но предполагались так же комнаты и для родителей, если кто-нибудь из них изъявит желание сопровождать деток и продолжать их контролировать. Ирвин подозревал, что желающих подобного рода будет мало, но когда понял, что их всего-навсего четверо, несколько взгрустнул. Почему-то у него было отвратительное предчувствие, что вся сия затея добром точно не закончится.

Наверное, сказывался многолетний опыт работы следователем…

Детей же оказалось куда больше, где он рассчитывал. Среди них можно было встретить и совсем уже взрослых, лет шестнадцати, отвратительно контролирующих собственный магический дар, и помладше, в возрасте от десяти до двенадцати, и даже несколько восьмилетних. Младше не разрешалось, точнее, ставилось требование, что к детям должны быть приставлены родители – наверное, это и были те несчастные, сбившиеся на родительской полянке.

Тех, кто ещё не отметил своё тринадцатилетние и не мог считаться магом с полноценным первым уровнем доступа, оберегали специально нанятые преподаватели из магических школ. К тем детям допускались лишь люди с соответствующим образованием, не только магическим, а и педагогическим, и Ирвин благодарил небеса, что у него такого допуска не было. Потому что единственным желанием, что сейчас крутилось у него в голове, было шарахнуть по надоедливым визгливым детям каким-нибудь сверхопасным и сверхсильным заклинанием, которое погрузит их на ближайшие три двадцатки в глубокий, спокойный и нисколечко не угрожающий здоровью сон.

Основная масса учащихся всё-таки была подростками. Эти гордые и совершенно неконтролируемые молодые маги, уже обретшие возможность колдовать открыто и вынужденные обуздывать дар, прежде рвавшийся на свободу стихийно, судя по всему, торжественно клялись замышлять только нехорошее, портить нервы преподавателям и измучить каждого, кто подвернётся им под руку. За те десять минут, прошедших с той поры, как они переместились на полянку, Ирвин успел пригасить как минимум три взрывных заклинания, и их авторы явно не понимали, что ж за зараза такая блокирует магию.

- Ты видела этого некроманта? – в очередной раз швырнув предупреждающей искрой в мальчишек, пытавшихся поджечь телепортационный артефакт, Ирвин повернулся к жене. – Надо будет проверить здесь магическую обстановку и незаметно прицепить на него следящий маяк.

- Он – профессионал, - серьёзно возразила Лилиан, чувствовавшая себя среди толпы очень неловко. – И сильный некромант. Гораздо сильнее меня, если ты это хочешь услышать. Как ты собираешься повесить на него маячок?

Ирвин усмехнулся.

- У меня есть свои секреты, - покачал головой он. – Всё-таки, полезно быть целителем. Даже если и необученным.

- Расскажешь?

- Потом, - протянул мужчина. – Сначала поселимся. Надо посмотреть по распределительной доске, куда нас отправили.

Лилиан кивнула. Подозрительный взгляд, которым она раз за разом окидывала присутствующих, вряд ли предвещал что-то хорошее, но Ирвин знал – некромантам в такой толпе всегда очень трудно ориентироваться, и они почти на подсознательном уровне подозревают всех, кого только можно. Что ж, у подобной реакции были определённые причины, и Лили рассказывала, что будет в некоторых моментах чувствовать себя очень некомфортно. Вот и сейчас, когда прошлось пробираться сквозь толпу, она скорее неосознанно схватила Ирвина за руку. Тот чуть сильнее сжал девичьи пальцы, пытаясь придать ей хоть немного собственной уверенности, и ускорил шаг, чтобы быстрее оказаться у распределяющей доски.

Но когда до желанного плаката с расписанным поселением оставалось всего несколько метров, прямо перед носом что-то вспыхнуло. Ирвину позволил отпрянуть только собственный опыт, наработанный за долгие годы практики и тренировок, и защитное заклинание, сорвавшееся с руки боевого мага, спешно обхватило чужой пульсар. Тот дёрнулся, стремясь на свободу, заметался в сетке и застыл.

- Коллективная работа, - Сияющий аж отпустил руку Лили. – Пойди посмотри распределение, я сейчас с этими разберусь.

Пульсар дёргался, стремясь вернуться в руку собственного хозяина, и Ирвин спешно сделал сетку невидимой и позволил ей плыть следом за крупным огненным шаром. Тот, описав небольшой круг над головами будущих студентов НУМа, камнем обрушился на каких-то троих мальчишек – вместе с сеткой.

- Ну-ка, - ледяным голосом произнёс Ирвин, - будущие нарушители и посетители камер следственного изолятора. Куда направляли пульсар, с какой целью? Насколько осознавали последствия?