Станислав Янков - Прорыв

Она поджала губы.

— В моем психопрофиле или в Ваших собственных наблюдениях проскакивали такие признаки? — переспросила спустя пару минут молчания. — Не знаю, что Вам наплели про меня мои соседи. Но в том, что одной истеричной барышне захотелось побиться головой о стену, лишь бы ее пожалели, бедняжку, моей вины нет. Слова ей плохого не сказала и даже пальцем не коснулась. Все последние дни я пыталась забиться как можно дальше и глубже, чтобы меня не трогали. Но и там достали. Они мне окно разбили. Пришлось спать при минус двадцати. А комендант еще и штраф на меня за это повесила. Мне теперь жить не на что. Где справедливость? Где решения адекватных людей? Или это я вдруг перестала понимать окружающий мир? Так, что мне теперь делать? Лизать всем подряд пятки только потому что одна несчастная девочка сговорилась с другими? Один против большинства: никогда такого не было, и вот опять!

Не плакала я только потому, что крепко сцепила зубы. И все это договаривала уже на пороге ее кабинета. Лицо, наверное, пятнами покрылось. Так что я в скором темпе без разрешения вышла в коридор. Оксана Леонтьевна последовала за мной, чтобы молча наблюдать, как я умываюсь в школьном санузле.

— Понимаю. У тебя сейчас тяжелый период.

Нихрена она не понимает, насколько у меня сейчас тяжелый период! Чего стоили одни только воспоминания из прошлых воплощений, которые мне приходилось проживать заново. Встретить небытие лицом к лицу не менее веселое развлечение. А еще отсчитывать свое существование по биению сердца. И знать, что не доживешь даже до минимальной планки. И как будто этого мало, меня выселили из собственного дома, лишили общения и поддержки близких. Прямо на главный семейный праздник в году.

Здорово!

Но это все чушь собачья. Потому что мне повезло иметь немного денег, которыми я даже не могла воспользоваться. А все остальное не имело значения. (Сарказм.)

Я на нее молча уставилась, но ничего не сказала. Дамочка она явно была выхоленная, воспитанная с детства и донельзя культурная. Эдакий отпрыск интеллигенции, которого родители хотели сделать и из меня тоже.

Интересно какие же у нее были проблемы в моем возрасте? Наверняка неидеальные отметки в школе, первая любовь, все дела. Ужас невообразимый.

Знаешь, что ужас? Я.

И знать, что изначально была кошмаром. И продолжать им быть, потому что это моя сущность, ядро и фундамент!

Кран вдруг фыркнул и отлетел в раковину, орошая все вокруг ледяной водой. Жидкость под напором тут же начала заливать пол. Поэтому мы с женщиной поспешили выскочить из уборной.

Чтобы сообщить о произошедшем, я срочно побежала к вахтеру. Оксана Леонтьевна была чуть медленнее меня.

*

Напор временно перекрыли и занялись решением проблемы. А мы растерянно стояли в коридоре.

На мою одежду попало много воды, частично промочив свитер и штаны. Один край зимнего пальто тоже оказался влажными.

В школе было довольно тепло, но мокрая одежда доставляла дискомфорт.

Женщина почти не пострадала, так как стояла дальше от умывальников. Лишь подмочила подошву рабочих туфелек.

— Бывает же, — вздохнула она. — Ты сильно промокла?

Она сама не видит? Почему люди продолжают задавать идиотские вопросы?

— Могу я идти? — вместо ответа спросила я усталым тоном.

— На улице достаточно прохладно. Ты можешь простудиться в таком виде.

Ох, да ладно!? А то, что соседи угрожали мне избиениями и насилием, ее не смущало? Конечно! Простуда — куда страшнее.

Тем более, что у меня уже сопли в три ручья и периодический кашель.

— Мне бы пяток дней как-то прожить. Желательно без потери зубов и девственности. А с простудой как-то разберусь, — мои пальцы неловко застегивали узкое пальто. — Спасибо за Ваше… внимание. Надеюсь, наши сеансы окончены. Всего хорошего.

На улице тут же задул морозный ветер, и тело очень быстро задубело. В этот момент я вспомнила о вязальном крючке. Пришлось возвращаться в школу и подниматься на четвертый этаж.

Особо я не спешила, в надежде, что одежда чуть подсохнет. Также застряла у кабинетов, выискивая рабочего лаборанта для возврата имущества. Благо, она была на месте.

Особо от моих задержек одежда не высохла, но зато я купила чашку горячего молока в автомате буфета и немного отогрелась рядом с радиатором.

До общежития я добиралась в шустром темпе, так как мороз пробирал до костей. Еще большее падение иммунитета в моем состоянии обещало мало хорошего.

Уже подходя к жилью, я накинула на себя отвод глаз. Совсем невидимым он не делал. Но узнать или обратить на меня внимание стало куда сложнее. Как удержать в руках скользкого юркого угря, или равновесие на очень гладком льду.

Уже во внутреннем дворике возникло какое-то гадкое предчувствие.

Что опять?

На комм позвонила психолог, с которой мы расстались минут двадцать назад.

— Ты еще не дома? — спросила она без приветствия и вступления. Это было на нее не похоже.

— Нет. Задержалась в школе по делам, — терпеливо пояснила я, поднимаясь на свой этаж. — Но уже…

— Побудь пока в холле, — она меня перебила. Но не успела, так как я уже вышла к ней.

Не очень приятная картинка открылась моим глазам, но я лишь устало вздохнула.

Как же это выматывает. Как же мне хочется поселиться отшельником где-то в горах и сотни лет не видеть этих тварей, зовущих себя людьми.

— Вот же срань! — вырвалось у меня.

Вся дверь, а особенно ручка со входной панелью были чем-то измазаны. Судя по запаху и внешнему виду, это было то самое

Оксана Леонтьевна стояла в нескольких метрах от двери, сморщив свой нос с благородной горбинкой.

Та самая срань была намазана в хаотичном порядке, а на двери и стене рядом виднелись надписи ярким несмываемым маркером. Длинных посланий не было. Одни лишь короткие слова. В основном с бранью и угрозами.

Да-а-а. Я бы глянула на героического художника, который выдержал дольше десятка секунд рядом с моим дверным охранником.

Его я тут же деактивировала ввиду ненадобности. Вряд ли у кого-то теперь возникнет желание подойти к этим художествам.

Психолог с одуревшим от этого всего лицом уже кому-то звонила. Сделав несколько фотографий, я последовала за ней в начало коридора.

Набить морду инициативным личностям? Так из меня же сделают виноватую. Даже если найдут зачинщиков всей этой травли, то что им сделают? «А-та-та» пальчиком и попросят больше так не поступать?

Было уже все равно. Как и декаду назад, хотелось лишь одного: чтобы меня оставили в покое. Желательно в сухом теплом месте, а-то этот холод скоро меня доконает.

*

Оксана Леонтьевна отвела меня к коменданту.

Точнее, к ее кабинету. Я же стояла под дверью и слушала отголоски их беседы.