Станислав Янков - Цветение

— Голова мерзнет, — призналась я неуклюже. И неожиданно для себя широко зевнула.

Косынку мое невнимательнейшество оставило в ванной, и та свалилась на пол. Поэтому пришлось заменить шапкой Аска.

— Теперь она моя, — сонно улыбнулась я.

— Ладно, — без споров согласился брат. — Мне — твои волосы, тебе — моя шапка.

— Кажется, меня где-то надули, — только и смогла сказать я под аккомпанемент его смеха. Глаза уже слипались, и ответ я не разобрала.

*

Лечащий доктор очень удобно организовал мое передвижение, освободив от постоянных внутривенных капельниц.

Из стационара и даже из кабинета меня никто пока не выпускал. Но кое-какая свобода действий и передвижения по отдельно взятой палате уже казалась мне маленьким праздником.

Что радовало больше всего, вернули мой коммуникатор. Еще чуть-чуть, и казалось, что я сойду с ума от недостатка информации. Воспоминания воспоминаниями, но путешествий по мирозданию и привычных гигатонн информации из родного мира очень не хватало.

Доступ к моему комму был только у Аска. Судя по логам, он лишь пару раз разблокировал устройство на несколько минут. Видимо, случайно. Так как брат не знал о разрешенном доступе на его персону.

На различных платформах и чатах скопились сотни сообщений. Поэтому, сцепив зубы, я листала этот завал. Почти все из них составляли единичные случаи спама от игроков. Я отправляла их в игнор без какой-либо жалости.

Извините, ребята. Желай я популярности, вела бы какие-то блоги.

Остались только знакомые люди. Отвечать им совершенно не было настроения. Но совесть назойливо грызла изнутри.

Все же хорошо быть одному: остается больше свободы, и не надо постоянно напоминать знакомым о собственном существовании.

В последние встречи отношения с девочками были куда более напряженными, чем раньше. Но я списала на то, что показалось, да и предшествующие события вполне этому соответствовали. Возникало стойкое чувство, что я больше не вписывалась в их компанию. Было немного обидно. Тем более, что они мне ничего не писали в последние дни. Знали же, что я — не самый контактный человек. Наверное, надоело? Да. У всех есть терпение.

— Сегодня паровые котлеты с тыквенным пюре и свекольным салатом, — радостно сообщил входящий Аск, прерывая мою хандру.

— Без пряностей? — улыбнулась я, глядя на поднос.

— Мне кажется, что-то есть, — он с сомнением понюхал мой ужин и привычно присел на край кровати, чтобы удобнее было кормить.

Я не стала напоминать, что и сама могу поесть, позволяя за собой ухаживать. Похоже, ему это нравилось.

— Как в детстве.

— М? — подняла я брови.

Брат подул на горячий кусочек, прежде чем осторожно протянуть мне на конце ложки.

— Как в детстве, когда ты была совсем крохой. Я также тебя кормил, — нежно улыбнулся он.

Ах, вот в чем дело. Для него это ностальгия. Мило.

*

— Кстати, здесь не все мои вещи, — напомнила я после еды.

— Правда? — удивленно оглянулся брат.

— Вы забрали их из общежития?

Аск замер со странным выражением лица и заныл на одной ноте, как делал, когда что-то явно скрывал.

— Вы их не забирали, — констатировала я.

— Улим посрался с этой… Валерией. И со всеми, в общем, — почесал он затылок, поднимая брови. — Не по поводу вещей. Мы думали, что это все, что ты взяла. Даже не догадались спросить.

— Ясь, у меня там еще две большие сумки с кучей личных предметов. А в рюкзаке только белье, шампунь, полотенце и пара мелочей. Как по-твоему я с таким набором выживала? Даже одеяло, подушку и несколько пледов притащила из дома, — я резко осеклась.

Вот блин!

Только сейчас дошло насколько глупо было класть пенал с драгоценностями в сумку-челнок. С другой стороны, откуда мне было знать, что съезжать я буду без своих вещей?

— Завтра заберем, — вздохнул он. — Не переживай.

Завтра не вышло, как и день спустя. Комендант уперлась и сказала, что отдаст все только лично в мне руки.

Чего-то такого я ожидала. Оставалось надеяться, что мои вещи еще не разошлись по хорошим рукам. Впрочем, в моем случае это было легко проверить.

Папа снова отвоевал право сидеть со мной весь день. Но по-прежнему продолжал общаться только со своим планшетом.

Похоже, родители и Аск не хотели оставлять меня одну. Тем не менее возникало чувство, что отец оставался сидеть со мной показательно. Даже несмотря на работу и личные дела.

О чем я и спросила.

— Да тут пара срочных вопросов. Скопился небольшой завал, — отмахнулся он.

Папа вел себя необычно.

— Ну да. Ты же главный разработчик. У вас сейчас Империя в заказчиках. И в совете управления тоже, насколько помню, — поджала я губы. — Вам с мамой не обязательно торчать в селе. Со мной ничего не случится. Аск остается рядом, в Келинке. А воспаление очень быстро проходит. Ты же сам видишь.

Отец жалобно нахмурился и поджал губы. Но все же оторвался от экрана на пару секунд.

— Все в порядке. Вы с мамой уже можете ехать, — продолжала я. — Тем более наверняка сорвались и почти не взяли вещей. Аск рассказывал, как вы добирались в буран.

— Расскажи лучше, чем занималась в эти дни, — попросил он мягко.

Что-то папа недоговаривал. Но уже хорошо, что обратил внимание. До этого игнорировал в упор.

Спасибо. Мне это сейчас очень нужно.

— Закрыла четвертый семестр.

— Разве ты не в третьем была? — отец даже удивился.

— Третий закрыла за декаду в начале учебы. Потом сразу взялась за следующий.

— Получается, ты уже в третьем классе?

— Угу. Уже учу дисциплины. Учила.

На самом деле мне больше нечем было заняться. Художественную литературу читать не хотелось, как и подсаживаться на фильмы и сериалы. Тем более, необходимо было закрыть хотя бы один экзамен до следующего семестра, чтобы освободиться еще на полгода.

Но в данный момент состояние не располагало к учебе. Все никак не могла сосредоточиться. Максимум, что у меня получалось, перечитывать по нескольку раз одну и ту же строчку, не понимая ее содержания.

— Начала с самодиагностики в группе естественных наук. Кажется, мне это необходимо, чтобы не попадать в подобные ситуации снова, — улыбнулась я собственной шутке.

Папа тихо хмыкнул и снова вернулся к своему планшету.

Несколько минут я молча наблюдала за ним, пытаясь понять, о чем тот размышлял. Он действительно сейчас был занят работой или просто делал вид, чтобы не общаться со мной?

Отец никогда не относился ко мне фамильярно или с нежностью, присущей родителям. Да и похвалу не выражал. Тот случай на Ущербную не считался. Тогда он был пьян чуть ли не в стельку.

— Пап, можно кое-что попросить? — все же подала я голос.

— Да? — он поднял на меня свои глубокие темно-карие глаза.