Андрей Тюняев - Власть во власти Власти

Чем большим был такой объём, тем сильнее разогревалась внутренняя область и тем более мощное небесное тело получалось в итоге. Только в таких звёздах термоядерные реакции могли перешагнуть барьер создания железа и никеля. Поэтому только из мощных новых звёзд Юша могла создавать планеты, в которых могли формироваться тяжёлые химические элементы, в том числе и уран.

- Но вернёмся к процессу создания планеты, - преподавательским тоном продолжила Юша. - Когда мощная звезда разогревается, она постепенно превращается в нейтронную звезду. В ней жидкость из свободных нейтронов оказывается запечатанной в твёрдой металлической оболочке, созданной из сплава никеля и железа. Внутри оболочки продолжаются термоядерные процессы и формируется вещество.

Такая звезда остывала за счёт нейтринного охлаждения, а за счёт нарождения нового вещества внутри формировалось внутреннее количество вещества, которое сквозь трещины в оболочке выходило наружу и оседало поверх неё. Планета росла, поверхность её остывала, а первоначальная нейтронная звезда постепенно становилась ядром новоиспечённого небесного тела.

Если создавалась каменная, то есть твёрдая, планета, то продолжающийся внутри нового небесного тела термоядерный процесс продолжал поставлять новое ве- іцество. Разные химические элементы группировались в обширные области и такими массами изливались на поверхность планеты. Твёрдые фракции застревали внутри планеты, формируя её грунт. Жидкие, как, например, вода, изливались на поверхность планеты через полюса или через трещины в коре. Газообразные фракции проникали на поверхность по-разному.

То есть создать звезду или планету было, вроде бы, несложно, но сложность была. И состояла она вот в чём. На все эти процессы требовалось очень много времени. На формирование небольшой звезды - несколько сотен миллионов лет, а на формирование каменной планеты требовалось более пяти миллиардов лет. Такого времени у Юши, естественно, не было.

Поэтому в реальности она могла либо запустить новую звезду и использовать её для каких-либо сиюминутных целей. Либо Юша становилась Асцилой, то есть принимала временной вид, перемещалась на несколько миллионов или миллиардов лет в прошлое и уже там создавала новую звезду. Создавала с таким расчётом, что в настоящем эта звезда станет тем небесным телом с теми параметрами, которые в него заранее заложила Юша.

Но на таких временных расстояниях, как и на реальных метрических расстояниях, ошибки и промахи были неизбежны, да и всякое могло случиться с самой новой звездой. Например, за отрезок времени, протянувшийся от прошлого до настоящего, через разогретую Юшей область пространства могла пронестись какая-нибудь галактика, унося творение Асцилы с собой.

Было и ещё одно любопытное свойство у возможностей Юши. Она могла, скажем так, ремонтировать звёзды или планеты. То есть занималась астроформированием или терраформированием. Возвращаясь в образе Асцилы в прошлое, к началу возгорания звезды или планеты, она корректировала область вакуума, подверженную первоначальному возгоранию, и тем самым усиливала или уменьшала будущую мощность небесного тела.

- Я так и не понял, кто создал вечный вакуум? Кто сконструировал вечные резоны? - вздохнул Стрибог.

- Ну, вот. Я ему про звёзды, а он...

Путешествие внутрь Солнца

- Как работает телескоп? - неожиданно спросил Свейн.

- Известно! Он увеличивает предмет, то есть приближает его, - дежурно и даже автоматически ответил академик Адамов, не вникая в суть вопроса.

- Как? За счёт чего? Почему это свойство телескопа или того же бинокля обозначается словом «крат»? Например, восьмикратный, двадцатикратный. Ведь мы знаем, что это слово обозначает силу, - продолжил Свейн.

- Получается, что телескоп усиливает...

- Но за счёт чего? Откуда в линзе взялся усилитель? - терзал академика коллега. - Если допустить, что она работает, как транзистор, то его структура и принцип действия нам известен. На базу приходит усиливаемый сигнал, который выходит из транзистора усиленным. Усиление происходит за счёт внешней подпитки током или напряжением. А в телескопе за счёт чего происходит такое усиление, которое обозначено словом «кратность»? И вообще: чего касается это усиление?

- Нет, сигнал, то есть изображение, линза не усиливает, - уже пожалел о своём нелепом ответе Адамов. - Вспомним лупу и листок бумаги. Если лупу поместить ближе к лампочке, то на бумаге будет просто отображение лампочки. Но если лупу удалять от лампочки, то можно найти такую точку, в которой состоится такое преломление лучей света, исходящих от лампочки, где происходит фокусировка света в одну точку. Получается, что нет никакого усиления, просто есть собирание рассредоточенного света в один более плотный пучок.

- Тогда, если мы встанем в точку фокусировки света, то мы увидим свет как яркую звезду? А если будем от этой точки перемещаться к источнику света, то источник станет увеличиваться, а его светимость начнёт падать!

- Именно это мы и наблюдаем, глядя на Луну, - согласился Адамов с таким доводом. - Если мы смотрим па неё издалека, то Луна светится сама - белая и яркая. Вели разглядываем вблизи, то она - большая и красная. Если мы начинаем приближать её изображение телескопом, то по мере увеличения и приближения светимость Луны падает, и начинают различаться особенности её рельефа.

- Правильно, - подхватил Свейн. - Тогда и с Солнцем должна повторяться та же ситуация! Чем дальше от Солнца и ближе к точке фокусировки мы находимся, тем меньше по размеру и ярче по светимости будет Солнце. Чем ближе к нему - тем крупнее и тусклее будет оно.

- Тогда, если мы взлетаем с Земли и начинаем двигаться к Солнцу, то оно становится для нас всё больше и больше, а светимость его падает, - заинтересовался Адамов. - Солнце в нашем восприятии как бы охлаждается. И если мы достигнем Солнца, то его поверхность будет чёрной и займёт всё окружающее нас пространство!

От неожиданно возникшей цепочки причинно-следственных связей коллеги испуганно прервались. Они пережёвывали своими мощными интеллектами только что «укушенную» мысль. Эта пища для ума казалась приятной и полезной. Процесс пережёвывания и переваривания занял некоторое время, а затем ситуация потребовала новой порции «пирога».

- А если мы перейдём границу Солнца и обернёмся? - начал Свейн. - Будем ли мы смотреть вслед улетающим фотонам? Если да, то именно поэтому внутри Солнца света не будет. Оно для нас станет чёрным!

- Мы окажемся в чёрной дыре?! - осенило академика Адамова.

- Да! И при этом света, идущего от нашего Солнца внутри которого мы оказались, мы видеть не будем, - продолжил Свейн. - Но зато к нам будут проникать лучи от других солнц - звёзд, по отношению к которым мы находимся вовне.