Сергей Алексеев - Сокровища Валькирии. Страга Севера

— Я хотел бы увидеть Сергея Васильевича, — любезно проговорил он. — Мы с ним не знакомы, но у нас есть общие знакомые.

— Вот так, да? — кокетливо спросила женщина. — Пожалуйста, входите, — сняла цепочку и крикнула в глубь квартиры: — Сережа, к тебе пришли!

Она дала ему тапочки и проводила к двери боковой комнаты.

Жабин оказался матерым, породистым человеком лет пятидесяти. Одет был, несмотря на домашнюю обстановку, довольно аристократично и по-благородному чуть небрежно. Похоже, не зря называл себя Жабэном... Арчеладзе представился и получил в ответ фразу, только без кокетства:

— Вот так, да?

— Да, — подтвердил полковник. — Простите, что побеспокоил...

— Ничего, пожалуйста! — возвращая удостоверение, сказал Жабэн. — Чем могу служить?

— Вы работали в Третьем спецотделе Министерства финансов, — начал Арчеладзе. — И, наверное, хорошо знали Сергея Ивановича Зайцева.

— Да! — весело протянул Жабэн и включил телевизор. — Его у нас называли Птицеловом.

— Вы могли бы рассказать о нем? Нарисовать его, так сказать, психологический портрет?

— Да, разумеется! — Он по-барски развалился в кресле. — С точки зрения обывателя, это был честный и чистый человек. Весьма щепетильный в профессиональных делах и очень требовательный. Можно сказать, идеальный начальник. Но кто вглядывался в него глубже, кто имел тонкое зрение и умел улавливать едва заметные полутона, тот мог заметить очень много странного в его поведении и образе жизни. Это был самый скрытный человек, каких я встречал в жизни. Я долго пытался понять, кто он на самом деле, в чем суть его истинного состояния духа. И наконец вычислил его математическим путем.

— И кем же он оказался? — поддерживая выстроенную Жабэном интригу, спросил полковник.

— Наш Птицелов был масоном, — со знанием дела сообщил он. — Причем очень высокой степени посвящения.

— Кем-кем? — неподдельно изумился Арчеладзе.

— Масоном, членом тайной ложи.

— Как же вам удалось вычислить, если ложа тайная?

Жабэн снисходительно улыбнулся:

— Дорогой полковник! В мире очень много тайн, которые объясняются очень легко, если имеешь представление о том, кто управляет миром. Да будет вам известно: во всех государствах контрольные функции над золотым запасом осуществляют только масоны. Они единственные знают истинное состояние дел и, сообщаясь между собой, формируют геополитику.

— Любопытное заключение!.. А кроме расчетов, есть ли у вас фактические доказательства принадлежности Птицелова к тайной ложе?

— Вот так, да? — уточнил Жабэн. — Хорошо, отвечу — есть. Мы жили когда-то с Сергеем Ивановичем в соседних квартирах. Признаюсь вам, я подсматривал за ним. Да, и не стеснялся этого. Вы ведь не стесняетесь, когда подслушиваете и подсматриваете? — засмеялся он. — Все электрические розетки наших квартир имели под собой сквозное отверстие. Можно было наблюдать практически всю жилплощадь... Да! Так вот однажды к Птицелову пришел совершенно незнакомый ему человек. Предъявил ему свое обручальное кольцо и был принят как высокий гость. Причем разговор велся на эзоповом языке, непонятном для непосвященных.

— Как же вы поняли его? — спросил полковник, будто бы увлеченный рассказом.

— А я его не понял! — признался Жабэн. — Легче было понять птичек в его квартире. Ну что можно подумать, если слышишь такой диалог: «Марс не простит Венеру! Пусть тогда Венера обратится к Урану; Уран возмущен и требует выстелить ему путь сорной травой». Абракадабра!

— Вы правы, — согласился полковник. — Скажите, а вы один возили амальгаму в Ужгород?

Жабэн сделал недоуменное лицо:

— Кого? Амальгаму?

— Да-да, на контрольно-измерительную станцию нефтепровода.

— Простите, полковник, — он развел руками. — Это тоже абракадабра.

— Почему же?

— Потому что я никогда не возил альмагаму в Ужгород.

— Куда же возили?

— Никуда! — засмеялся Жабэн. — Почему я должен был ее возить?

Полковник улыбнулся и дотронулся до руки Жабэна:

— Дорогой Сергей Васильевич... Я знаю, вы давали подписку. Но мне можно говорить все. В этом нет криминала.

— Я совершенно не боюсь криминала. Но удовлетворить ваше любопытство не могу, потому что никогда не имел дела с амальгамой. С золотом — да. В виде амальгамы оно никогда не поступало на объект.

— Но вывозилось с объекта!

— Увольте, дорогой полковник, — это мне неизвестно.

— А вот один наш общий знакомый утверждает, что именно вы сопровождали около сорока тонн амальгамы в Ужгород, — мягко напирал полковник.

— Кто же мог такое сказать? — искренне изумился Жабэн.

— Юрий Алексеевич Молодцов.

Было заметно, как Жабэн напружинился и взгляд его медленно потускнел. Он сделал большую паузу.

— Теперь мне все понятно...

— Что именно?

— Простите, полковник, весьма сожалею. Однако я отказываюсь отвечать на ваши вопросы, — скорее всего, он перестал играть. — Вы проницательный человек и должны понять меня. У меня молодая жена, хорошая квартира, пенсия. Я не хочу лишаться всего этого.

— Вас никто этого не лишает!

— Да, но меня лишат жизни.

— Кто? Вам кто-то угрожает?

— Кто — вы спрашиваете? Наверное, тот, кто лишил жизни Юрия Алексеевича, — проговорил он и, прочитав вопрос в глазах Арчеладзе, добавил: — Представьте себе, это так. Сегодня утром Молодцова нашли мертвым в собственном подъезде.

— Этого не может быть!

— Наверное, вам легко проверить, — развел руками Жабэн. — Вот телефон. Позвоните в милицию.

Он редко терял самообладание. Тут же на какое-то время полковник услышал звон в ушах и ощутил, как ослабели мышцы.

— Теперь я понимаю, за что убили, — будто бы успокаивая Арчеладзе, сказал Жабэн. — Он тоже был масоном. А они не прощают измены...

Стратиг наставлял: незримое существование хорошо организованной и внутренне собранной системы в среде другой, глобальной системы легко достигается и обеспечивается в том случае, если она не создает никаких тайных, конспиративных структур. Лишь в этом случае возникает полное впечатление нереальности, пустоты, ощущение призрачности. Всякий, кто попытается разобраться, исследовать и понять этот незримый предмет, непременно должен прийти к мысли, что все это — не более чем больное воображение, выдумка, чертовщина или внедряемая в сознание сказка о существовании параллельного мира. Изгои потому и изгои, что их мужчины и женщины напрочь лишены зрения и вертикальных связей. Ко всему прочему, они не религиозны и не в состоянии отнести необъяснимые вещи к Промыслу Божьему, независимо от того, какую религию они исповедуют. Особо же впечатлительные изгои, едва соприкоснувшись с необъяснимыми явлениями, непременно начинают творить кумира, наделяя эти явления сверхъественными силами и возможностями. Нечто подобное произошло и получило широкую огласку на Чувилкином бугре, где жил Драга — гой, присматривающий за одним из земных Путей. (То же самое исполнял пчеловод Петр Григорьевич.) Изголодавшиеся по высшим Знаниям, люди готовы были обожествлять всех, кто знает дороги и умеет ходить по земле.