Келли Маквильямс - Агнес на краю света (ЛП)

Она не знала и не могла отделаться от ощущения, что выбежала на улицу слишком поздно, и среди шелестящего шепота ей было одиноко, грустно и стыдно. Но у Иезекииля все еще был шанс. Она вложила всю свою веру в то, чтобы представить его ученым Чужаком, как Дэнни с медицинскими книгами.

Она закрыла дверь кладовки.

В Гиле они будут в безопасности. Весь день Иезекииль мог читать и учиться, готовясь присоединиться к миру. Когда все, наконец, уладится, она не просто спасет ему жизнь.

Она даст ему лучшую жизнь.

БЕТ

Он избавит тебя от сети ловца, от гибельной язвы.

— Псалом 90:3.

Из всех мест на свете церковь, где она вышла замуж за Мэттью Джеймсона, была последним местом, которое Бет хотела увидеть. Но это было самое близкое к опушке леса здание, а Кори не мог стоять на ногах. Она тащила его подмышки через подлесок, царапая искалеченной ногой по упавшим веткам и изрытым колеями камням. Это заняло час, который показался ей годами… час, который она никогда не забудет, пока жива, и который был отмечен криками Кори.

Ей ничего не оставалось, как использовать свою больную руку, и каждое движение было для нее пыткой. Боль отдавалась в груди, шее, черепе. В глазах потемнело. Она боялась, что потеряет сознание и оставит Кори умирать от потери крови. Но этого не случилось.

В итоге, ее лицо было в разводах грязи, а свадебное платье превратилось в рванье. С ног до головы она была перепачкана кровью своего парня и все равно продолжала держаться на ногах. Кто бы мог подумать, что у нее была такая сила воли? Всю свою жизнь она была ветреной, хорошенькой Бет. Но по сути, в ней было намного больше, чем казалось на первый взгляд. Больше силы, больше тьмы — и больше ярости.

На заброшенной улице Ред-Крика, тихой, если не считать болезненных вздохов Кори, она смотрела на широко распахнутые двери церкви — в своей адской спешке верующие забыли закрыть их — и дрожала от ярости.

— Ради чего была вся эта чертовщина? — с возмущением обратилась она к церкви. — Что за идиотская причина должна быть, чтобы загнать свой собственный народ в этот ужасный бункер? Какой в этом смысл?

Кори судорожно сглотнул.

— Вознесение…

— Какое Вознесение?! — взорвалась Бет, показывая на безоблачное небо и безмятежную улицу. — Где оно?!

— Пожалуйста, — простонал он. — Я умираю. Я это знаю.

Бет посмотрела в его затуманенные болью глаза и ее гнев поостыл. Кори сбежал не потому что перестал верить в бога Пророка — даже сейчас он продолжал говорить о Вознесении.

Нет, он бежал, потому что любил ее, по-настоящему любил, и доказательством тому было то, что он готов был бросить вызов адскому пейзажу Вознесения ради шанса спасти ее жизнь.

Такая любовь была потрясающей вещью, и Бет подумала, что она, вероятно, никогда не почувствует ее сама. Она была слишком эгоистична. Но она могла отплатить Кори тем, что поможет ему увидеть новый рассвет. И если она хочет сделать это, ей нужно хорошенько подумать, потому что каждый выбор будет иметь значение.

— Бет, я хочу, чтобы ты знала….

— Помолчи минуту, — перебила она. — Мне нужно подумать.

Он замолчал, и она постучала окровавленным пальцем по нижней губе.

В церкви безопасно или нет?

Никто из праведников не заметит их пропажи до утра. А там уже, как карта ляжет — отправят они поисковый отряд или же просто станут молиться о разрушении их душ.

И внутри были припасы. Может быть, бинты в подвале. По крайней мере, у нее будут чистые тряпки и плита, чтобы вскипятить воду.

С болью в сердце она мечтала об Агнес.

«Если ты вернешься, я все прощу. Только не заставляй меня делать это в одиночку».

Но Агнес не собиралась возвращаться.

Потребовалась целая вечность, чтобы переправить Кори через дорогу. Постанывая, он боролся, как рыба на удочке, а она все поглядывала на широко распахнутые двери церкви, которые, казалось, никогда не приблизятся. Ее спина болела, плечо ныло, а платье путалось под ногами. Кори все пытался облегчить душу. Но она отказалась остановиться и выслушать его, потому что это означало бы признать, что у него ничего не получится.

В конце концов, он потерял сознание. Хотя тело его отяжелело, но на сердце у Бет стало легче. Звук его тяжелого дыхания был слишком громким, особенно когда она вспомнила звуки, которые он издавал, когда они целовались на краю каньона. Эти звуки тоже были громкими, но пропитанными удовольствием, а не болью.

«Мой брак должен был состояться вчера вечером, — поняла она, подталкивая его к порогу. — Я должна была стать женой его отца».

Чужая мысль, как воспоминание из жизни другой девушки.

Внутри церкви она заметила пыльные следы верующих, бронзовый крест. Воздух, свистящий в органных трубах, издавал призрачный, неполный звук.

Бет глубоко вздохнула. Кори истекал кровью, во рту стоял привкус пепла, и она не могла заставить себя закрыть за собой дверь. После бункера она, возможно, никогда больше не закроет двери.

Она усадила Кори на третью скамью; его штанина была черной от крови. Ей нужно было что угодно, чтобы остановить кровотечение.

«Хорошенько подумай. Не дай своим чувствам взять над тобой верх».

Она повторяла это про себя, направляясь к лестнице в подвал.

Растерзанная мышца бедра Кори оказалась рваной раной. Пока Бет неуклюже пыталась ее почистить, он с криком проснулся.

— Черт побери! — закричал он. — Господи, дай мне просто умереть.

— Тише. Кто-то может услышать.

Он хихикнул.

— Кто? Все, кого мы знаем, ждут Господа.

У нее чесались лопатки. Она посмотрела на широко распахнутые двери. Снаружи, как и в любую другую летнюю ночь, дул ветер, поднимая ароматы полевых цветов и опунций.

В церковной кухне она нашла полотенца, мыло, нож для чистки овощей, кастрюлю для кипячения воды и клейкую ленту. Промыв рану, она разорвала полотенце на полоски. Кровь маслянистыми струями текла из ноги Кори, волосы слиплись от пота, и, судя по слезливому выражению на его все еще красивом лице, он начинал бредить.

— Я люблю тебя, ты же знаешь? — пробормотал он. — Я влюблен в тебя уже много лет.

— Конечно, я знаю.

Но ее обеспокоило, что ему понадобилось сказать об этом сейчас.

— Я так тебя люблю. Больше всего на свете. Я был так счастлив. — В его голосе послышались нотки упрека. — Но потом ты вышла замуж за отца. Даже не заговорила со мной. А я была готов убежать с тобой.

Бет ничего не сказала, отрывая скотч зубами и выкладывая полоски в ряд.

— Но ты не хочешь уделить мне время, потому что не любишь меня, не так ли? Ты никогда не любила. — Парень всхлипнул. — Господи, не сжимай так сильно, я просто хочу умереть!

Она изучала его лицо, зная, что он хочет услышать от нее. Другая девушка могла бы солгать ему. Черт возьми, Агнес могла бы солгать, так было бы добрее. Но Бет больше не собиралась подчинять свою жизнь чьим-либо желаниям, кроме своих собственных.