Владимир Аренев - Тринадцать ящиков Пандоры [сборник]

— Да, я тоже так думаю, — быстро согласился я. — Это, разумеется, бессмыслица. Я просто так сказал… а вы сразу вцепились в это.

— Мы рассматриваем даже самые идиотские варианты, — в голосе Стального я расслышал удовлетворенную гордость. — А сейчас я оставлю тебя. Подумай над этим еще раз.

И я думал. О боже, как же я тогда думал! Последний раз я, наверное, так думал перед тем, как сделать предложение Монике. Это было ужасно. Ко мне пришел Генри, и мы бухали целый день. Генри скинул со стола бутылку, чтобы та разбилась, а потом, показывая, какой он трезвый и как сейчас сделает ласточку, шлепнулся задницей прямо на это стекло. А из-за того, что сидели мы в одних трусах (кажется, нам тогда было очень жарко и мы хотели позагорать в свете ночника), он порезал себе весь зад. Ужас.

Остатками сознания я оценил ситуацию, добрел до аптечки, нашел там пластырь, велел Генри заклеить себе зад и завалился на кровать. Я уже не слышал, когда он вернулся из ванной и лег рядом.

Ну а на утро все одеяло и простынь были в крови.

— Я все заклеил, — пробормотал он. — Черт, я же помню, как стал задом к зеркалу, стянул трусы, смотрел в зеркало и заклеивал. Каждый порез. Я помню!

— Иди ты со своим «помню»!

В дверях я замер.

— Прости, ты был прав.

И он действительно заклеил себе задницу. На зеркале, на уровне зада Генри, я увидел обозначенный пластырем овал, странно напоминающий проекцию его обоих полупопий.

И вот про такие вещи я думал все это время.

Оставался час.

Через час Ларри будет с ними на связи и расскажет этим недоумкам все. Он еще ребенок, ему ли думать о коварных планах и финансовых соображениях? Он расскажет все, что знает, даже то, чего до сих пор не знаю я. Час — слишком мало времени, чтобы доставить сюда важных людей, которые могут подписать чек. Слишком мало.

Что меня соблазнило? Что?! Ларри, Ларри… Конечно же Ларри! Он знает. И я знаю. Только не знаю деталей. Я до сих пор не знаю как.

Сорок пять минут. За сорок три минуты до конца срока ко мне пришел Генри. Мы сидели и разговаривали.

— Зачем ты это делаешь? — все удивлялся он. — Хочешь поторговаться?

— Не исключено… — таинственно вздохнул я. Будь у меня еще черные маска и плащ, моей таинственности позавидовал бы сам Зорро.

— Послушай, после консультаций с правительством было принято решение. Никого не интересует, как вы получили талолит, ну разве что кто-то пострадал физически… Это так, Говард?

— Нет, Генри, — раз уж играть, так до конца. — Все прошло гладко.

— Хорошо. Окончательная цена. Три миллиона. За все.

Три…

Это на два больше, чем один. Мои ладони вспотели за полсекунды. Три миллиона!..

— Да, брат, — Генри все время пребывал в очень неудобной ситуации. Он был моим другом, потому его сюда и прислали. Он хотел помочь мне, но должен был работать на них. — Три миллиона — это нехилая сумма.

— Угу, — буркнул я.

И вдруг арбуз свалился мне на голову!

Я знал!

Время.

— Хорошо, — сказал я. — Мы можем подписать договор. Я хочу сделать это как можно быстрее.

— Наконец-то, — Генри тяжело вздохнул. — Хорошо, дружище, я приведу сюда нужных людей. Они будут здесь в течение двух часов.

Я посмотрел на часы.

Десять минут. Через два часа никто не захочет со мной разговаривать. Разве что жена, когда вернется с Марса.

— Через два часа цена будет в два раза выше, — я попытался спасти ситуацию. — Сейчас.

— Не дури, Говард. Три миллиона — это не краудфандинг для спасения кенгуру! На это требуется время.

Я тяжело откинулся в кресле. Бессмысленно. Я детально просчитал время. Полчаса на поиски мелкого уже добавлены. На Титане не строили слишком много городов, это не гигантские метрополии, так что справятся они быстро.

Ну что ж, до сих пор я как-то жил… В конце концов, не в деньгах счастье. Да, деньги только мешают быть счастливым.

Конечно, чем больше у тебя бабла, тем больше времени на него тратишь. Да-да, бедный, зато честный — это навсегда останется моим девизом…

А вот если взять и описать все это? В книге… За бестселлеры неплохо платят. Ну вот, уже хоть какая-то идея!

А три миллиона в болото. На съедение угрям.

Время шло.

Устраивай все, Генри, созывай руководство, банкиров, охрану. Делай все это, дружище, но труд твой напрасен…

Я уже шкурой чувствовал входящие в земную атмосферу сигналы с Сатурна, да, я четко представлял, как они прорываются сквозь азот, кислород и недавно залепленные озоновые дыры, проникают через бетон, стучат в стекла и танцуют у меня на коже лихую мазурку: «Шарики? А, разумеется, я знаю, откуда они взялись…»

— Послушай… — Я настолько погрузился во все эти размышления, что даже не заметил появившегося на экране телекома Стального, — ты ушлый мужик. Я не знаю, зачем тебе этот цирк понадобился, но узнаю! Точно!

— О чем речь? — не понял я.

— Ты не в курсе? — удивился он. — Так я тебе расскажу.

И рассказал. Тетя после целого дня игры в лото одолжила Ларри следующему родственнику — дяде Хиггинсу. А тот взял его на экскурсию на своем глиссере на дневной рейс вокруг Сатурна. Они затерялись в районе колец, а там невозможно найти такой маленький кораблик — слишком много каменного и ледяного мусора. Они вернутся через восемь часов. Восемь!

Это так глупо! Так глупо, что попросту невозможно. Если бы кто-то мне рассказал эту историю, я бы покрутил пальцем у виска, а потом сунул бы карандаш ему в зубы и связал руки. За спиной.

Движение вокруг меня становилось невыносимым. Важные люди входили и выходили, юристы и ученые, члены правительства и полицейские толпами протекали через мою комнату. А я молчал, как морской еж, и ждал, пока будут подписаны все бумаги и пока своими глазами не увижу, сколько мне выплатят бабла.

Когда наконец все это решилось, пришли Самые Важные Парни.

С одной стороны стола сидел я, закинув ногу на ногу, чтобы казаться более уверенным, но поскольку сейчас нога занемела, я просто удобно расселся в кресле и сделал умное лицо.

Напротив меня сидели один профессор, двое докторов, один министр, один начальник департамента и один секретарь.

Мы сидели и ждали, пока кто-нибудь из них заговорит.

— Уважаемые господа… — начал я. Лица у них были важные, серьезные и надутые, даже профессор не напоминал настоящего профессора — такого, чтоб с огромными бровями, сломанным зонтиком и жилеткой, надетой наизнанку. Скорее у него был вид мертвого могильщика, уложенного в гроб его же собственным сыном, тоже могильщиком.

— Я осознаю: то, что сейчас скажу, покажется вам невероятным, однако я бы хотел, чтобы вы восприняли мои слова с должным почтением. Так вот, господа, можно сказать, что талолитовые шарики прилетели ко мне в квартиру просто из космоса.