Владимир Аренев - Тринадцать ящиков Пандоры [сборник]

Полицейский прищурился, постоял несколько секунд, оценивающе меня разглядывая. Потом сплюнул мне под ноги и, указав на труп, еле слышно произнес:

— Больше его не трогай.

Демонстративно отвернувшись, он подошел к потрепанному мотоциклу и сел около него на корточки, устроившись в тени. Зеваки начали расходиться, окончательно потеряв интерес к мертвому и убедившись, что живые их тоже представлением не порадуют.

Незнакомец взял меня под локоть и отвел в сторону:

— Вы или сошли с ума, или первый раз в Африке, если так разговариваете с полицейским.

— Да откуда я мог знать?.. И все же, спасибо! — Я улыбнулся: — А вы почему с ним так разговаривали?

Он засмеялся:

— Мне можно, меня тут знают. Джордж Удиолу, можно просто Джо.

— Алеш Ковач.

Мы пожали руки.

— Вы действительно врач?

— Был сто лет назад. А сюда приехал просто зачитать доклад на конгрессе… — Почему-то мне стало неловко.

— Понятно, — он вздохнул. — Ну а я сам себе и клиницист, и администратор. Больше практик, конечно. У меня сельская миссионерская больница, в восьмидесяти километрах от города.

— А что делаете тут?

— Еду выпрашивать деньги у федеральных толстосумов. — Он посмотрел на часы: — Вы в город?

— Да.

— Могу подвезти.

— Все в порядке, меня должен забрать водитель.

— Что ж, хорошо. — Джо уже собирался уйти, но, видимо, что-то вспомнил, обернулся. — Знаете, нам выделили небольшие деньги на организацию школы при госпитале. Я пытаюсь найти добросовестных кандидатов на должность учителя. Вы тут проездом, но вдруг на конференции познакомитесь с кем-нибудь подходящим…

— Обязательно вам сообщу, — дежурно ответил я.

Он улыбнулся и протянул мне визитку, хотя оба мы понимали, что я никогда ею не воспользуюсь.

Пряча в карман карточку, я обнаружил, что забыл смартфон на столике в кафе, махнул рукой на прощание и поспешил обратно.

Старик оказался на месте. Смартфон тоже. На столе стояли запотевшая бутылка воды и две чашки кофе.

— Угощайся.

— Спасибо, — пробурчал я, наливая стакан воды.

— Говорят, храбрые редко умирают своей смертью. Впрочем, глупые тоже. Тут популярен такой бизнес — людей похищают, а потом у родственников требуют выкуп. Слыхал?

Мои руки заметно дрожали. Наверное, только сейчас я осознал, что у того парня был чертов пистолет!

Голова раскалывалась. Я полез в рюкзак, за баночкой с таблетками.

— Вы, белые, всегда забываете об осторожности. Наверное, потому что везде считаете себя хозяевами положения. Даже здесь вам в голову не приходит, что вы не у себя дома. — Дии Акпа убрал книгу и надел темные очки. Похлопав по сумке, он добавил: — Если так пойдет и дальше, твоя голова вполне может вернуться домой в таком же джутовом мешке.

Я надавил изо всех сил — крышка с хрустом провернулась, баночка выскользнула из потных ладоней и упала на землю. Я нагнулся, заглянув под стол: таблетки разноцветной мозаикой лежали в пыли. На дне осталась пара оранжевых пилюль, витаминный комплекс, от которого нет никакого толку.

Подбирать остальные таблетки было бессмысленно. Теперь любая из них может подействовать скорее как слабительное.

— Не будь Томми, — сказал голос надо мной. — Не повторяй ошибок прошлого. Ты ничего не сможешь изменить.

— Томми? — Я выпрямился так резко, что больно задел ухом за край стола. Готов поклясться: только что видел его ноги, но соседний стул оказался пуст. Дии Акпа исчез.

Чимези забрал меня через двадцать минут, скупо извинившись за опоздание. Я не стал рассказывать увальню про необычного старика, лишь спросил, что он знает о дядюшке с мешком. Ответ был такой же: жуткий демон, страшилка для детей. Но, судя по лицу, сам он в эту страшилку верил не меньше любого местного ребенка.

Дальше мы ехали молча. Я прислонился виском к чуть прохладному пыльному стеклу, чтобы облегчить головную боль. Но она не отпускала — нарастала, пульсировала, становилась невыносимой.

Пытаясь вздремнуть, я прикрыл глаза.

— Вы теперь будете работать вместо господина Томаса?

— Нет. Просто зачитаю его отчет и вернусь домой.

— Угу. Европейский офис маленький, и тут уже все побывали. Вы, наверное, только устроились? Или работали с господином Томасом раньше?

— С Томом Каунтером работать мне не доводилось. Только с Клэр Петерсон.

— О! Значит, тоже занимаетесь медицинскими складами?

— Не совсем. — Увидев, как он озадаченно морщит лоб, я пояснил: — Меня перевели в африканский отдел на месяц, а потом я выхожу на пенсию.

— Решили подзаработать или попутешествовать напоследок?

— Что-то вроде того, — кивнул я.

Водитель покосился на меня:

— Вам плохо?

— Все в порядке, просто голова раскалывается. Может, у тебя есть обезболивающее?

— Потерпите, через пару кварталов будет лавка. Для белого не самое хорошее место, но я сам сбегаю.

После второго поворота Чимези припарковался у старого грузового контейнера. Контейнер был переделан под магазин: с зарешеченными створками-дверями и криво прорезанным в металлической стенке раздаточным окошком. Никаких вывесок на нем не было.

Бросив машину поперек раздолбанного тротуара, Чимези неспешно подошел к окошку. В проеме мелькнуло хмурое лицо, настороженный взгляд оценил визитера…

В стекло моей двери несколько раз ударила тонкая розовая ладошка. От неожиданности я вздрогнул — с той стороны стоял худой, коротко остриженный ребенок и что-то шептал. Не сумев опустить стекло, я приоткрыл дверь. Левая нога ребенка была неестественно выгнута, ее покрывали жуткие гноящиеся язвы.

— Чего тебе?

— Денег, сэр. Что еще они могут просить у белого, угу? — пророкотал Чимези. Он закончил с покупками и уже подошел к машине.

— Спроси, может, ему нужны лекарства?!

— Знаете, сэр, когда добродетели слишком много — она начинает приносить неприятности.

— Спроси его!

Что ж такое! Очередная отповедь про «рыбу и удочку»? Здесь что, все будут читать мне нотации?

Чимези уловил раздражение в моем голосе, насупился, что-то резко крикнул попрошайке. Тот не ответил — лишь отступил на пару шагов в сторону, протянув ко мне ладонь.

— А ну, пошли. — Я вышел, взял ребенка за руку, потащил за собой к контейнеру. Запястье попрошайки было тонким и хрупким, словно ветка. В нем едва чувствовалось живое тепло. Ребенок не сопротивлялся и, сильно прихрамывая, старался поспевать.

— Говорите по-английски? — спросил я продавца.

Тот утвердительно кивнул. На его лице появилась кривая улыбка, хотя в желтых, подернутых мутью глазах не было и следа доброжелательности.

— Отлично. Тогда дайте все, что нужно этому мальчику.

— Это девочка, сэр, — подсказал сзади Чимези.

— Что ты хочешь? Скажи продавцу. Мы это купим. — Я ткнул пальцем в сторону окошка: — Еда? Лекарства? Что?