Ирина Тигиева - Возвращайся, сделав круг [СИ]

Губы лиса вдруг прижались к моему лбу, скользнули вниз по виску, по щеке… Но в тот же момент в воздухе раздался тоненький визг, и Камикадзе спикировал на моё плечо, попутно оцарапав руку Дэйки. Тот раздражённо охнул и выпустил меня из объятий.

— Он просто вынуждает меня его придушить!..

Я почесала зверька за ушком и вздохнула. От давившей грудь тоски хотелось разреветься, хотя и не понимала из-за чего. И уже когда Камикадзе заканчивал трапезу, поняла : из-за Иошинори-сама… "Бросился на крик, будто всё остальное перестало существовать…" Если бы только он сделал это ради меня … а не потому, что его благополучие напрямую зависело от моего…

День клонился к вечеру, когда мы вышли к большому озеру. Его поверхность была настолько гладкой, что казалось, перед нами раскинулось огромное зеркало, отражавшее небо и горы на противоположном берегу. Иошинори-сама замедлил шаг и, не оборачиваясь, скомандовал:

— Останемся на ночь здесь. Дэйки, позаботься о ночлеге, — и, так и не оглянувшись, исчез.

Я тяжело вздохнула. Два дня прошло после жутких событий на Гион Мацури. Мы двинулись дальше сразу после проявленного ёкаем милосердия. Я бросилась ему навстречу, едва он появился, собираясь поблагодарить… но Иошинори-сама даже не удостоил меня взглядом. Ни тогда, ни потом. Вообще ни разу за эти прошедшие дни… Я будто снова оказалась в начале нашего знакомства, когда величавый ёкай едва замечал моё присутствие. Но сейчас он не просто не замечал меня — я словно перестала для него существовать, превратившись в бесплотного юрэя. И сейчас меня это ранило… очень ранило, глубоко и болезненно…

— Не нравится мне здесь, — проворчал Дэйки. — Лучше бы перебрались на тот берег и затерялись в горах.

— Почему? — я проглотила подступившие к горлу слёзы и погладила дремавшего на руках Камикадзе.

— Сам не пойму. Но что-то будто давит со всех сторон, — он повёл носом. — Ничего. Никаких запахов, кроме тины.

— Тебе помочь? — я кивнула на его неразлучный узел.

Дэйки с удивлением воззрился на меня и тут же покатился со смеху.

— Могла бы, например, расстелить свою собственную постель… — обиженно уточнила я.

— Эх, Момо! В последние дни ты сама не своя. Но не настолько же, чтобы опуститься до выполнения работы слуги!

— Ты ведь знаешь, в моём мире я делала всё сама.

— Но в тот мир ты больше не вернёшься, поэтому забудь, что ты там делала. Кроме того, узнай об этом Иошинори-сама, наказания не миновать, несмотря ни на какие уговоры!

— Как будто Иошиори-сама есть до этого дело… — прошептала я и, подхватив яйцо, двинулась к воде.

Солнце село, мы с Дэйки поужинали и разошлись по циновкам. Ёкай так и не появился. Я долго лежала без сна, прислушиваясь к сопению Камикадзе и далёким крикам сов. Интересно, сколько времени прошло в моём мире? Месяц, полтора, два?.. Дэйки упомянул, что время "здесь" и "там" может протекать совершенно по-разному. "Здесь" могут пройти месяцы, "там" — дни, и наоборот. Я очень надеялась на первый вариант. Но кто знает? А вдруг я повторю судьбу легендарного Урасимы Таро [62] Урасима Таро — герой яп. легенды о молодом рыбаке, побывавшем во дворце повелителя морей. В подводном мире прошло лишь несколько часов, но в мире людей — 700 лет. Когда ничего не подозревающий У. Т. вернулся в родную деревню, никто его уже не помнил. От дочери подводного властелина рыбак получил шкатулку, которую ни в коем случае не должен был открывать, оказавшись в мире людей. Но, потрясённый всем пережитым, он всё же открыл её и в тот же миг состарился и обратился в прах. и обращусь в прах, едва ступлю на землю моего мира?.. Но, с другой стороны, что меня здесь держит?.. Кроме Камикадзе… Совершенно непрошенно перед глазами возникло лицо Иошинори-сама, равнодушное, лишённое всякого намёка на эмоции… И как меня так угораздило?.. Почему не могла ограничиться в своих привязанностях только Камикадзе и Дэйки? Мысли продолжали роиться в голове, причиняя почти физическую боль, и я не выдержала. Осторожно соскользнула с циновки и крадучись подобралась к самой кромке воды. В чёрной глади озера ярким серебряным пятном отражалась луна. В кустах за спиной мелькали светлячки и пели цикады. Воздух был тёплым и ласкающим. Если б только мне удалось заснуть и проснуться свободной от горечи и тоски…

— Момо?

Я подскочила от неожиданности и выдохнула:

— Дэйки… Ну и напугал ты меня…

— Что случилось?

— Не могла заснуть, — я неуверенно улыбнулась. — А ты возвращайся на циновку, я никуда не денусь, обещаю.

Но лис уже присел рядом, вглядываясь в моё лицо.

— Ты плакала?

— Пока нет. А должна?

— Что происходит? Я тебя просто не узнаю.

— Последствия Гион Мацури, психологическая травма… Пройдёт рано или поздно.

— Уверена, что дело в этом ?

Отвернувшись, я уставилась на тёмную гладь озера.

— Твой господин не знает прощения, да?

— Мог бы догадаться, причина в этом, — хмыкнул Дэйки. — Но он смягчится. Просто злится и всё.

— Злится? — выпалила я. — Я уже попросила прощения, в буквальном смысле — на коленях ! Что ещё он от меня ждёт?

— Тш-ш… — Дэйки приобнял меня за плечи. — Не вопи на всю округу.

— Я устала от ваших порядков! Устала от высокомерия твоего господина и твоей готовности всё ему прощать! Устала от собственной слабости и неспособности что-либо изменить! От зверств местных "людей", от бесконечных ограничений и запретов… Я хочу обратно! В реальность, где знаю, как себя вести и как себя защитить…

Голос сорвался, и, как следовало ожидать, я разревелась. Дэйки, явно растерявшийся в первый момент, прижал меня к груди.

— Момо… Аими… пожалуйста, не… плачь… Твои слёзы ранят меня в самое…

— Скажи лучше "раздражают"… — всхлипнула я.

— Нет, — возразил он. — Совсем нет…

Лис утешающе гладил меня по спине и волосам. И вдруг, ощутив прикосновение на шее, я поняла, что по коже скользнули человеческие пальцы, а не лисьи лапы.

— Дэйки… — пробормотала я, подняв на него глаза.

Он мимолётно улыбнулся и тихо произнёс:

— Аими.

Я угадала его следующее движение, прежде чем он наклонился. Но всё же не успела отодвинуться, и его губы очень робко, с невероятной нежностью прильнули к моим… Наверное, этого следовало ожидать. Почти с момента моего появления в этом мире мы с Дэйки были неразлучны, делили буквально всё, вместе ели, спали, даже купались. Я очень привязалась к нему — больше, чем могла представить в начале нашего знакомства. Но упорно не признавала признаки его привязанности ко мне, относя их к простому флирту. И вот теперь…

— Дэйки… — я мягко отстранилась от его губ.

Он ласково погладил меня по мокрой от слёз щеке.