Кирико Кири - Мир, где меня ждут

А пока…

Я вернулся в лагерь. Стоило захватить с собой лошадь, так как ехать далеко, еды немного и несколько подарков.

Лагерь уже ложился спать, когда я добрался до своей палатки. Даже её брать не имеет смысла.

Лишь сумку, револьвер, патроны… возьму ещё ружьё с пулями и порохом. Меч, кинжал, всякие полезные мелочи от огнива до кастрюльки, ножи для метания… что ещё? Сменную одежду? Кольчугу может стоит ещё захватить…

Я спокойно собирал вещи, готовясь к не самому весёлому, но точно захватывающему путешествию. Даже одежду чистую надел. Не, я постоянно в нормальной одежде, но тут решил чистую взять, хотя в этой ещё ходить и ходить, после чего ещё раз разобрал револьвер, почистил его, смазал, проверил все детали и собрал обратно.

Неловко выйдет, если я буду вышибать мозги Скверне, а тут какая-нибудь осечка. Как в глаза ему после такого фэйла-то смотреть?

Так… вроде всё, да? Еда тоже имеется, хотя на крайний случай у меня есть ружья и, если что, сам себе добуду.

Захватив с собой вещи, я выбрался из палатки и не останавливаясь двинулся к лошадям, так как…

— Мэйн, погоди!

Ну так как та самая «так как» уже спешит сюда в…

О господи…

Констанция в своей ночнушке бежит ко мне, словно прямо так собирается поехать. Беленькая в ромашку ночнушка в которой наша гордая воительница выглядит слишком мило и не брутально. Не только я один это заметил, так как практически все смотрят на эту идиотку с распущенными волосами, которые развиваются при беге.

Она быстро настигла меня, схватив за плечи и развернув к себе.

— Ты едешь за Фемией?! — встряхнула она меня так, что я чуть головой её не стукнул. Её глаза едва не светились, лицо было таким напряжённым, что казалось, что она вот-вот лопнет или родит.

— Боги, ты чо, караулишь меня?! — ужаснулся я.

— Ты за Фемией, да?! ДА?! — не отставала она.

— Ну да, я еду за Фемией. Только без тебя.

— Я знаю, — она это сказала таким твёрдым голосом, словно тужится и сейчас обосрётся. — Я уже это поняла.

— Оке-е-ей… — протянул я. — Тогда… зачем ты здесь?

— Просто хотела попрощаться. Или мне нельзя?!

— Я не буду говорить, как это звучит, — поморщился я, понимая, что слова, пусть и случайно, попали в довольно неприятное место. Практически по голым нервам резанули. — Но естественно можно.

— Просто я хотела сказать, чтоб ты вернул её. Даже если весь мир на этом сойдётся, верни её обратно, пожалуйста, — сказала она тихим, но уверенным голосом, показывая, что ни капельки не сомневается в моих силах.

— Не бойся, думаю, что через недельку ты будешь её пороть ремнём и отчитывать, какая же она дура.

Констанция покраснела, после чего слабо улыбнулась.

— Думаю, для профилактики надо будет провести ей подобный сеанс.

После этого она потянулась и…

Нет, не поцеловала, обняла меня, причём довольно крепко. Так, что у меня захрустели кости.

— Удачи тебе, — тихо сказала Констанция. После чего добавила уже более недовольно, став похожей на себя прежнюю и отпустив меня. — Хотя я слышала, что Богиню Удачи ты тоже уже победил. Поверить не могу, что ты прошёлся по всем.

— С другой стороны, теперь наша судьба в наших руках, — пожал я плечами.

— Ни капельки не изменился.

— Зато ты изменилась. Знаешь, это даже подозрительно, что ты меня отпускаешь. В твоём стиле, уже извини меня за прямолинейность, было бы сейчас устроить истерику, что ты едешь со мной.

— Это что-нибудь изменило бы? — прищурилась она.

— Нет. Я бы тебя всё равно не взял. Ты нужна здесь, в армии. Пусть даже здесь есть генералы и прочие люди, что под клятвой, однако твоим умениям я доверяю больше.

Пока я говорил с Констанцией, к нам уже успела выйти и Эви.

— Уже уходишь, — взглянула она на меня.

— Пора, — пожал я плечами. — Надо вернуть Фемию домой, и сейчас самое подходящее время.

— Под ночь? — зевнула она, прикрывая рот ладошкой.

— Да.

— Странно это, — потёрла Эви глаза. — Ты так неожиданно сорвался, как по сигналу… Но… — она потянула руки ко мне, и я позволил себя обнять. — Будь осторожен. Я даже прощаться не буду, так как всё равно скоро вернёшься. Только постарайся вернуться хотя бы с конечностями, — пошутила Эви.

— Постараюсь. И присматривай за Констанцией, а то слишком она уж покладистая для своего характера, — кивнул я на Коню.

— Мог бы и верить в меня тоже, — поморщилась та.

— Знаю тебя слишком хорошо, так что извини, не получается.

Я действительно не прощался с ними. Плохая примета. Что бы кто не говорил, я всё равно буду продолжать жить так, как жил до этого, словно и не заглядывал в этот ебаный шар истины. Всё это хуйня, я докажу, что всё хуйня, просто надо не сдохнуть.

Я покинул лагерь практически в полночь, двигаясь только под светом луны.

Сейчас, глядя на Констанцию, я понимаю, зачем была нужна смерть Клирии — добиться такого же эффекта. Желания рвануть сломя голову мстить, не замечая ничего перед собой, словно теперь нет другого мира. Констанция так и собиралась сделать, на ней это бы сработало.

На мне же…

У меня те, кто нуждается во мне, и кому я небезразличен. Даже несмотря на моё желание бросится в пекло, чтоб заглушить эту тоску на границе с болью, которая ноет, словно гнойник на коже, я не хочу делать больно им (если им не похуй на меня, а я надеюсь, что им не похуй). Возможно, это и удерживает меня.

А может я просто говнюк и последний подонок. Может я делаю это из принципа, чтоб не оправдать желания уёбка. Ведь я Антигерой, моя работа — делать всем неприятно. Следовательно, и Бога Скверны я должен разочаровать своим поведением, ибо нехуй. И если смогу добраться до него раньше, чем пидор испустит последний дух, я обязательно побеседую с ним насчёт того, чего он меня лишил. Он будет очень и очень долго страдать.

Кстати, интересно, а как много сделал сам Бог Скверны, чтоб устроить всё это? Как много комбинаций провёл он, чем пожертвовал и что отдал на откуп, чтоб добиться того, к чему всё пришло? Как далеко он зашёл, чтоб в конечном итоге я сам пришёл к нему и сыграл по его правилам?

Мне просто интересно.

Я долго думал над этим и подобные вопросы меня мучили почти всю ночь, что ехал, заставляя отвлекаться от неприятной мысли о Клирии и ребёнке, которого я так и не увидел.

А потом было уже и не до этого.

Вечер. Солнце уже скрылось и небо стало красным, как полыхающая жопа Скверны, который явно был на меня до сих пор в обиде, и пытался скрыть это под своими шутеечками, разговорами и шантажом моей дочерью. Такие мерзкие твари, как он, очень падки на оскорбления и то, когда их прижимают к стене. Для них не существует двухстороннего соглашения. Они лишь хотят, чтоб на них работали, но когда ты требуешь от них чего-то положенного — они начинают надувать губки.