Кирико Кири - Мир, где меня ждут

— Не надо, — усмехнулся я и повернулся на шум.

С противоположной стороны к нам из кустов буквально вывалились солдаты-разорители.

И тут я понял, что это пиздец. Я не мог сказать ни слова, понимая, что мне предстоит. Никогда я ещё так не ошибался. Это были… ЭТО БЫЛИ ЖЕ…

Да шучу, лохи это были. Отряд лохов, которые даже выйти из кустов не могут эпично.

Серьёзно, какие-то сраные неудачники, которые стали ещё неудачливие, выйдя к нам. К тому же так себе солдаты. Как я это понял? Ну чем ценнее солдат, тем лучше на нём броня, чтоб защитить его жизнь. Ведь солдат иногда стоит дороже экипировки, ведь это обучение, питание и так далее. Их не выплавишь за месяц или год в отличие от брони.

На этих же был шлем без забрала и нагрудник. Остальное или было в кожаной броне или вообще ничем не было защищено, не считая обычной одежды.

— Это солдаты, — едва ли не взвизгнула девушка и попыталась убежать, но я её вновь удержал.

— Это? Солдаты? Прости, спутал с ущербами. Давай лучше убьём их?

— Убьём? — кажется в это мгновение она от удивления даже про страх забыла.

— Ну да, лохи какие-то же, — показал я на них рукой. Те даже остановились, увидев слегка нетипичное поведение жертв. — На, подержи вещи, ща добрый дядя всех раскидает.

Да-да, я знатно выёбываюсь! Ну а чо? Я же словно раскачанный чел в песочнице! Право имею, ведь ради своей силы я так долго тренировался и страдал. А теперь могу пожинать результат своих стараний и повыёбываться, теша своё самомнение и раскидывая лохов. Должна же быть от этого хоть какая-то отдача.

— Пошла жара, — улыбнулся я, идя им на встречу.

Что может представлять из себя парень с мечом в простой одежде? Ничего.

По их мнению. Значит время обучать их новому!

Первый бросился на меня, замахиваясь мечом так, словно хотел закинуть его на дерево. Шаг, второй, и тут я резко дёргаюсь вперёд, отрубая ему руку, буквально пролетая мимо, после чего быстрый круговой разворот юлой с вытянутым мечом, и его голова улетает следом за рукой.

Ещё двое смотрят на меня немного охуевшими глазами, но я не даю им времени опомниться — уже лечу на всех парах к одному из засранцев. Один только замахивается, но я уже с разбега в прыжке втыкаю ему в череп меч. Просто выдёргиваю, практически разорвав ему черепушку, после чего два шага, оказываюсь около третьего. Он пытается меня проткнуть, но я легко ухожу в сторону и втыкаю ему меч прямо в сердце.

Like a boss!

Мои аплодисменты мне, великому! Хотя теперь я знаю, что чувствуют герои, дерясь с другими. Это довольно весело. Невесело, когда противников, пусть даже и слабых, много и они действуют сообща.

Но хватит выёбываться! Долг зовёт спасать селян и деревню, что принадлежит моей стороне! И кто там блять потом заикнётся про добро?

— Готово, веди, где там у тебя деревня, — вернулся я к девушке с ребёнком.

— Но… там их больше, — испуганно пролепетала она, прижав братца к себе. — Там их человек тридцать.

— Всего лишь? А селян сколько? Взрослых, я имею в виду.

— Сорок. Примерно.

Блин, так это довольно крупное поселение! Сейчас бы сказать, что они бы могли дать отпор солдатам, но… Но это бред, тут и дебилу ясно. Даже просто разница стат сыграет свою роль.

Я засунул руку в карман и пересчитал патроны. Так… их должно было хватить на всех, даже учитывая неожиданности, но чот я сомневаюсь, что отстреляю их полностью.

— Всё, давай, веди, сейчас мы посмотрим, что там за перцы вас обижают.

— Но…

— Веди давай. Не тебя же отправляю воевать.

Здесь слишком тесно для двух зол. Пора щенкам показать, кто здесь хозяин.

Ну как, пафосно сказал, а? Только, наверное, слишком пафосно. Ну да плевать.

Девушка явно нехотя повела меня обратно. Пусть я мог и сам найти дорогу туда, но заботился в первую очередь о дуре. Ведь убежит и помрёт где-нибудь. А тут сейчас всё зачистим и норм, будет продолжать жить здесь. В конечном итоге, мне человеческое не чуждо и мне тоже жаль людей. Особенно, когда их вот так убивают, и они не могут дать отпор.

Зато могу дать отпор я.

Она вывела меня буквально через несколько минут к деревне, где до сих пор слышались крики, в основном женские. Какие именно, было понятно просто по одному взгляду перед собой, буквально здесь какой-то хуй насиловал… какую-то маленькую девчонку. И рядом же ещё трое: один стоит с мечом, охраняя товарищей, один насилует женщину и ещё один, повернувшись ко мне спиной, держит её за руки. Как я понял, вторая была матерью, которая кричала и тянула к дочке руки.

И ведь на моей территории! Насилуют! Так ещё и без меня! Вообще охуели, уёбки? За такое не прощают.

— На, подержи, — кинул я сумку девушке и двинулся к насильникам.

Практически сходу, поудобнее перехватив меч, я, словно копьё, запустил его в стоящего с оружием на изготовку чувака. Пустил метко — меч попал ему в шею и вошёл по самую гарду.

Не успели другие очнуться и понять, что происходит, как я уже добегаю до засранцев. Тот, что держал женщину за руки, был повёрнут ко мне спиной, потому я просто схватил его руками за голову, и помог гаду обернуться ко мне. Кажется, ему не понравилось. Второй тоже ничего особо не успел сказать, вскакивая и даже не пытаясь натянуть штаны — руки тянулись к мечу. Но тоже слишком поздно, я со всей своей богатырской силы ударил ему ботинком прямо в лицо, буквально проломив лицевую кость и загнав ботинок ему в мозг.

Подобрал его меч, размахнулся и бросил в того, кто насиловал мелкую. Тот уже и встать успел, однако от копья-меча увернуться не смог. Слабак.

— Это было очень просто… — пробормотал я, вытащив меч из покойника.

Женщина же, рыдая, кажется, громче, чем изнасилованная дочь, обнимала и осматривала подпорченное чадо, вообще ни на что не обращая внимания. Пришлось дать ей пощёчину, чтоб обратить на себя внимания.

— Пиздуй в лес. И жди, пока я не вернусь, — членораздельно произнёс я. — И заткнись, чтоб тебя с дочерью слышно не было, иначе я заставлю замолчать вас иначе.

Никакой ненависти, просто она настолько не в себе, что боюсь, только страхом сейчас и можно воздействовать на её сознание. Сам же я пошёл зачищать деревню от диверсантов.

Первым делом прогулялся по окраинам и вырезал тех, кто стоял на страже, в сумме восемь человек: по два с каждого угла. Судя по всему, сороковые, что в принципе не удивительно. Сороковые как раз-таки и являются костяком всех армий. Семидесятых и выше едва ли не меньше десяти процентов вроде, при этом они раскиданы довольно неравномерно везде.

Очистив окраину, я взглянул на деревню, где бесновались солдаты — насиловали, вешали, избивали, убивали… расчленяли. Ну да, они же не люди, твари, нечисть, животные и так далее, значит к ним законы человеческие не относятся. Расисты ебаные…