Кирико Кири - Мир, где меня ждут

— А, так бы сразу и сказала, — обрадовался я. — Увидимся завтра.

Но не успел я уйти, как она меня поймала рукой за рукав, словно какая-то неуверенная школьница.

— Неужели моё общество тебе так противно? — спросила, слабо улыбнувшись.

— Нет, почему же.

— Тогда в чём проблема? Ты можешь мне рассказать, чтоб я понимала, в чём дело?

— Видишь ли, Клирия, если у меня будет выбор — ты или табуретка, то я отдам предпочтение табуретке, серьёзно.

— Я… настолько неважна для тебя? — слабо улыбнулась она.

— Важна. Но предпочтение отдам табуретке.

Клирия смотрела на меня с такой неуверенной улыбкой, что мне даже стало неловко, и я отвернулся к комоду. Эти разговоры: «Скажи, что я важна» меня всегда раздражали, если честно. Чего она ждёт? Серьёзно?

— Значит я не дотянула даже до табуретки? — раздался очень тихий неуверенный голос. Голос, которым говорит человек, который вот-вот разревётся.

И точно, я обернулся и увидел, Клирию, которая застыла с этой самой неуверенной улыбкой, но из глаз уже бежали слёзы.

— Блять… — пробормотал я, уже предвкушая ближайшее будущее.

— Значит вот оно как… я хуже табуретки, — её губы задрожали, и улыбка померкла. — Я значит так много значу?

— Послушай…

— Спасибо, что не унитаз, Патрик, ведь на меня можно насрать.

— Да погоди т…

Я хотел сказать «ты», но в этот момент получил пощёчину и проглотил часть букв. Это не было больно, скорее неожиданно.

А Клирия уже не могла остановиться. Её рот искривился, губы задрожали, веки тоже задрожали, глаза наполнились слезами. Казалось, ещё немного, и она просто взорвётся. Взорвётся так сильно, что снесёт здесь всё.

— Я… я пытаюсь… но ты… ты просто… Да как можно быть таким человеком?!

— Табуретка.

Блин, я просто не удержался. Серьёзно, я то ещё говно и уёбок, но соблазн поднести к бочке с порохом свечку был слишком велик.

И я поднёс.

Клирия бабахнула.

Её рот криво открылся и…

— У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У!!! У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У!!!

Она разрыдалась как ребёнок. Навзрыд, открыв жалобно рот, да так, что нас, наверное, было слышно даже в коридоре. Сопли, слёзы и слюни во все стороны прилагаются. И харя теперь сморщенная от плача, жалобная. Глаза так вообще превратились в две щели, заполненные слезами.

Клирия, спрятав лицо в ладонях, развернулась и бросилась из комнаты, ревя, как сирена, на всё поместье.

— Идиот! — крикнула она сквозь рёв, позорно убегая.

— Табуретка! — крикнул я в ответ, на что получил ещё более громкие рыдания.

Во-о-от, а табуретка бы так не сделала. А потом ещё удивляется, чем та лучше неё.

Но шутки шутками, а вот Клирия шутейку не заценила.

Ну что же поделать, надо идти за ней. Наверное.

Однако стоило мне немного пройти, как я тут же заметил в коридорах служанок и некоторых жителей поместья, что обитали здесь. Они сейчас переговаривались и озадачено смотрели в сторону, куда убежала Клирия.

— Что это было?

— Она плакала, Клирия плакала, что произошло?

— Что произошло?

— Это была Клирия?

— Кто-то только что промчался с рёвом на всё поместье.

Так…

Я, не думая, тут же развернулся и вернулся в свою комнату. Переться сейчас к Клирии после всего было не очень хорошей затеей. Скорее всего она слегка расстроена произошедшим. Но ещё больше меня смущала толпа, которая наблюдала за её забегом в старую комнату. Потом как-нибудь подойду, спрошу. А пока…

А пока надо было почистить револьвер, раз уж я полностью освободился, а делать особо и нечего.

Но как стало понятно через десяток минут, мне даже побыть наедине не дали.

Припёрлась поддержка из Элизи.

Припёрлась, аккуратно постучав в дверь, осторожно заглянув, словно она боялась, что я тут тоже в истерике бьюсь.

Но нет, не дождёшься.

— Мэйн… могу ли я… зайти? — осторожно спросила она, выглядывая из-за двери.

— Почему бы и нет, заходи, — пожал я спокойно плечами.

— Благодарю.

— Ты так аккуратно заходила, словно я тут порохом всё обложил.

— Боюсь, учитывая нынешнюю ситуацию, я вижу её именно так. Не знаю, что ожидать как от тебя, так и от Клирии. Не дай бог ты тоже будешь биться в истерике и плакать.

— Она до сих пор плачет? — спросил я между делом.

— Мне кажется, что ещё сильнее, чем в начале.

— Плохо, — спокойно пожал я плечами.

— Я знаю, что ты уже не в первый раз доводишь Клирию до слёз, пусть мне и не известно, как ты это делаешь. Однако… тебе не кажется, что надо быть с ней помягче?

— Как ещё мягче, я её трахаю, Элизи.

— Нет-нет, — покачала она головой и села на кровать рядом со мной. — Меня не интересует ваша интимная жизнь. Меня интересует, что произошло. Так как то, что я видела не внушает мне оптимизма. Ты и раньше относился к ней словно немного строже, чем раньше. А после случившегося так вообще, словно держишь её под кнутом.

— Ну ты загнула…

— Возможно, в твоём мире нет такого понятия, но я имею в виду не насилие и моральный прессинг, а строгость. Повышенную строгость именно к её персоне. Это из-за того, что она сделала?

— Не будем об этом, — покачал я головой. — Там вообще всё сложно. Но нет, не из-за этого.

— Я поняла, — кивнула Элизи. — Тогда можешь сказать, каким образом ты довёл её до слёз на этот раз.

Ну я кратко и рассказал Элизи о произошедшем. Она слушала молча, ничего не говоря и никак не реагируя, пока я не закончил.

А после этого вздохнула! Ну вот так и знал, что именно таким образом отреагирует!

— Я не знаю, как выразить свои мысли.

— Вот и я о том же! Обиделась на шутку. Так мало этого, ещё рёв на всё поместье. А потом ещё спрашивает, чем табуретка лучше. Ну вот ты хоть раз видела, чтоб табуретка ревела и бегала по поместью?

— Ты же сейчас несерьёзно, верно?

— Абсолютно серьёзно. Ни разу не видел плачущую табуретку, что закидывает плюсик в её копилку.

— Мэйн, я… Нет, ты сейчас опять шутишь.

— Блять, ну конечно я рофлю, Элизи. Ясень пень, что Клирия важнее табуретки, просто она немного достала.

— Она беременна.

— Это типа нового приговора?

— Просто будь терпимее к ней. Ты даже ведь не пытаешься. Я лишь наблюдаю проявление агрессии к ней, не более.

— Может быть чуть-чуть выделяю её на фоне других, — нехотя согласился я.

— К тому же, зачем ты так с ней? Сравнил её с табуреткой.

— Я сказал, что табуретка будет предпочтительнее неё, — заметил я.

— Ты же понимаешь, что это ещё хуже? — посмотрела она на меня строго. — Клирия тебя ждала здесь больше всех остальных.

— И что? Меня все ждали.

— Она иначе ждала. Сидела, дожидалась известий о тебе, а как получила письмо, так сразу оживилась. И когда узнала, что ты подъезжаешь, сразу начала готовиться: мылась, красилась, причёсывалась, всё не могла нарадоваться. Пусть и пыталась скрыть это, но все видели, как она тут порхала. А ты сказал, что предпочтёшь ей табуретку. Мэйн… я знаю, что ты не очень к Клирии относишься, но это слишком жестоко даже для тебя. Она сейчас там рыдает непрерывно, словно какая-то девчонка пяти лет. Ты понимаешь, что она немного беременна? Что она сейчас воспринимает всё иначе?