Дмитрий Янтарный - Вступление

Сегодня мне спалось на удивление спокойно. До того мои сны были будоражащими, дразнящими, чуточку тревожными — теперь же в голове, казалось, всё пришло к равновесию, и потому сон без снов был мне лучшей наградой за всё то, что случилось за последние два дня…

На следующий день мы с Мизраелом снова стояли в Зале камней.

— Я обещал тебе раскрыть правду, Дитрих — так слушай же, — торжественно начал Хозяин Лазурного замка. Потом, словно устыдившись собственной торжественности, уже куда менее пафосно продолжил:

— В общем, эти камни, как ты уже догадался, таят в себе определенную силу. Силу того Цвета, который они отражают. А Цвет — определённый набор качеств, которыми может обладать характер. Изумруд, — сказал он, беря в руки нефрит, — Цвет защиты, Цвет созидательного накопления, Цвет познаний. Цвет терпения, спокойствия, самообладания. Это — мой доминирующий Цвет, именно через него я в первую очередь черпаю свои силы. Те, кто не справляются со своим Изумрудом, начинают жадно копить как материальные блага, так и знания, не желая ни с кем делиться. Отрицательная сторона этого Цвета выводит на один из семи смертных пороков — Жадность.

— Золото, — произнес он, беря в руки гелиодор, — Цвет любви и заботы. Цвет… — здесь его голос на мгновение дрогнул, — самопожертвования. Цвет доверия, материнской заботы. Обратная его сторона — так называемая любовь без оглядки. Те, кто не справляются со своим Золотом, часто подвержены такому греху, как Похоть.

— Янтарь, — сказал он, беря в руки кусочек янтаря, — единственный Цвет, чьё название совпало с минералом, через который он пришёл в наш замок. Цвет буйства жизни, цвет бешеного восторга, цвет яркости эмоций. Этот цвет присущ всем кипучим деятелям, которые до потери пульса готовы отдаваться своему делу. Обратная его сторона — необходимость поглощать всё больше и больше. И когда эмоций и впечатлений, то есть духовной пищи, начинает не хватать — поглощают всё больше и больше телесной. Не справившиеся со своим Янтарем подвержены Обжорству.

Я стыдливо натянул сползающие со своего немаленького живота штаны, пытаясь скрыть следы уже отпечатавшегося во мне Янтаря.

— Серебро, — провозгласил он, беря в руки мрамор, — один из самых неразгаданных нами Цветов. Это — Цвет странных состояний. Мечтатели, видящие себя в роли мореплавателей, наполнены Серебром. Люди, всю жизнь готовые отдать за одну только возможность увидеть чудо, наполнены Серебром. Великие волшебники, способные одним взмахом ладони сотворить шквальный ветер или огромную волну — наполнены Серебром. Безумцы, живущие лишь в своём мире, — тихо добавил он, — наполнены Серебром. Те, кто не справились со своим Серебром, навсегда уходят в себя, оказываясь подверженными праздности и унынию, сиречь Лени.

— Пурпур, — выдохнул он, беря в руки гранат, — Цвет стремления к справедливости, цвет силы, цвет осознания собственной правоты. Цвет воинов, цвет защитников, цвет судий. Цвет неизбежных изменений. Обратная его сторона — ярость. Те, кто не смогли справиться со своим Пурпуром, подвержены Гневу.

— Лазурь, — почтительно сказал он, беря в руки азурит, который я в своё время взял самым первым, — Цвет течения времени, цвет боли и страданий, однако всегда связанных с сильным оттенком надежды. Цвет сострадания, сопереживания. Почти все, кто связывает свою жизнь со знахарством и медициной, имеют в себе Лазурь одним из главных Цветов. Это — второй мой доминирующий Цвет. У каждого жителя этого острова он как минимум на третьем месте по значимости и влиянию на характер. Обратная сторона Лазури — открываемые ею знания об устройстве мира. Знания тяжёлые, доступные не каждому, делающие их хозяина заносчивым и презрительно относящегося к другим, пребывающим в счастливом неведении. Не справившиеся со своей Лазурью подвержены Гордыне.

— Сирень, — он взял в руки аметист, тот камень, описания которого я так ждал, — Цвет вдохновения и творчества, Цвет тайны, Цвет интриги, Цвет неутомимого любопытства и неугасающего беспокойства. Цвет загадки, ответ на которую где-то рядом, но всегда недосягаем. Поэт, пишущий прекрасные стихи, наполнен Сиренью. Музыкант, сплетающий ноты в мелодию, трогающую за душу, наполнен Сиренью. Придворные, интригующие и изящно ведущие вечную борьбу за положение при дворе, наполнены Сиренью. Обратная сторона этого цвета — страх и недоверие. Закрываясь в себе, такие жаждут как можно больше забрать, отдав взамен как можно меньше. И всегда смотрящие на других с оглядкой, с недоверием, с вечным ощущением, что у них всё сложилось куда лучше. Не справившиеся со своей Сиренью подвержены Зависти.

— Конечно, — продолжал он, — сами по себе Цвета мало что значат. Потому как не существует тех, в чьём характере доминировал бы только один Цвет. В каждом они существуют в определённом соотношении. И друг друга они не очень любят, уж можешь мне поверить. Но в конечном итоге на характер каждого в первую очередь влияют те два Цвета, которые в нём доминируют. И их сочетание есть основная причина того, что твой, мой, чей бы то ни было ещё характер таков, какой он есть.

— Вот какова наша тайна, принц, — печально сказал он, — вот цена, которую мы платим за то, что мы такие великие, такие могучие, за то, что можем позволить себе смотреть на простых смертных, как на пыль под своими лапами. Однажды взлетев в небо, дракон навсегда обречён оставаться с тем характером, который у него на тот момент был. И ему уже никогда не измениться! Поэтому я так благодарен тебе за Меридию, мальчик мой, — в этот момент он подошёл и положил руку на моё плечо, — ты верно подметил, в ней доминировали Золото и Серебро, но Серебро было немного сильнее, а что есть Цвет странных состояний для драконов, которые сами по себе — в высшей степени одаренные магические существа? Думаю, ты и так знаешь ответ на этот вопрос. Но в самый важный момент ты поддержал её — и Золото взяло верх. Это целиком и полностью твоя заслуга.

— То есть для того, чтобы научиться с вами жить, мне всего лишь придётся принять тот факт, что никто из вас не изменится? — спросил я, — вы такие, какие есть, один раз и на всю жизнь?

— Именно, принц, именно, — печально подтвердил Мизраел, — это — обратная сторона нашей силы, наше проклятие, наша карма: мы можем играть только одними и теми же картами за право играть ими сколь угодно долго и сколько угодно много раз.

— А меня… если вы хотите сделать меня драконом, — на этом моменте я запнулся, ибо в подобное мне всё ещё верилось с большим трудом, — со мной будет то же самое?

— А вот на этот вопрос у меня нет ответа, Дитрих, — в этот момент Мизраел отвернулся от меня, старательно пряча взгляд, — могу лишь сказать, что мне очень хотелось бы, чтобы это было не так…