Танит Ли - Игроки Зимы (Сборник)

— Чей?

— Твоего невоспитанного приятеля.

— У меня много невоспитанных приятелей.

— О, — сказала Медея. — Уж не нас ли она имеет в виду?

— Она не хочет о нем говорить. Очевидно, ссора любовников. Какой позор, что приходится жить с ним в этих трущобах.

Знают. И, кажется, знают все. Но известно ли им, где именно я живу? Где Сильвер? Как они…

— Если вы говорите о том рыжем, которого видели на мосту, — сказала я, — то мы с ним в самом деле разошлись. Он уехал на восток.

— На восток?

— Уехал из штата. — (Как Совэйсон и Э.М. с их новой линией машин для фермеров). — Представилась хорошая возможность получить хорошую роль.

— И оставил тебя совсем одну? В этих трущобах?

— Джейсон, — сказала я. — Ну, с чего ты взял, что я живу где-то здесь?

— А как же. Ты ушла от матери, и мать остановила действие твоего полицкода, заморозила кредит и все такое. Потом мы тут поспрашивали в округе. Тебя описали во всех деталях — тощая, выбеленные волосы. Слышали мы и о том, что вы поете на улицах вместе с дружком, который уехал на восток. Как это смело, если не умеешь петь. Вы это делали так же, как и мы? Нам сказали, что вы ходите сюда, в этот пассаж.

Они меня искали. Возможно, без всякой другой причины — просто из любопытства и злобы. А сегодня был как раз тот день, когда мы с Сильвером обычно ходили в пассаж — и это они тоже выяснили и ждали тут специально. Кстати, я и не думала никогда, что мы приходим сюда в один и тот же день и в одно и то же время. И вот нарвалась прямо на них. Они знают, что он робот, они говорили с Египтией или Кловисом. Но… они не выяснили, где мы живем, иначе неминуемо бы нагрянули туда. (Представляю себе их ухмыляющиеся физиономии в дверном проеме.) Конечно. Никто не знал, где мы живем, мы никому об этом не говорили. Даже музыкантов, в чьи каморки захаживали, мы никогда не приглашали к себе.

— Но все же, — сказала я, — здесь я не живу. Чистая случайность, что мы встретились.

— А-а. Поразительное совпадение, — сказал Джейсон.

— Где же ты живешь, Джейн? — спросила Медея, улыбаясь, и глядя на меня глазами кобры. Как я ее ненавидела, как были отвратительны ее голубые завитые волосы!

— Где живу? Возле Олд-Ривер.

— И ты никогда не открываешь окна?

— Нечасто.

— Там интересно.

— Да. Знаете, мне надо идти. Пока, — сказала я.

— Пока, Джейн.

— Пока, Джейн.

Когда я выходила из пассажа, они стояли вместе абсолютно неподвижно, и я едва не повернулась и не кинулась домой. Но стоило мне вдохнуть морозный воздух улицы, скрипя ботинками по снегу, как я вдруг поняла, что ускользнула слишком просто. Почувствовав легкое головокружение, я пересекла улицу, вошла в Кейси-Китченз и двинулась по проходу между кухонными приборами. Задержавшись перед хромированным миксером, я увидела на его округлой поверхности искаженное текучие изображение Джейсона и Медеи, проскользнувших в дверь.

Притворись, что не имеешь понятия об этом. Затеряйся в толпе, оторвись от них.

О Боже, Там было мало народу. Ни у Кейси, ни в кулинарии. Я обошла десятки магазинов, но толпы, в которой можно скрыться, нигде не было. Я попыталась оторваться от них, кружа по улочкам, сворачивая в такие переулки, о которых знала только потому, что бывала там с ним. Устремлялась к дорогам с большим движением, желая оставить их позади — или заставить проскочить мимо. Но они каким-то образом продолжали висеть у меня на хвосте. Я видела их отражения в витринах магазинов.

Зашло солнце. Но в сгустившихся сумерках ярко загорелись фонари. Было уже поздно, а я не могла пойти домой. Меня трясло от холода, гнева и страха. Вбежав в комиссионный магазин, я попыталась скрыться за изъеденными молью меховыми пальто. Я уже было думала, что мне удалось это сделать, как вдруг, пробираясь к противоположной двери, я с ужасом услышала хриплое хихиканье Джейсона. Оно прошило меня, как пуля, и я пустилась бежать. Выскочив из магазина, я бросилась вниз по улице, то и дело поскальзываясь; меня заносило на поворотах, и я хваталась за фонарные столбы, чтобы удержаться на ногах. Погонятся ли они за мной? Хоть бы они ушли и переломали себе ноги…

Они продолжали преследование, хотя я их и не слышала, — они бежали, как ласки, куда лучше меня. Ничего не соображая, я добралась до площади перед круглосуточным базарчиком со светильниками на рыбьем жире. У меня кололо в боку и, когда я остановилась, чтобы отдышаться, они настигли меня и встали по сторонам, как синевато-серые тени.

— Чего это ты бежишь, Джейн?

— Вы что, преследуете меня? — закричала я.

— Разве? — спросила Медея у Джейсона.

— Вроде того, — рассудительно сказал он. — Мы решили проводить тебя домой.

— Только ведь река совсем в другой стороне, Джейн.

А теперь что? Я учащенно дышала, это давало мне время на размышления, хотя я вряд ли на это способна. Нельзя вести их к Сильверу, в квартиру на улице Терпимости. Но идти и к Олд-Ривер тоже нельзя, они не отстанут от меня до самых дверей, а у меня не было там никаких дверей.

— Не нужно меня провожать, — проговорила я.

— Мы считаем, что нужно, — сказала Медея.

— Ведь тебе опасно ходить одной без полицкода, мы просто уверены в этом.

— Вы уверены в том, что хотите посмотреть, где я живу.

— А ты почему-то этого не желаешь?

— В чем тут причина, Джейн?

— Мы же твои друзья.

Куда мне пойти? Куда привести их, чтобы им надоело и они отстали? У меня даже денег при себе не было, так, несколько монет. Я не могла засесть в ресторане. И мне нельзя было оставаться на улице. Руки и ноги заледенели и ничего не чувствовали, глаза горели. Сейчас они скажут: «Ты же замерзла, хочешь домой, так чего же не идешь, или ты там что-то прячешь, робота, например?»

— Я иду не домой, — выпалила я.

— Почему же, Джейн?

— Собираюсь повидать Египтию.

— О-о. — Лица у них вытянулись. Кажется, я сделала удачный ход, но уверенности в этом не было. — Ты хочешь сказать, что собираешься смотреть эту идиотскую пьесу, в которой она занята?

— Она не устает повторять, — сказала Медея, — Джейн должна прийти ко мне на премьеру. Джейн придет, или я умру. Не может же она вот так меня бросить. — Медея слегка нахмурилась. — Но ты и не собираешься ее бросать, не правда ли?

Медея произнесла все это очень похоже на Египтию, только не ее прекрасным голосом. К моей панике примешалось чувство вины. Египтия поступила со мной так благородно, а я даже не позвонила ей, не поблагодарила ее, не пожелала, чтобы у нее все было хорошо. Думаю, что она потеряла интерес ко мне и моему любовнику, который был для нее безделушкой, я выбросила ее из головы, как будто все это сделал для меня добрый волшебник. Но она не затаила на меня злобы. Она осталась славной, нежной, доброй. А сегодня ее первый выход в роли Антекры, которая спрашивает у павлина о прахе своих братьев. Преодолевая свой собственный ужас, я представила себе ее мучения.