Танит Ли - Игроки Зимы (Сборник)

— М-м-м… Я это вроде должен знать? — спросил Лео.

— Нет, — сказала я. — Этого никто не знает. Только он… я повторяла ему это несколько раз, но никогда не записывала. Я сочинила эту песню в Мьюзикорд Электрика, в ту ночь, когда мы вышли оттуда, встали на снегу и смотрели по видео новости об Э.М. - и сказала ему слова. Он никогда не забывал лирические стихи. Он был так запрограммирован — не забывать. А я забыла. Вспомнила только сейчас. Я никогда это не записывала. Ни в рукописи. Ни в других бумагах. Кловис, откуда ты узнал?

— Это не я, Джейн, — проговорил Кловис, лежа на полу и обратив к потолку белое лицо. Бокал двигался. Я наклонилась к нему.

— Ты здесь? — спросила я. — Как ты можешь быть здесь?

ДЖАЙН, сказал бокал. Я ждала, пока он скользил между буквами.

«Я часть тебя», — прочитала я то, что он вывел.

— Но… — сказала я, — призрак, душа… «Сюрприз», — передал он мне через стекло.

— Ты где? — спросила я.

«Если я скажу, ты не поверишь».

Лео переводил взгляд с меня на Кловиса и обратно.

— Я не хочу жить без тебя, — выдохнула я слабым и несчастным голосом. Я даже не знала, верила ли в происходящее, но остановиться уже не могла. Сильвер, я не хочу жить здесь одна.

«Ты меня еще увидишь, — сказал бокал. — Мы уже несколько раз были вместе. Это должно что-то значить».

— Сильвер… Сильвер…

«Я пытаюсь освободить тебя от этого, но у меня слишком мал выбор».

— Когда я… когда я тебя снова увижу? «О нет, леди. Ты хочешь, чтобы я подсказал твою собственную смерть».

— Но…

«Я люблю тебя. Ты красивая. Оставайся красивой и живи мою жизнь за меня».

— Не уходи.

«Это все равно, Джайн, Джеен, Джейн. Ты же знаешь, это вообще время, как оно есть. Что по сравнению с ним время жизни?»

— Когда ты уйдешь, я не буду в это верить. «Постарайся. И не жалей на это сил».

— Ты говоришь совсем как тогда… «Иначе ты бы меня не узнала».

— Сильвер, это еще когда-нибудь случится? «Нет».

— Сильвер…

«Я люблю тебя. Мы еще увидимся. Никогда не бойся».

Бокал остановился.

— Подожди, — сказала я. Бокал не двигался.

Я потянулась и дотронулась до него, но он не двигался.

Он так больше и не сдвинулся с места.

— Боже мой, — произнес Лео.

Я застыла на месте, но остальные ожили. Кловис поднялся на ноги и направился к раздатчику со спиртом. Они с Лео стали пить, мне Кловис тоже что-то принес, поставив трясущейся рукой на стол. Я схватила его за руку.

— Пусти, Джейн.

— Сначала скажи.

— Не могу. Пусти. Я отпустила его.

— Кто это был, черт побери? — спросил Лео.

— Наш общий друг, — ответил Кловис.

Я начала плакать, но как-то неопределенно. Я думала, что вообще не буду больше плакать, а это так, короткая слабость.

— Джейн, — сказал Кловис, — посмотри на бокал. На спиритический бокал. Туда, где был магнит.

Стерев с лица слезы, я подняла бокал и вгляделась в него. Магнита там не было. Не было даже трещины — это был другой бокал.

— Однажды вечером, — сказал Кловис, — сюда ворвался Остин, схватил стол и швырнул в меня. Я увернулся, и стол попал в стену. Что касается бокала, по-моему, он пытался его съесть. Мы очень приятно провели время, беседуя о срежиссированных сеансах и обманщиках. Он рыдал и грозился выбросить меня или себя из окна. Я сообщил ему, какую из этих двух альтернатив предпочитаю, после чего он заявил, что я привлекательно бы выглядел на мостовой. Когда я напомнил ему о новом полицкоде, он подумал, что я уже нажал кнопку, и я оглянуться не успел, как он исчез. Провода в столе порвались, бокал раскололся на двадцать восемь кусочков… или их было двадцать девять? Просить Джейсона сделать все заново после того, как наши пути разошлись, было бы непоследовательно. Сегодня я намеревался двигать бокал сам. Но этого я не предусмотрел. Сомневаюсь, что выпивка мне сейчас поможет.

— Значит все было по правде?

— Как это ни прискорбно. Если ты сама не произвела это силой воли и телекинезом.

— Когито эрго, ага! — насмешливо сказал Лео. Кловис полуобернулся к нему.

— Лео. Это очень смешно, но будет лучше, если ты соберешь свой чемодан и исчезнешь.

— Ты чего? — спросил удивленный Лео.

— Уходи, — сказал Кловис. — Ты мне надоел.

— Очаровательно, — произнес Лео. — Решил идти напрямик?

— Прямиком в ванную, — ответствовал Кловис с предельной элегантностью, — меня тошнит. Если только ты не собираешься держать мне голову, я предлагаю тебе поискать выход.

Кловис вышел из комнаты, тут хлопнула дверь ванной красного дерева, и оттуда донесся слабый плеск воды — эстетическая маскировка.

Мы с Лео переглянулись.

— Он это серьезно? — спросил Лео. И поспешно добавил: — Насчет того, чтобы уйти? — Он очень привязался к Кловису.

— Да, — сказала я. — Извини.

Лео дико выругался, проглотил остатки своей выпивки и направился в спальню за вещами.

— Джейн, — спросил он, бросая в сумку рубашки, — это был призрак твоего любовника?

— Да, Лео.

— Тысяча чертей, — проворчал он.

Во мне словно что-то растворилось. Я едва смогла дождаться, когда он уйдет, и начала очень тихо хихикать.

Живи всю жизнь за меня, сказал мой любовник. Это непросто. Да, это будет не просто. Я едва сохраняла самообладание, когда он, казалось, был здесь и говорил со мной. Дух. Как может быть у робота душа? Я его никогда об этом не спрашивала, вернее, он никогда не отвечал. Или отвечал? Мы встречались раньше, мы встретимся снова. Если душа вообще существует, почему бы ей не развиться в металлическом теле? Точно так же, как в теле из плоти. А если души возвращаются снова и снова, то, наверное, настанет день, когда у нас будет полно запасных частей, и омоложение, какое бы оно там ни было — металлическое, химическое, — сделает нас всех родственниками роботов, и душа сможет поселиться в теле металла.

Неудивительно, что он не прошел контрольную проверку Э.М.

О, любовь моя, мой любимый с душой, которая жива, и там, где-то там, он не умер и никогда не умрет.

Для меня умереть — все равно что поймать флаер. Я улечу, доберусь до платформы, а он… будет там? Но если так, какой же адский труд — прожить всю эту глупую жизнь. И все же я должна, ведь его жизнь — в моей.

Я вернулась обратно в трущобы. Я проходила по тем местам, где мы бывали, и люди спрашивали меня о нем, а я не знала, что им сказать, но по моему лицу многие догадывались. И сжимали мою руку, или глаза их наполнялись слезами. В конце концов, для них он был не робот, поэтому я не должна была им об этом говорить. Пусть скорбят о нем пристойно. Пока не выйдет книга и они не узнают правду, подобную вспышке бумажной молнии. Тогда они будут смеяться надо мной, или ненавидеть меня, или что-нибудь еще. На улицах могут быть беспорядки. Меня может убить какой-нибудь террорист. Но я делаю это вовсе не для того, чтобы приблизить смерть.