Дана Арнаутова - Клинком и сердцем. Том 1 [СИ]

— Пусть Благие боги сохранят вас в дороге и помогут во всем! — торжественно сказал лорд Себастьян Вальдерон, и его голос дрогнул.

Айлин показалось, что в серо-голубых глазах лорда, почти таких же, как у Аластора, блеснула слеза. Но, наверное, ей просто показалось.

Аластор почтительно склонил голову, фраганец коротко кивнул, солдаты осенили себя знаком Пресветлого Воина. Айлин про себя тоже обратилась к нему, но коротко, всего лишь положенными словами общей молитвы. А потом беззвучно и искренне взмолилась Претемной Госпоже:

— Дорогая матушка, да будет с нами твоя милость! И если кого-то из нас этот путь приведет в твои владения, пусть это случится не раньше, чем мы исполним задуманное! Очень тебя прошу! И благодарю за помощь!

Она с замиранием сердца ждала отклика, какого-нибудь знака… Но Претемная, наверное, решила, что с Айлин хватит ее милостей. И только ветер пошевелил ее волосы удивительно теплым для такого раннего времени касанием. А потом цокнули подковы чьей-то лошади, Айлин крепче сжала поводья Луны… и мир стал иным. Просто все, что было у нее до этого, оказалось позади, разом став далеким и безвозвратным. А впереди легла под копыта белой арлезийской лошади последняя в жизни Айлин дорога, ведущая к самому главному делу ее жизни. И смерти, конечно, но это уже неважно! Лишь бы только все получилось!

В малой розовой гостиной дворца Грегору не доводилось бывать прежде, и теперь он быстро осмотрелся, как делал всегда, попав куда-то впервые.

Солнечный свет заливал комнату, и в его лучах мягко сияло и светлое полированное дерево низкого столика и кресел, и пепельно-розовый шелк обивки стен, и белые и розовые гиацинты на подоконниках. Это сияние ослепительно обрамляло Беатрис, нежно-золотую, прекрасную, строго-скорбную Беатрис. Траурно-лиловый шелк платья, ни капли краски на лице, ни единого украшения — ничего, хоть мимолетно могущего намекнуть на легкомыслие или распутство, и Грегора затопила неуместная и странная мучительная неловкость.

Он вспомнил смазливого мальчишку, выходящего из ее покоев, на котором едва не сорвал дурное настроение. Что бы ни говорил Малкольм о жене, но заподозрить королеву в связи с каким-то итлийским простолюдином!

Грегор отвел глаза, не решаясь встретиться с ней взглядом, и только теперь заметил, что в гостиной они оказались наедине. Светловолосая фрейлина в ярко-оранжевом платье, пошлом и неуместном в дни общего траура, незаметно убралась из комнаты.

— Я ждала вас, Грегор, — тихо сказала Беатрис, и ее изящная рука указала на кресло напротив.

— Присядьте, прошу вас. Я позвала вас, чтобы поговорить о важных вещах. Возможно, — добавила она, помедлив, — мои слова покажутся вам дикими и немыслимыми, но… с кем я могу быть откровеннее, чем с вами?

— Я к вашим услугам, ваше величество, — уронил Грегор и опустился в кресло.

Что бы ни хотела обсудить Беатрис, ему следует это знать! И чем более откровенной она будет, тем лучше.

— Благодарю, — улыбнулась она одними губами, опустив глаза, помолчала и наконец тихо спросила: — Я позвала вас, мой Грегор, желая узнать, чьи притязания на корону вы поддержите? Прошу вас, не думайте обо мне дурно, но ведь от этого зависит и мое будущее, и, что намного важнее, будущее моих дочерей. О, будь я магессой, я позаботилась бы о себе и моих малышках… Но я профанка и к тому же чужачка, так и не ставшая здесь своей…

Ее голос чуть заметно дрогнул, и Грегора кольнула острая жалость. Кто бы ни взошел на трон, участь Беатрис едва ли окажется завидной. А ведь это итлийские деньги позволили Дорвенанту выиграть войну и удерживали страну от разорения столько лет! Пока еще удерживали… Видит Претемная, за одно это Беатрис заслужила хотя бы его искренность!

— Я поддержу того, кого выберет королем Совет Трех Дюжин, ваше величество, — ответил он так мягко, как только мог. И, поколебавшись, добавил: — Вероятнее всего, это будет лорд Аранвен. Он благороден и мудр, а его опыт в управлении страной огромен.

Тонкие брови Беатрис еле заметно изогнулись.

— Опыт лорда Аранвена велик, а его достоинства неоспоримы, — согласилась она. — Но я удивлена, что вы не назвали другое имя. Разве младший лорд Вальдерон имеет не большие права на трон?

«Королева знает?!» — мелькнула изумленная мысль. Но Грегор тут же вспомнил искаженный тяжелой злобой голос Малкольма: «Она сказала, что не тронет его, если он всю жизнь проживет Вальдероном». Конечно, знает!

«Малкольм ненавидел ее, — подумал он вдруг с холодной ясностью. — Ненавидел за то, что она не позволила ему признать бастарда. Первенца! От фрейлинки из захудалого рода… За то, что она, принцесса, не позволила ему унизить ее гордость… Он так ненавидел ее, что даже не понял, что Беатрис первая предложила ему мир — а сколько королев пожелали бы умертвить соперницу вместе с ребенком? Она же проявила великодушие, пусть и по-своему, и этого-то Малкольм не смог ей простить до самого конца… ох, Малкольм…»

— Если лорд Вальдерон еще жив, — уронил он вслух. — И если его признает родовой камень, то никто не оспорит его прав. Если на Совете Трех Дюжин назовут его имя, то я присягну ему первым.

— Но станет ли хорошим королем юный провинциал? — тихо спросила Беатрис. — Что может знать этот мальчик об управлении государством? Что же до лорда Аранвена, я искренне уважаю его заслуги, но он слишком стар, чтобы быть королем. Его сын, напротив, слишком молод, а нам нужен король, Грегор. Нужен немедленно. Сильный король, способный спасти Дорвенант, а не почтенный старец или отчаянный, но неопытный юноша. Однажды вы уже спасли всех нас как командор, а теперь спасаете снова как лорд-протектор… и почему бы совету Трех Дюжин не назвать ваше имя?

— Нет! — с ужасом выдохнул Грегор. — Сохрани меня Претемнейшая! Я никогда не желал корону!

— А королеву? — прозвучал легчайший выдох, и тонкие золотые пальцы невесомо и обжигающе коснулись его руки. Грегор, не веря себе, вгляделся в лицо Беатрис… Ее глаза, два пылающих черных алмаза, приковали его внимание, а голос звучал так тихо и сладко, что он едва понимал смысл ее слов. — Грегор, мой Грегор… вы ведь не думаете, что я забыла вашу верность? Вашу любовь, на которую я наконец имею право ответить?..

Глаза заволокло пеленой бледного золота, и неодолимая, вечная, как мир, властная сила бросила Грегора на колени перед этой немыслимо прекрасной женщиной. От нее не пахло духами — только ее собственным запахом, горячо, томно и тревожно, до головокружения и темноты в глазах…

— Женитесь на мне, — шептала Беатрис, лаская его голосом. — Женитесь на мне, мой Грегор. Кто заслужил корону больше, чем вы? Кто сможет больше сделать для Дорвенанта?..