Дана Арнаутова - Клинком и сердцем. Том 1 [СИ]

Волански глянул на него с искренним сомнением, а надпись на бумажке в руках Грегора поблекла, на миг выцвела и сразу появилась вновь. Теперь она гласила: «Все равно Роверстан».

Грегор пожал плечами и показал всем бумажку.

— Магистр, назовите кого-нибудь другого, — с потрясающим терпением попросил Райнгартен.

Бумажка мигнула и сообщила: «А может, все-таки Роверстан, а?»

— Магистр Волански, кажется, издевается, — раздраженно сказал Грегор, бросая листок на стол.

Тот обиженно мигнул и стал совершенно белым.

— Полагаю, милорды, — сдержанно сказал Эддерли, — мы можем в данном случае отступить от правил и посчитать магистра Волански воздержавшимся. Ничего, пять голосов — это все равно большинство Совета. Все согласны?

Магистры закивали. Волански, ничуть не расстроившись, расправлял кораблик.

Грегор развернул следующий листок, прочитал:

— Этьен Райнгартен! Оранжевая Гильдия!

Показал его всем. Развернул еще один.

— Этьен Райнгартен! Оранжевая Гильдия!

Покосился на стихийника. Спокойствие того все-таки дало трещину, скулы Райнгартена слегка порозовели. Грегору вдруг стало совершенно неинтересно, кто победит. Детские игры какие-то! Он быстро открыл третью записку, глянул на имя. Закусил губу и поднял взгляд на присутствующих, с тихой холодной злостью пытаясь определить, чья это дурацкая шутка. Магистры смотрели на него в ответ. Задумчиво, удовлетворенно, насмешливо и непроницаемо… Все, кроме Волански, — тот упоенно играл с корабликом.

Грегор, не читая имя вслух, быстро развернул два оставшихся листка. На всех трех оно было одинаковым.

— Милорды магистры… — выдохнул он. — Простите, но это не смешно!

Райнгартен подошел к нему и заглянул в бумажки. Валлендорф крутил головой из стороны в сторону с тревожным видом, иногда заискивающе глядя на стихийника, а тот сжал губы в ниточку и побледнел. Грегор его понимал…

— Это невозможно, — сказал он, четко выговаривая каждый звук. — Позвольте напомнить, что я не могу быть кандидатом на пост Великого магистра. Архимаг избирается из членов Совета! Я не глава гильдии, я обычный преподаватель!

Три бумажки жгли ему руку. На каждой было выведено: «Лорд Грегор Бастельеро, Фиолетовая гильдия».

— Это невозможно! — выкрикнул он, срываясь, и только тут Эддерли очень ровно и словно нехотя сообщил:

— Устав Совета требует избрать Архимага из присутствующих. Вы же не станете отрицать, что присутствуете на Совете, лорд Бастельеро?

— Я не магистр! — огрызнулся Грегор и оглянулся на отошедшего Райнгартена.

Ну что он молчит?! Пусть вспомнит и приведет соответствующие пункты Устава! Но стихийник молчал, только побледнел так, что казался больным.

— Уставу это не противоречит, — размеренно уронил Бреннан. — Собственно говоря, поэтому на выборы Архимага и не допускаются посторонние. В истории Ордена были случаи, когда Великим магистром становился обычный маг, минуя ступень магистра. Все по традициям. Три голоса за вас при двух за лорда Райнгартена и одном воздержавшемся.

Они все смотрели на него, кроме Волански. Грегор поймал тень бессильной ненависти в глазах Райнгартена, которую стихийник тут же спрятал. Валлендорф глядел, как побитая собака. Но во взглядах остальных тоже не было никакой радости.

«Я замена, — с убийственной ясностью понял Грегор. — Они хотели видеть на этом месте Роверстана. У него было бы четыре голоса из семи. Или даже пять, если бы разумник проголосовал сам за себя, как Райнгартен сегодня. Но Роверстан бросил все и уехал, и они выбрали меня, чтобы не выбирать Райнгартена. Почему?! Почему не его?! Неважно. Главное, что я знаю точно: я всего лишь замена».

А ведь он когда-то думал стать Архимагом. Не сейчас, конечно! Лет через тридцать… Сначала — магистром гильдии, когда Эддерли оставит этот пост. А потом… Не ради привилегий или выгоды! Просто это было еще одной вершиной, которую Грегор взял бы ради чести рода, а потом, совершив что-то значительное, достойно ушел, как с поста командора.

Но этот пост бросили ему, как милостыню.

— Вы забыли еще об одном, милорды, — сказал он, не скрывая злость. — Я и так облечен властью и долгом лорда-протектора. Быть Архимагом — это слишком большая ответственность.

— Это ненадолго, — послышалось вдруг.

Волански поднял голову от кораблика, которым елозил по столу, осмотрел присутствующих и снова опустил взгляд к бумажной игрушке. Грегору даже показалось, что он ослышался, и эти слова принадлежат не иллюзорнику, но все остальные смотрели на Волански с таким же недоумением.

— Полагаю, наш уважаемый магистр Волански хотел сказать, что пост лорда-протектора — это не навсегда, — с бледной улыбкой пояснил Райнгартен. — И он безусловно прав. Лорд Бастельеро, к моему глубочайшему сожалению, ваши полномочия протектора когда-то закончатся. Следовательно, это не причина для отказа. Поздравляю вас, милорд.

И он первым глубоко поклонился. Остальные магистры встали и последовали его примеру.

Грегор бессильно смотрел, как склоняется перед ним верхушка Ордена, самые сильные маги мира и его бывший наставник в том числе. У непрошеной и нежеланной победы был отвратительный вкус кражи. Она была чужой! Как трофей, завоеванный кем-то другим, а потом отданной за ненадобностью! Омерзительно! Грегор совершенно точно знал, что даже если Роверстан никогда не скажет об этом ни единого слова, они оба будут знать правду. И Совет, разумеется, тоже! А он еще думал, как себя должен чувствовать Райнгартен!

— Благодарю, милорды, — сказал он мертво и поклонился в ответ. «Что бы ни случилось, это не причина терять лицо», — учил его дед. — Я высоко ценю ваше доверие и постараюсь его оправдать.

«Это не навсегда…» — продолжало звучать в ушах то ли обещанием, то ли предостережением.

Первый раз в этом клятом Дорвенанте Лучано было настолько тепло. Мягко, уютно, спокойно… Качаясь на волнах расслабленной дремоты, он не торопился выныривать из неожиданного блаженства, лениво прислушиваясь и принюхиваясь к тому, что чувствовал вокруг. Можно было бы и присмотреться, но веки будто свинцом налились, и поднимать их было откровенно лень. Лучано даже показалось на одно томительно долгое и сладкое мгновение, что все последние дни были сном. Вот он сейчас откроет глаза, а над ним потолок спальни в доме мастера Ларци, знакомый до мельчайшей щербинки!

Но обоняние подсказывало, что он все-таки в лесу. Больше того — в палатке! Свернутый и подложенный вместо подушки плащ уже успел пропитаться запахами дороги: конский пот, лесная сырость, запах самого Лучано и едва уловимая тень аромата тех, кто спал рядом. Ни синьорина Айлин, ни бастардо, хвала Претемнейшей, не пользовались душистой водой, зато тщательно следили за собой, насколько это было возможно в дороге. Запах чистого молодого и здорового тела — что может быть лучше? Лучано сквозь дрему вспомнил, почему этот запах окутывает его с двух сторон, и тихо, но глубоко вздохнул…