Ровенна Миллер - Испытание [litres]

– Не таким он перед нами рисовался…

Все это – невежество и самовлюбленность Пьорда, его непризнание учеными Серафа – было бы смешным, если б не было таким грустным. Уязвленный и отвергнутый, он умчался в Галатию и нашел там благодатную почву для своих неудовлетворенных амбиций.

– Да, не таким, – согласился Кристос. – А ведь я бросился за ним очертя голову. Я клюнул на его разглагольствования, как рыба на крючок. И все потому, что мы… мы с ним были как два сапога пара в каком-то роде. Я хотел для Галатии лучшей доли. Надеюсь, еще не все потеряно.

– Ты был прав, – вздохнула я. – Те, в чьих руках власть, без борьбы ее не отдадут.

– Мало радости от того, что я был прав. Хотя, надо признать, кое в чем я все-таки ошибался. Многие дворяне согласились уступить бразды правления по собственному желанию. Твой… твой друг Теодор, например.

Я рассмеялась – можно подумать, Кристосу неизвестно, что Теодор – мой нареченный и будущий супруг.

– Но многие даже не намеревались выпускать власть из рук и теперь охотно заберут ее обратно.

– Да, как раз этого я и ожидал. Но даже не думал, что наследный принц встанет на сторону народа. Я был уверен, нам придется сражаться в одиночку, чтобы поднять восстание. Но теперь у нас есть союзники. – Кристос говорил, а морщинка между его бровей становилась все глубже и глубже. – Ты пошла другим путем, не тем, что выбрал я, не путем революции и воззваний. Возможно… мне стоило взглянуть на все происходящее под иным углом зрения.

Я покачала головой.

– Пока передо мной лежит рулон ткани, я могу раскроить его десятком разных способов, сделать из него десяток разных вещиц: платье, собранное сзади в складки, лиф с круглым вырезом, плиссированный жакет. Но как только я беру в руки ножницы и отрезаю кусок, я могу сделать из него только что-то одно. Мы раскроили ткань, Кристос. И теперь нам придется иметь дело с тем куском ткани, который мы отрезали.

– Так тому и быть. Возвратимся в Галатию и решительно выступим в защиту наших прав.

Я улыбнулась: глаза Кристоса вновь разгорелись огнем, вдохновленным философским учением и несгибаемой верой.

– Время вышло, пора отправляться, – нетерпеливо побарабанила в дверь Альба.

– Терпение – вот истинная добродетель, – урезонил ее Кристос, тем не менее поспешно вскакивая с постели. – Я полагал, кому как не монахиням служить нам образцами добродетели.

– Проницательность – добродетель не меньшая, – в тон ему ответила Альба и, поправив туго повязанный на голове платок, повела нас по коридору. – Когда у тебя на пятках висит а’Мавья, терпение из добродетели превращается в обузу.

«Крольчатник» разрушил все мои представления о домах терпимости. Я, конечно, не стала бы утверждать, что имела какие-то внятные представления о борделях, но мое воображение, подпитанное слухами о схожих заведениях в Галатии, рисовало облака сигарного дыма, засаленные обои и редкую мебель в комнатах, не предназначенных для клиентов. Но Кристос сделал все возможное, чтобы разубедить меня.

– В «Крольчатнике» работают куртизанки, а не обычные подзаборные шлюшки, – нашептывал он мне на ухо, пока мы шли, поминутно оглядываясь, по узенькой извилистой улочке. Я была уверена, что наши шаги оглушительным громом отдавались в ушах прохожих, но никто не обращал на нас внимания. – Эта работа для них – призвание, а не просто поденщина.

– Не вижу особой разницы, – проворчала я, обходя рытвину.

– Там играют в игры, танцуют, подают кушанья. Мужчины и женщины развлекают гостей, а не просто… ну, ты поняла… – покраснел Кристос. – Не просто обслуживают их.

Какими бы взрослыми ни казались мы друг другу, как бы ни поднаторели в делах амурного «обслуживания», Кристос всегда чувствовал неловкость, обсуждая со мной подобные темы.

– Между прочим, там иногда работают даже старшие ассистенты университета. Их основная обязанность – вовлекать клиентов в интеллектуальные дискуссии.

– Ученых «снимают», чтобы побеседовать с ними, – ухмыльнулась я. – Таким-то образом ты там и очутился?

– К твоему сведению, я там не работаю, но иной раз захожу, чтобы насладиться приятной беседой с умными людьми. Как гость, в часы общего досуга, а не как клиент, ищущий свидания с куртизанкой.

– Налаживаешь связи? Подбиваешь клинья в светское общество?

– Мои собеседники, знаешь ли, довольно известные люди. Хотя мне не раз говорили, что я довольно привлекателен. – Я закатила глаза, но Кристос с жаром продолжал: – Да ты послушай, они помешаны на новых знакомствах, как туристы – на сувенирных платочках. Ученые, иностранцы, художники – они приветствуют всех, кто может воздать им должное, приподнять их в собственных глазах, возвестить о них миру. Умение вести диалог там на вес золота, а у меня этого умения хоть отбавляй. Благодаря этому «Крольчатник» и держится на плаву: он не просто увеселительное заведение для избранных, он – неотъемлемая часть серафской культуры, где радушие и задушевные разговоры ценятся превыше всего.

– Значит, вместо прелюдий к любовным утехам – чашечка чаю?

– Софи! – зашипел на меня Кристос, уши его пылали. – Такому вот языку в Галатии теперь обучают принцесс?

– Ага, согласно новому дипломатическому протоколу, – смерила я его надменным взглядом.

Мейрти, с улыбкой слушая нашу перебранку, давилась беззвучным смехом, стараясь не привлекать к себе внимание встречных людей. Мне же, внезапно охваченной каким-то безрассудным, безудержным восторгом, хотелось шутить и веселиться, хотелось позабыть о несущихся за мной вдогонку ассасинах.

– В общем, если покажешься на людях, пожалуйста, не веди себя как…

– Галатинская ханжа?

– Или как монахиня-квайсианка.

Центр города остался позади, мы взобрались на вершину холма, и у наших ног, на равнине, выросли частные дома.

– Нам туда, – Мейрти махнула в сторону обнесенной стенами виллы.

– Это чей-то… дом? – выдохнула я, с благоговейным трепетом созерцая огромный особняк из светлого камня, верхушки деревьев во внутренних двориках и садах, радужные брызги фонтанов, подхватываемые и уносимые шаловливым ветром. Ах нет, это же не дом, одернула я себя, это восхитительная вилла.

– Сегодня ночью это «Крольчатник», – поправил меня Кристос. – Помню, однажды они разместились в катакомбах под старинными университетскими корпусами, вино лилось рекой и… Само собой, я заскочил туда, просто чтобы поболтать. – Кристос криво ухмыльнулся, затем схватил мою руку и крепко ее сжал. – Удачи. До скорой встречи.

Он двинулся прочь, и на меня, пока я глядела вслед его исчезающей в полутьме фигуре, накатила тоска.

Мейрти взяла меня под руку и повела по аллее.