Ровенна Миллер - Испытание [litres]

Я стиснула зубы, чтобы сдержать всколыхнувшуюся во мне ярость. Кто он такой, чтобы говорить со мной в подобном тоне! Он ведь и понятия не имеет, чем для меня обернулся мятеж Средизимья. Даже если в его словах и есть доля истины, он все равно ничего не знает! Не знает, что идеализм привел Кристоса к цареубийству и невинным жертвам, не знает, что идеализм стоил мне чародейного дара. Даже идеализм Пьорда разъела ржа! Чему мне теперь верить?

– Мой родной брат чуть не убил меня из-за своих идеалов, – наконец сказала я, так и не найдя более подходящего ответа. – Ваши хваленые идеалы не такая уж стоящая вещь, как вам кажется.

– Простите его.

– Простить его? – не удержалась я от горького смеха. – Вы что, не поняли? Кристос чуть не убил меня, единокровную сестру! Да, в том мятеже полегло немало людей, но ради своего великого дела Кристос пожертвовал бы даже мной! Он больше переживал за свои идеалы и мечты, чем за меня! – закончила я пронзительно и резко.

Сайан кивнул. Он ждал продолжения.

– Никому прежде я этого не говорила, – прошептала я. – Он больше переживал за свою революцию, чем за меня. Он предпочел ее мне.

« Он любил ее больше, чем меня », – добавила я про себя: высказать подобное вслух мне просто не хватило сил.

– И за это вам тоже следует его простить, если хотите сдвинуться с мертвой точки. Его мучает совесть. Почему, как вы думаете, он кружит возле меня, словно бродячий пес, и скалит зубы? Раньше он себя так не вел. Он хочет показать, что сам в состоянии позаботиться о вас и вас защитить. Он хочет оправдаться за прошлое.

– Это вы так считаете, – голос мой предательски дрожал. – И с чего же мне начать?

– Опять сначала, – улыбнулся Сайан. – Но на этот раз – заново.

Я заморгала, охватившее меня напряжение ушло. Восходящее солнце окрасило горизонт бледно-оранжевым светом. Сайан прав: пока я вглядывалась в ночь, наступило утро.

– Ваша взяла. Только я даже не знаю, какое место теперь во всем этом отведено чародейке… – И вдруг меня осенило! – Сайан! А в серафской армии используют… музыку?

– Да, барабаны и флейты, как и в вашей армии. Они служат для передачи военных команд. А почему вы спрашиваете? – Он сощурился.

– Не уверена, что вам захочется это узнать.

– Надеюсь, вы расскажете мне то, что сочтете нужным.

Я заколебалась. Впрочем, с чего вдруг мне скрывать от него тайны серафского двора? Если дойдет до дела, я должна быть к этому готова, а значит, должна во всем полностью разобраться.

– При королевском дворе Серафа используют чары и проклятия, налагаемые музыкой. По крайней мере, мне известно, что это делается именно с помощью музыки…

Как же мало я на самом деле знаю, но на попятную идти поздно!

– Музыки, воздействующей на слушателя… Они практиковали ее, чтобы привлечь на свою сторону делегатов саммита, однако возможности подобного воздействия гораздо… – Я замотала головой – открывающиеся возможности показались мне столь широкими, что стало страшно.

Сайан погрузился в размышления.

– Мне кажется, я пережил подобное воздействие, – наконец произнес он.

– Неужели? Как это было?

– Это сложно объяснить словами. Давайте я опишу вам, что произошло, а вы скажете, являлось это чародейством или нет. – Он закрыл глаза, припоминая. – Мы бились с бхани. Они выстроили несколько редутов и ожесточенно оборонялись. Флейтисты отступили к флангам и заиграли мелодию, которую я доселе не слышал – марш, но очень быстрый, волнующий, вдохновляющий. Поверьте, я вовсе не трус, но в то мгновение я почувствовал себя… непобедимым. – Сайан открыл глаза. – Мой конь не обращал на мелодию никакого внимания. Флейтисты не переставали играть, и мы взяли ближайшие редуты намного быстрее, чем предполагали.

– И пока они играли, вы чувствовали себя иначе, чем обычно?

– Да – восторженным, неуловимым, отважным. Мне казалось, я сражаюсь, как истинный герой, – добавил Сайан с извиняющейся улыбкой.

– Вы и были героем, – улыбнулась я, – но все это действительно смахивает на колдовство. Вас околдовали, внушили, что вы всемогущий воин. Это чертовски умно – налагать чары так, чтобы ни солдаты, ни враги об этом не подозревали.

– Значит, вы нашли ответ? Да и боль в моем плече поутихла. А вот в голове – образовалась. – Сайан поднялся, играя мускулами, извинился и, чеканя шаг, отправился в дом.

Он присоединился к нам, чтобы снова стать самим собой, вернуться к той жизни, для которой и был рожден.

А вот как насчет меня, чародейки, швеи? Магический дар и проворные пальцы сделали из меня ту, какая я есть. Сайан мог снова сражаться за свои идеалы, огнем и мечом искупая вину и возрождаясь к новой жизни. Меня тоже однажды вынудили послужить злу. Очищу ли я свою душу, если теперь выступлю на стороне добра, которому поклоняюсь? И если да, то какая роль в батальных сценах Галатии отведена скромной швее-чародейке?

Когда я оделась, вычесала из волос колтуны и наконец спустилась в гостиную, все уже были в сборе и склонились над небрежно разбросанными на столе картами и бумагами. Сайан тонко отточенным карандашом делал на одной из карт какие-то пометки.

– Как же я рад, – приветствовал меня Теодор изнуренной улыбкой, – что в своих скитаниях по борделю ты нашла мне военного стратега… Ты права: мы не можем вернуться на родину, не имея на руках действенного плана, как поддержать наших сторонников и укрепить военные силы.

– Это документы Мерхевена?

– Теперь наши, – ответил Баллантайн. – Я позаимствовал у него пару карт и схемы расположения войск. Когда я узнал, что он припрятал ваши письма, Софи, я начал просматривать его бумаги. Мерхевен не таился – он слишком полагался то ли на мою неосведомленность, то ли на мою преданность. Это, – он указал на две самые большие морские карты, – не просто навигационные карты. На них отмечены занятые роялистами области, а также, возможно, некоторые их цейхгаузы. Это самые свежие карты, они прибыли неделю назад.

– Таким образом, роялисты либо удерживают обширную территорию к югу от реки Гринбоу, либо стянули туда значительные силы. – Сайан указал на значок, нацарапанный на карте незнакомой мне рукой.

Теодор долго молчал, собираясь с силами, чтобы задать вопрос, не дававший ему покоя.

– А король?

– Ставка короля здесь не указана, – ответил Баллантайн. – Не хотел бы показаться невежливым, но…

– Брось, Баллантайн, – вскипел Теодор. – Мы никогда ни к чему не придем, если будем наводить тень на плетень. Скажем начистоту – наш отец отвернулся от своего народа.

Он тяжело вздохнул.

– Следовательно, – сказал Сайан, напряженно вглядываясь в карту, – основные силы роялистов закрепились на юге между двумя реками: Рок и Гринбоу. А столица Галатия, как вы утверждаете, на данный момент в руках реформистов под контролем Нико. Так?