Александр Рудазов - Паргоронские байки. Том 1 [СИ]

К тому же периодически Корграхадраэда били. Коллективно. По отдельности с ним не мог справиться никто, но иногда терпение соучеников и учителей лопалось – и его просто мудохали толпой.

- Ты что, серьезно? – изумился Дегатти. – У вас в Школе Молодых учеников мудохают толпой? Учителя?..

- Конечно. А у вас в Клеверном Ансамбле разве нет?

- Возможно, ты удивишься... но нет!

- А вот и плохо. Детей надо мудохать. И лучше ногами. Так вы убережете их будущее.

Впрочем, будущее Корграхадраэда это не уберегло. С каждым годом надежды Джулдабедана таяли. Он видел, что легионера из этой гигантской туши не получится. Да и кульмината не получится, конечно – он же умный! Он невероятно умный!

Ну и мелкий, конечно. Хотя с этой проблемой Корграхадраэд научился справляться – в числе его демонических способностей оказалось умение... разбухать. Меньше он становиться пока не умел, зато вырастать уже мог очень сильно. Достигал размеров... ну пусть не полноценного кульмината, но все равно очень внушительных.

Казалось бы – чего еще хотеть от гохеррима? Во всех отношениях блестящий легионер. Корграхадраэд успевал во всех предметах – от некромантии до плетения из бисера.

Да, в Школе Молодых преподают и такое. В конце концов, обучение длится шестьдесят лет. Гохерримы выходят в мир подготовленными ко всему.

Ко всему!

Но Корграхадраэд просто не укладывался в рамки. И сегодня Джулдабедан смотрел на него, вздыхал, чесал кривой рог и думал о том, что придется выкинуть из школы юношу редких талантов и достоинств.

Корграхадраэд отучился в Школе Молодых пятьдесят девять полных лет. Ему оставалось совсем чуть-чуть. Джулдабедан уже надеялся, что он таки дотянет до выпуска, получит коня... усесться верхом при своих габаритах вряд ли сумеет, но это уже неважно.

Хорошим легионером, конечно, точно не станет. Скорее всего, вообще не станет легионером. Но не все же гохерримы служат в легионах – большинство, но не все. Некоторые делают карьеру в иных сферах, и в их числе один из самых талантливых – Янгфанхофен... ладно, ладно, не будем о нем.

Но надежды Джулдабедана лопнули, как мыльный пузырь. Корграхадраэд, этот жирный насмешливый выродок, не гохеррим и не кульминат, окончательно вывел из себя Учителя Гохерримов.

Дело в том, что он наконец-то сковал себе оружие. Именной клинок, гордость и честь гохеррима. Основной источник его силы и главное средство ведения боя.

Все гохерримы делают это до выпуска. Одни – в первый же год обучения, другие – только в самом конце. Это дело вкуса. Кто-то торопится, спешит поскорее приблизиться ко взрослым, а кто-то не спешит, предпочитает вначале определиться, точно решить – каким он видит свой клинок.

Каким он видит себя самого.

Корграхадраэд не спешил. На тех дуэлях, на которые его удавалось затащить, орудовал учебными клинками. Очень успешно орудовал.

Но сегодня утром... сегодня утром он представил Паргорону свой клинок. Молодой Сигертеран вызвал его на дуэль – и хотя обычно Корграхадраэд отделывался от них шуточками, в этот раз он все же вышел на площадку. Сигертеран сумел до него достучаться. Сумел оскорбить так, что проняло.

Джулдабедан лично явился посмотреть. И когда Корграхадраэд вынес из-за спины ту... штуку, Учитель Гохерримов вначале даже обрадовался. Клинок показался ему достойным.

Булава. Дробящее оружие. Очень разумный выбор для полукульмината. Какая-нибудь шпага или кинжал при его-то размерах точно бы смотрелись нелепо, а вот булава... хотя нет, это не булава. Это шестопер... кажется.

Может быть, моргенштерн?.. буздыган?.. Нет, не то... это что-то длинное, толстое и с шипами...

О Древнейший.

Корграхадраэд широко улыбался. Он размахивал громадным... стальным... очень точным анатомически... вполне может статься, что увеличенной копией своего собственного...

- Я не буду с ним драться! – заявил Сигертеран.

- Ты что, перетрусил? – ухмыльнулся Корграхадраэд. – Я не шутил, когда сказал, что надаю тебе хером по щекам.

- Хватит!!! – взревел Джулдабедан, шарахая оземь шестом.

Ярость демолорда была так сильна, что участников дуэли просто снесло. Корграхадраэда вогнало в землю... но он умудрился сохранить равновесие, опершись на свой клинок... свой мерзкий, гнусный клинок!

И теперь он стоял перед верховным наставником Школы Молодых и, кажется, совсем не чувствовал себя виноватым. Скорее уж наоборот – он аж сиял от гордости. Откровенно наслаждался ситуацией.

Чувствовал себя победителем.

- Для тебя это все какая-то шутка, не так ли? – скрипнул зубами Джулдабедан. – Вся наша культура... наши обычаи... традиции... наш херов кодекс!.. Ты считаешь это все шуткой?!

- А разве плохой клинок получился? – осклабился Корграхадраэд. – Посмотрите, он даже отказался от битвы. Я выиграл, не нанеся ни одного удара.

- Здесь нечем гордиться, – презрительно сказал Джулдабедан. – Ты хотел опозорить Сигертерана, меня и остальных учителей, но единственный, кого ты опозорил – это ты сам.

- Спорно, учитель, - издевательски произнес Корграхадраэд. – Дискуссионное утверждение, на самом деле.

- Ты ничему не научился здесь, - вздохнул Джулдабедан. – И незачем продолжать впустую тратить время. Я пятьдесят девять лет учил тебя... старался сделать из тебя гохеррима... вложил в тебя все, что знаю сам...

- Да не так уж и много ты знал.

- Ты исключен, - промолвил Джулдабедан. – Твой... клинок я забираю. Его расплавят. Властью демолорда я запрещаю тебе отныне и впредь прикасаться к оружию... любому оружию. Ты больше не гохеррим.

- Да я им и не был никогда, - уязвленно произнес Корграхадраэд. – Ты только сейчас это понял?

Несмотря на его высокомерные слова – в глазах великана засветилась обида. Он до последнего не верил, что в этот раз ему не спустят. Слишком уж привык к безнаказанности. К тому, что за природные таланты ему все прощается... ну не все, но очень многое.

Вероятно, он думал, что и в этот раз обойдется малым. Поколотят или заставят стоять на острых кольях. Телесных мук Корграхадраэд не боялся, к боли был почти нечувствителен.

А Джулдабедан, возможно, все-таки простил бы его и в этот раз – найди Корграхадраэд в себе силы извиниться. Или хотя бы стыдливо промолчать. Но это огромное тело не обладало даже каплей смирения – и он предпочел вылететь из Школы Молодых с позором, но только не склонить голову.

Когда он уходил, ни один гохеррим с ним не заговорил. Никто даже не посмотрел в его сторону.

- Ой, я бы тут мог пустить слезу, но что-то как-то не выдавливается, - хмыкнул Бельзедор.

- Это потому что у тебя жестокое сердце, - укоризненно произнес Янгфанхофен. – Ты черств, как позабытый на столе хлеб.

Анжанна сама не заметила, как заслушалась. Сидя возле грязной лужи, она увлеченно внимала истории и тщетно пыталась найти в себе хоть каплю сочувствия к этому рогатому детине. В своем рассказе он вроде и представал обиженным и непонятым... но при этом аж упивался тем, какой он борец с системой.