Александр Рудазов - Паргоронские байки. Том 1 [СИ]

Он мелькнул, исчез, снова появился... Аэтернус оставался недвижим. Внимательно смотрел на свищущего вокруг убийцу.

Среди титанов он прославился удивительным терпением и почти абсолютной неуязвимостью. Побывавший во множестве сражений, он не все из них выиграл, но все – пережил. Даже Космодан не сумел убить Вечного, верховный бог.

- Космодан много кого не сумел убить, - почесал грудь Бельзедор.

- Я, кстати, до сих пор не знаю, зачем ты тогда на него напал, - сказал Янгфанхофен, вытирая руки о фартук. – Ты на спор это сделал, что ли?

- Я пострадал от сил Света и был низвергнут с Небес, - величественно произнес Темный Властелин.

- А, ну да, ну да...

Теперь Аэтернус отбивался от смертельного вихря. Не меняясь в лице, он раз за разом отшвыривал Хасталладара, ловил то за ногу, то за руку, кидал в небо и бил оземь... но эльф взметался живым и целым! Залитые металлом кости не ломались даже от кулаков титана, а почти мертвое тело не ощущало боли. Снова и снова налетал он на Аэтернуса, ища парализовать его хтоническим ядом и нанести последний удар.

На заледеневшем берегу, среди суровых скал и морозного ветра сражались эльф и титан. Аэтернус не был удивлен нападением – на самом деле, он давно уже его ожидал. Ему известно было о свирепом убийце, которого взрастил Таштарагис, и он понимал, что рано или поздно тот придет по его душу. Он не знал, когда именно это случится, но готов к нападению был каждую минуту.

Да и разве можно иначе? Даже когда он среди друзей – вокруг Ледник и Всерушители. Этот мир принадлежит безусловно враждебным силам. Аэтернус не испытывал к ним ненависти, ибо в принципе не умел ненавидеть, но собирался уничтожить или хотя бы изгнать Таштарагиса.

И тот не мог этого не понимать.

Для обоих битва оказалась непростой. Противники стоили друг друга. Они уже размолотили все вокруг – ледяная пустошь покрылась кратерами. Аэтернус каждым шагом, каждым ударом взрывал само мироздание – но Хасталладар каждый раз успевал уклониться. Он настолько ускорился, что стал невидим для обычного зрения.

- Я знаю, кто ты, - негромко произнес титан. – Ты не преуспеешь. Хасталладар, принц Тирнаглиаля, глубоко внутри ты – все еще ты. Ты не хочешь исполнять приказы Таштарагиса, и тебе не нужно этого делать.

Хасталладар ничего не ответил. Он просто не мог – Таштарагис давным-давно зашил ему рот.

Палачу незачем разговаривать.

- Я могу помочь, - предложил Аэтернус. – Но тебе придется сделать над собой усилие. Остановиться на одно мгновение.

Хасталладар нанес очередной удар. Аэтернус уклонился от сиреневого когтя, что убивает даже бессмертных, и настойчиво произнес:

- Ты был лучшим из эльфов, Хасталладар! Ты желал свободы сильнее, чем кто бы то ни было! Ты никого и ничего не боялся! Я верю в тебя!

Хасталладар и в этот раз остался глух к словам титана. Он взметнулся в воздух – и еще в прыжке обернулся... чем-то иным. Бесчисленные механизмы под мертвой, испещренной чарами Таштарагиса шкурой пришли в движение, меняя очертания тела. Из груди чудовища вырвался раскаленный пар. Хасталладар прыгнул снова, оставив в грязи глубокие борозды когтей, и скрылся в Сумерках.

Аэтернус стоял скалой посреди изувеченной битвой ледяной степи. Непоколебим и недвижим, он ожидал нападения с любой стороны.

Все вокруг замерло. Даже ветер перестал задувать в уши титана. Словно вальсируя в воздухе, крупные снежные хлопья падали на израненную землю и плечи Аэтернуса. Заново укутывали пустошь мягким белым покрывалом.

Аэтернус ждал.

Доля секунды. Высокий, отрывистый свист смертоносных лезвий. Мягкий, стремительный шаг в сторону... и лезвия разрубают лишь снежинки в застывшем воздухе.

Разворот. Хасталладар, снова не достигнув цели, быстро группируется и пытается уйти назад, в Сумерки, но Аэтернус быстр, так быстр!..

Он не даст эльфу такой возможности. Ударит прямо в открывшуюся на миг грудную клетку.

Как описать удар титана? Словно весь мир сжался в одну точку и выстрелил своей космической мощью. Кулак весом в гору угодил Хасталладару прямо под дых. Механизмы смялись, несколько гнутых деталей вылетели из нутра цепного пса Таштарагиса...

- Перебью тебя с твоего позволения, - сказал Бельзедор. – Они долго дрались?

- Эм... довольно долго, - чуть запнулся Янгфанхофен. – Больше часа, если не ошибаюсь.

- Может, пропустишь это тогда? Я все понимаю, ты рассказываешь увлекательную историю, но я предпочитаю смотреть на битвы, а не слушать их описания. Переходи сразу к финалу схватки.

- Согласен, - кивнул Дегатти. – Конечно, у меня еще полно времени, но я не хочу целый час слушать про то, как тот ударил того, а этот этого.

- Хорошо, как скажете, - вздохнул Янгфанхофен. – Если сразу перейти к финалу... ну, Аэтернус победил.

Аэтернус победил. Изломанный, с вывернутыми назад конечностями и пустыми глазами, Хасталладар лежал без движения. И однако он все еще был жив, все еще дышал... хотя были ли эти хрипы и вздохи дыханием? Таштарагис превратил принца эльфов во что-то неестественное – наполовину нежить, наполовину машину. Он не нуждался больше в пище, а вместо сердца в его груди щелкал комплект шестеренок.

- Несчастный эльф, - произнес Аэтернус. – Я отнесу тебя туда, где тебе либо вернут разум, либо упокоят окончательно.

Титан поднял Хасталладара, спустился со скалы в воду и зашагал. С каждым шагом он рос, пока Хасталладар не потерялся на его ладони, пока не коснулись облаков черные волосы. Океан стал Аэтернусу по пояс, но титан шел плавно, не поднимая волн и не сотрясая дна.

Этот мир наполовину мертв, но кое-где еще теплится жизнь. Он окажет ей злую услугу, если обрушит на побережья цунами.

Менее чем за сутки Аэтернус достиг крохотного облачка тумана, что парило над как будто случайной волной. Однако волна оставалась все на одном месте, и туман над ней не рассеивался, сколько ни дул ветер. Титан вскинул руку, глубоко вздохнул и стал ждать.

Он ждал несколько часов, пока его заметили и впустили. Облачко распахнулось, и быстро уменьшающийся Аэтернус сбросил Хасталладара на нежную изумрудную траву.

Из огромных цветов уже поднимались фигурки с прозрачными и разноцветными крылышками.

- Мир тебе, Аэтернус, - подлетела к нему одна из них – чуть крупнее остальных, во всем фиолетовом.

- Мир и тебе, Фиолорен, - ответил титан. – Я снова пришел за помощью.

Царица фей повисла над изломанным телом. Ее невольно отшатнуло, передернуло. Эти крошечные небожительницы настолько не переносят насилия, что одной его тени бывает довольно, чтобы им стало дурно. Лишь злые феи способны не только смотреть, но и сами творить насилие – однако злые феи рождаются одна на десять тысяч.