Матьё Габори - Сумеречные королевства

— Лети! Э-гей! Не бросай меня, мой славный великан!

Моя фамильярность заставила демона зарычать. Его здоровое крыло замолотило по воздуху с удвоенной силой. Мы врезались в стену. Я увидел, как отвалилась часть раненого крыла Сапфирового и разлетелась ошметками позади нас.

Затем мы натолкнулись на купол, который с грохотом раскололся, осыпав стражников стеклянным ливнем. Я закрыл глаза и ощутил ветер на своем лице. Подхваченный его порывом, мой спаситель воспарил в небо. Когда он счел, что набрал достаточную высоту, демон принялся планировать над крышами Абима.

Пока мы парили в воздухе, я оглянулся: в куполе зияла огромная дыра, напоминающая неровную звезду. До меня все еще долетал приглушенный звон разбитого стекла, осыпающегося на головы огров и Стальных судей. Последние меня точно никогда не забудут. Донельзя счастливый, я склонился к уху создания:

— Спасибо, демон.

Он не ответил. Мы продолжали планировать, но опускались все ниже и ниже.

— Сапфировый?

Молчание. Внезапно шея твари у меня под руками обмякла. Я извернулся и посмотрел на морду моего скакуна. Мертвые, остекленевшие глаза — арбалетчик по праву принадлежал к элитной гвардии Дворца Стали. Арбалетный болт вошел в тело прямо под челюстью демона и пробил ему череп. Меня охватила паника. Отлично, я вишу на трупе, который выписывает концентрические круги — земля приближалась с головокружительной скоростью. Что ж, попытаемся воспринимать вещи с хорошей стороны: во всяком случае, мне не придется выплачивать демону долг крови. Только вот я не слишком уверен, что выживу и буду иметь возможность поздравить себя со столь удачно заключенной сделкой.

Воздух свистел у меня в ушах. Мы снижались ко Второму кругу, к границе квартала Теней и квартала Светотени. Я безуспешно пытался выровнять крыло существа, чтобы затормозить падение. Но тут мое лицо накрыло лоскутом разорванного крыла Сапфирового. Ослепнув, я принялся сдирать с себя тонкую мембрану, которая раздулась словно парус и оторвала меня от шеи демона. Мой крик затерялся в небесах. Потеряв всякую надежду, я цеплялся, как безумный, за обрывок крыла и вдруг с изумлением понял, что воздух наполняет мембрану. Тонкая кожица грозила в любой момент лопнуть, и все-таки я больше не падал, как камень, а медленно спускался к крышам, задаваясь вопросом, уж не сам ли Абим в очередной раз спас мою никчемную жизнь.

Но приземление обещало быть трудным, возможно, даже фатальным. Где-то подо мной мелькали тихие улочки города. Я совершил несколько суматошных попыток поставить мой «парус» горизонтально, но услышал лишь зловещий треск: мембрана разорвалась напополам.

И я падал.

Это падение длилось целую вечность. Я почувствовал, как мои ноги задели черепицу. Хрустнула кость. Словно мячик, я отскочил от покатой крыши, перевернулся, упал на плечо, услышал новый хруст и на полном ходу въехал в водосток. Мое тело обрушилось в пустоту и приземлилось на тканевый навес какой-то лавки. Материал не выдержал, и я рухнул в темную воду канала, которая оказалась на удивление жесткой. Меня закрутил водоворот, водная гладь сомкнулась над головой. Темнота, тишина: я шел ко дну. Лишь отвратительный привкус во рту помешал мне отказаться от борьбы. Преодолевая боль в израненном теле, я приложил последнее сверхчеловеческое усилие и всплыл на поверхность. Всего несколько гребков, чтобы добраться до твердой земли, еще усилие, чтобы вытащить себя из воды.

Я валялся на узком каменном тротуаре, обрамляющем набережную, и несколько секунд тупо смотрел в небо. А затем мои веки сомкнулись.

Мне снились руки, которые ласкали меня, руки, которые подвергали меня пытке. Я слышал собственные стоны, слышал, как призываю смерть, чтобы покончить с бесконечным страданием, с назойливой болью, которая не желала слабеть. Неожиданно боль послушалась и отступила, оставив меня разбитым и измученным в горячечном бреду, в жарком коконе, висевшем где-то вне времени и пространства.

Какой родной, привычный запах. Острый мускусный аромат морабийского кофе. Я несколько раз моргнул. У меня перед глазами танцевал живой, теплый свет.

— Убери фонарь, придурок, — сказал чей-то тихий голос.

Шарканье ног по паркету. Я попытался открыть глаза. Появилось изображение: пустая комната, голые стены. А в дверях сгрудились мои боевые товарищи. Они стояли плечом к плечу и, невзирая на тревогу, затаившуюся во взглядах, смотрели на меня с умилением.

— Что я вам говорил? — прошипел Пертюис, прижимавший к груди свою вечную рукопись. — Он быстро поправится, я в этом уверен.

Заплетающимся языком я попросил воды. Рядом с кроватью замаячило лицо Одено, который поднес чашку к моим губам. Я сделал глоток, рухнул на подушку и улыбнулся им всем.

— Дворец Стали… я сбежал. Канал. Я упал в воду… я…

— Мы знаем, — прошептал Одено. — Отдохни, Принц. Мы позаботимся о тебе.

— Спасибо, парни.

— Не за что, Принц.

Друзья один за другим подошли к изголовью кровати, чтобы потрепать меня по плечу. Каждый счел нужным коснуться пальцем светлого шрама на моем лице. Этим жестом они показывали, как рады моему возвращению, и я невольно прослезился. Деместрио остался в комнате последним. Я удержал его за руку и спросил:

— Как долго я здесь валяюсь?

— Три ночи, Принц.

— Так много? Через четыре дня я должен быть на ногах. Мне необходимо встретиться с Владичем.

— У тебя сломаны лодыжка и плечо, все тело в синяках и ссадинах. В общем, ничего серьезного. Полагаю, что ты сможешь ходить, опираясь на трость.

— Мне повезло.

— Абим всегда заботится о своих детях.

— Да, без сомнения. Как вы меня нашли?

— Мы узнали о твоем аресте. Уже собирались организовать операцию по твоему спасению, но ты нас опередил. Когда ты сбежал, Мацио и Джечети следили за дворцом. Они видели твой фантастический полет. Именно Мацио разыскал тебя и доставил сюда. Он рассказал нам о твоем падении, по правде говоря… Абим любит тебя как сына, Принц.

— Где мы?

— В доме, который арендует друг Одено, рядом с Великой Метрессой. Мы вынуждены вести себя тихо. Милиция ищет нас повсюду. Стальные судьи обещали баснословное вознаграждение за твою поимку.

— А Опаловый? Маг?

— Они оба здесь. С их книгами.

— Почему они покинули башню? Я ведь просил…

— У нас не оставалось выбора. Нас заметили на улицах квартала Грехов. Слишком много народу знало, что мы шныряем в его окрестностях. Прошлой ночью мы перевезли этих любителей литературы. Собрали все книги, погрузили в крытую повозку, и оп, мы здесь. Вдали от любопытных взглядов. Кроме нас только друг Одено знает, кто живет в этом доме. Теперь нас никто не побеспокоит.

Я кивнул в знак согласия. Я устал, я был еще слишком слаб, чтобы поддерживать разговор. Деместрио это заметил и поднялся.