Себастьян Кастелл - Тень рыцаря

– И к чему ты клонишь? – спросил я.

– Просто говорю, что вместо того, чтобы плести интриги, Трин могла бы прийти сюда вместе с рыцарями и объявить себя королевой. Удивляюсь, что какой-нибудь козопас до сих пор не пришел сюда с сорока девятью приятелями и не объявил себя императором!

Сам того не желая, я вдруг представил, как крестьяне из постоялого двора «На краю мира» сидят за столом с кружкой эля и рассуждают, как стать правителями страны. Король Джост. Я не смог сдержаться и расхохотался.

– Не уверен, что это так уж смешно, – заметил Кест.

– Не смешно, – сказал я, держась за бока и пытаясь сдержать смех, от которого живот даже заболел. – Просто думаю, что в следующий раз, когда у нас начнутся проблемы с правителем, я пойду в ближайшую деревню, выберу любого мужчину или женщину, кто может написать свое имя, приведу сюда и короную на царство.

Остальные тоже начали смеяться; весь следующий час мы рассуждали о пользе случайного выбора монарха, пока огромная двойная дверь, ведущая в тронный зал, не открылась, и оттуда не вышел слуга. Он указал на Кеста с Брасти, а потом и на меня.

– Герцоги желают видеть вас троих, – важно произнес он. – Остальным приказано ждать здесь.

Я сжал руку Эталии и встал.

– Идемте, – сказал я остальным.

Валиана не двинулась с места – я крепко взял ее за руку и повел за собой.

– Присутствие этой девицы не требуется, – начал слуга.

– Я его требую, – ответил я, и все вместе мы вошли в тронный зал.

Герцоги сидели вокруг длинного обеденного стола, стоявшего на благоразумном расстоянии от трона. Прошло больше пяти лет с тех пор, как я переходил порог тронного зала в замке Арамор, и, как ни странно, он показался мне меньше, чем я его помнил: место, являвшееся символом королевской власти, выглядело намного скромнее, чем тронные залы во дворцах герцогов.

Герцоги ужинали, перед большинством из них стояли тарелки с едой. Вокруг толпились слуги в разноцветных ливреях, прислуживавшие своим господам и подливавшие вино в кубки.

Герцоги привезли с собой намного больше слуг, чем стражи. Казалось бы, это не должно было меня шокировать и тем не менее сильно удивило.

Алина сидела в стороне от стола, у нее на коленях стояла тарелка с едой, к которой она почти не прикоснулась. Сами герцоги, увлеченные пиром, даже не обратили внимания на нас четверых.

– А для нас что-нибудь осталось? – по-простецки спросил Брасти.

Валиана, стоявшая рядом со мной, напряглась; видимо, как и я, ждала гневной отповеди от кого-то из герцогов или их слуг: в конце концов, знать не ест в компании простолюдинов. Но, к моему удивлению, Мейллард Пертинский прорычал:

– Осталось несколько пулярок. Они, конечно, сухие, и за их происхождение я тоже не поручусь, но лучше уж поесть, чем стоять там как болваны.

Его слова повергли остальных в шок, что меня несколько утешило, но спустя мгновение герцог Джиллард жестом приказал слугам принести тарелки и поставить стулья на дальнем конце стола. Никто из нас не знал, что делать, поэтому я сел за стол, остальные присоединились ко мне.

Когда мне на тарелку положили куриную ножку, я чуть не потерял сознание от ее аромата. Не помню, когда я ел последний раз, тем более за накрытым столом. Какой бы жесткой пулярка ни казалась герцогу Мейлларду, я счел ее мясо самым сочным и нежным из всего, что мне приходилось когда-либо пробовать. Справа от меня поставили серебряный кубок и налили в него вина.

– Могу ли я попросить у вас воды? – спросил я у слуги.

Мне не стоило сейчас пить: я был измучен и нездоров, а нам предстояло опасное дело.

Брасти же ни о чем не беспокоился.

– Совсем неплохо, – заметил он, ставя на стол опустевший кубок и знаком подзывая слугу, чтобы он подлил еще вина. – Нам следует чаще устраивать подобное – ну, знаете, решать проблемы за ужином, как подобает благородным сеньорам.

– Помалкивай, Брасти, – сказал Кест.

Тут встал герцог Мейллард.

– Итак, милорды, продолжим заседание Совета герцогов. Примите во внимание, что мы договорились провести совет несмотря на то, что на нем не присутствуют представители герцогств Орисона, Лута и Арамора, а также герцогиня Херворская.

Герцогиня Херворская?

– Э-э, простите меня, – сказал я. – Но…

Мейллард поднял руку.

– Во-первых, шкурник, ты будешь говорить лишь в том случае, если тебе даст слово глава Совета, то есть я. Во-вторых, отвечая на не заданный тобой вопрос, скажу, что, несмотря на нынешние разногласия, Трин все еще является законной герцогиней Херворской.

– Тогда можно мне слово?

– Тысяча чертей. Ладно. Что же ты хочешь нам сказать?

Я встал.

– Во-первых, я бы хотел сказать, что пулярка восхитительна.

– Принято во внимание. Перейдем…

– Во-вторых, моему другу Брасти нужно еще подлить вина.

Гадьермо, железный герцог Домариса, ударил кулаком по столу.

– Это Совет герцогов, а не деревенская свадьба. Думаешь, это шутка, шкурник?

– Вполне возможно. Несколько часов назад большинство из вас прятались за воротами замка, боясь, что ваши же люди вас перебьют, а Шуран готовился захватить власть в королевстве. Вы же сами, герцог Гадьермо, сдались войску Трин после… Сколько вы с ней воевали? Неделю?

– Там…

– Тишина! – воскликнул Брасти, передразнивая главу Совета. – Вам слова не давали!

– Ты же понимаешь, что у них больше народу, да к тому же мы ранены? – спросил меня Кест.

Но я обратился к аристократам, сидевшим вокруг стола:

– Страна находится на грани гражданской войны, потому что вы не только толкнули крестьян на путь восстания, но и позволили своим рыцарям стать изменниками.

– И ты решил открыть нам глаза? – прорычал Мейллард.

– А кто еще это сделает? Только мы вчетвером, а также остальные, отдавшие свои жизни, и все это несмотря на то, что многие из вас последние пять лет пытались нас уничтожить. О да! Мы справились с вашими врагами и сохранили вам жизнь, а теперь вы сидите здесь и решаете, что делать дальше со страной, в то время как наследница короля торчит в углу, как провинившаяся школьница. Да, ваша светлость, вполне возможно, что все это глупая шутка.

В зале воцарилась тишина, а затем кто-то зааплодировал. К сожалению, оказалось, что это Джиллард, герцог Рижуйский.

– Похоже, тут затевается переворот.

– Так и есть, – сказал Брасти, положив обе ноги на стол. – И так как мы спасли ваши бесполезные душонки, то вы могли бы показать хоть каплю раскаяния.

– Если воду вылить из кувшина, потечет ли она на землю? – спросил Джиллард.

– Чего? – вылупился Брасти.

– Вода. Если вылить ее, потечет ли она на землю?

– Пока мне приходилось наливать лишь вино, ваша светлость, и в основном себе в глотку, но полагаю, что и с водой вышло бы то же самое.