Элтэнно Хранимая Звездой - Хозяин Острова

«Если не знаешь куда идти, так, может, стоит просто остановиться?» — спросил внутренний голос.

— Может и так, — ответил он сам себе вслух.

Это решение явно порадовало уставшие ступни. Вытянутые ноги наполнила тяжесть. Глаза сами собой постарались прикрыться от усталости.

— Не-не! Не дело! — отдал Сашка сам себе приказ, стараясь оставаться бдительным.

Но мысли всё равно отвлеклись на размышления, а те унесли в дремоту.

— Эй, юнец!

Восклик заставил Сашку не только прервать своё бесконечное монотонное шествие вдоль берега искрящегося бирюзой моря, но и словно бы прийти в себя. Он тут же осознал, что должен быть в Храмовых Садах, сидеть возле валуна и стараться выжить.

Что он делал здесь-то?!

«Ты спишь», — подсказал разум спокойным голосом отца.

«Хватит зевать, солдат!» — потребовал он от себя.

— Я не из тех, кто страдает манией спасения заблудших душ, — требовательно напомнил о себе говоривший.

Сашка моргнул и чуть приподнял голову. До этого он видел только ноги преградившего ему дорогу. Они были обуты в высокие чёрные сапоги, не тонувшие в песке. Теперь стало видно и прочее. Белую шелковистую рубашку под старину с измазанными красками различных оттенков манжетами прикрывал плащ, украшенный серебристыми узорами. Хищные пронзительно-яркие голубые глаза незнакомца смотрели с некой издёвкой, хотя в целом лицо выглядело приятно.

«Характер нордический», — сделал для себя вывод по внешности собеседника парень в стиле любимого фильма.

— А кто вы?

— Для кого-то и я бог, — усмехнулся мужчина, обнажая белоснежные зубы. — Имя-то своё помнишь?

— Конечно! Я Александр. Александр Мирный.

— Уже неплохо. Пожалуй, сумеешь вернуться.

— А ты-то кто? — перешёл на более близкое обращение и парень. — Как зовут?

— Можешь называть так, как тебе удобно. У меня и нет имени, и много разных имён, — черноволосый незнакомец заинтересованно и выжидательно уставился на собеседника. Ему явно было любопытно, какое Сашка выдал бы предположение.

— Тогда ты — Художник, — смирился он, обращая внимание, что пятна краски остались и возле пряжки, которой крепился плащ. Было похоже, что мужчина накидывал тот в спешке.

— Устроит… Это ж как тебя угораздило не только оказаться на месте разрыва, но и проскользнуть в щель?

— О чём ты?

Он и правда не понял смысла вопроса. Но так как мысли больше занимало, отчего ему столь холодно во сне, постарался прокрутить тот в голове ещё раз. Суть не стала явственнее. А продрогшие ступни по-прежнему требовали тепла. Они были босыми. Вокруг стояла то ли ранняя весна, то ли начало осени. Да и его одежда почему-то оказалась мокрой насквозь. Так что Сашка невольно переминулся с ноги на ногу и приобнял себя руками, стараясь согреться.

— Ты сейчас на Грани.

— Жизни и смерти? — шутливо уточнил он и уже совсем серьёзно добавил. — Согреться бы не помешало!

— Для тебя да, — ответил Художник то ли на первую, то ли на вторую часть фразы. — Но это место иное. Есть Фантазия. Есть Реальность. А между ними — Грань. Это только первый её слой, но сюда оттуда обычно попадают исключительно по распоряжению Хозяина. На корабле, а не вплавь. Он явно не приглашал тебя.

— То есть мне без приглашения тут не радоваться?

— Тем, кто приглашён в замок мессира, тоже мало счастья! — рассмеялся голубоглазый. — Так как ты здесь очутился?

— Наверное, просто заснул. На небесных островах какая-то чертовщина началась. Я вымотался и отрубился. Наверное.

— Раз ты помнишь не только имя, но и себя полностью, то вернёшься назад.

Художник резко утратил интерес к происходящему. Он омыл руки от краски в воде. Разноцветные разводы разошлись по глади. Они не растворялись. А когда таинственный мужчина поднялся, то те, отсоединяясь от его ладоней, утонули и шустро ускользнули рыбками в глубину.

— Это было красиво, — заметил Сашка. Во сне его психика проявляла редкостную устойчивость и флегматичность к чудесам. Или же после зомби в Храмовых Садах его уже мало что могло удивить. — Было бы любопытно взглянуть и на картину, которую ты рисовал.

— Она в сердцевине Грани. Там ты можешь забыть о себе.

— Что-то я тебя почти не понимаю, — начал он злиться. — Расскажи подробнее!

— Задаром учительством не занимаюсь, — хмыкнул тот и взял его за руку.

Местность тут же изменилась. И на миг Сашка словно бы вновь впал в некое небытие. Застыл в полной растерянности и не понимании.

Кто он? Откуда?

Но это был только миг. Он моргнул. Немного потёр глаза и даже с удивлением посмотрел вокруг. Никакого пляжа и в помине не было. Его окружал редкий молодой лесок, плавно переходящий в поляну возле небольшого озера у подножия горы. Там стоял небольшой бревенчатый дом. Очень простой, но аккуратный и ухоженный. Вход украшала уютная терраса с грубо сколоченной балюстрадой.

— Здесь тепло! — довольно сказал Сашка, подставляя лицо лучам жаркого летнего солнца. Они приятно щипали кожу. — Наконец-то согреюсь после этого пляжа.

— Не так уж там холодно и было, — равнодушно пожал плечами Художник, а затем хитро улыбнулся. — А ты молодец! Я думал, что начнёшь рассеиваться.

— Рассеиваться?

— Мы на Грани. Она тонка, но эта стенка мыльного пузыря единственная преграда. Вымысел не может существовать в Реальности. Настоящее не должно погружаться в Фантазию.

— По-моему, люди часто витают в мечтах! — рассмеялся Сашка. У него отчего-то снова было радужное настроение.

— Я часто ухожу с Фантазии на Грань, чтобы не забывать про своё настоящее тело. Оно сейчас лежит в полной недвижимости. И как только его состояние станет опасно для моей истинной жизни, я покину эти места, — сухо и серьёзно сказал Художник. — Но не все способны на это. Как и жить в мире чужой Фантазии.

— Что за?! — возмутился он, ибо решил дотронуться до дерева. Голова отчего-то закружилась.

Кора выглядела необычно. Как и на растительности небесных островов. Поэтому парень был уверен, что та оказалась бы такой же липковатой. Но он не был готов к тому, чтобы на пальцах остались небольшие грязноватые разводы.

— Ты хотел посмотреть на мою картину, но она ещё не готова, — мягко улыбнулся Художник. — Краска сырая.

— И тут всё так пачкается?

— Да. Чтобы высохнуть ей нужно многое. Так что к дому мы не пойдём.

— Может и хорошо, — только и вымолвил Сашка. Он ощущал себя всё хуже и хуже с каждой секундой. — Что-то мне…

— Твоё тело зовёт тебя. Расслабься и прими его. Это самый короткий, пусть и болезненный, путь отсюда. А второго шанса может и не быть.