Алексей Селютин - Выжить [СИ]

Я присел рядом с ней, спустил ноги с пирса и усадил её себе на колени. Правая рука немного побаливала, когда я поддерживал её за спину, а левая рука откинула юбку и нежно погладила гладкие коленки. Девушка совершенно не возражала и лишь выжидательно смотрела на меня. Я нырнул в её серые глаза, блестевшие при свете факела, заметил, как призывно открыт рот и захотел к нему прикоснуться губами. Захотел сделать то, что ещё ни разу не делал ни с кем в этом мире — захотел поцеловать. Потянулся, но она немного отодвинулась.

— Что ты делаешь? — тихо спросила Дейда и я почувствовал насколько её дыхание стало прерывистым.

— Это называется поцелуй, Дейдра, — сказал я.

— По-це-луй? — переспросила она, разделяя слово на слоги.

— Именно, — я сжал её чуть сильнее, чтобы не вырывалась и прикоснулся к нежным губам. Замер на несколько секунд и оторвался.

Девушка сидела с закрытыми глазами, как бы прислушиваясь к своим ощущениям, и я пошёл на второй заход. В этот раз был чуть более настойчив, хватал её губы, гладил их языком и искал её язык. Хоть этим ремеслом Дейдра абсолютно не владела, я чувствовал, как она старается. Ей нравилось и по прошествии нескольких минут, её дыхание ещё участилось. Она начала задыхаться, когда я перенёс атаку поцелуями на шею и вновь возвращался к губам. Левая рука гладила упругие бёдра, сжимала их, оттягивая момент, когда придёт пора погрузиться глубже. Я почувствовал, что штаны мне становятся тесными, рука сама рванулась вперёд, но была остановлена в сантиметре от вожделенного.

— Подожди, Иван. Ещё, ещё поцелуев… Голова кружится от них…

Изредка улыбаясь, я выполнил её просьбу и, казалось, она схватывала на лету. Старательно повторяла движения языка, подставляла губы, впивалась пальчиками в спину.

— Я хочу ещё тебе сказать кое-что… Ох, как кружится голова, — Дейдра с трудом отодвинула меня, надавив при этом на раны. — Я ещё ни разу ни с кем не была… так, — сильно волнуясь, сказала она. — Хоть я уже достаточно взрослая, но бабушка следила… Не позволяла…

— Воу-у-у, — на меня словно ушат холодной воды вылили. — Ты ещё девственница?

— Да, я нетронутая, — произнесла она, немного этого стесняясь.

Я неопределённо хмыкнул и принялся крутить головой в стороны, как бы ища взглядом вездесущую бабушку. Но её не обнаружил. Обнаружил лишь девушку, которая сидела у меня на коленях, слегка покачивалась и выжидательно смотрела.

По девственницам я был совсем не специалист. Скорее наоборот. В моей жизни их не было ни одной. Было много тех, чья девственность ушла погулять задолго до того, как я зашёл на огонёк… Хоть с такими дамами в практике я поднабрался опыта, сейчас почувствовал себя немного растерянным. Словно непонятное чувство ответственности легло на мои плечи нежданно-негаданно. Дейдра меня привлекала очень сильно. Но после её слов я задумался, что, наверное, не стоит делать это с ней прямо здесь, на грубом деревянном причале возле мельницы.

Но она мои сомнения восприняла по-своему.

— Ещё по-це-луев! — старательно выговаривая это слово, она прижалась ко мне и сама полезла целоваться. — Пожалуйста. Не прекращай.

И я её послушал. А пока язык и губы работали, разум уверял, что на самом деле ничего такого тут нет. Мысли кружились хороводом и все вместе кричали мне: «Да делов-то!? Бери и делай!»

Я сжал её стан, начал покрывать поцелуями шею, спускаясь всё ниже. Уже начал прорываться к груди, развязав завязки на рубахе, но тут произошло неожиданное. Дейдра дышала прерывисто и часто, а после слов: «Боги, как же кружится голова…» взяла да отрубилась. Глаза её закатились, а головка безвольно упала мне на плечо.

Сначала мне показалось, что она прикалывается и я попытался её растормошить. А потом прислушался, услышал мерное дыхание и понял, что она просто спит. Заснула в самый интересный момент важного процесса. Я посмотрел, как ритмично вздымается грудь девушки, ещё раз прислушался к дыханию, закинул голову и тихо засмеялся:

— Как это знакомо: напилась, накурилась, отрубилась… Эй, Дейдра, проснись. У тебя работы непочатый край.

Но она спала. Наверное, за сегодняшний вечер её хрупкий организм испытал слишком много потрясений. Алкоголь, наркотический дым и новые, неизведанные эмоции лишили всяческих сил.

Я опять улыбнулся, с трудом поднялся на ноги, стараясь не слишком тревожить спящую красавицу, и просто взвалил её себе на плечо, так так двумя руками держать не мог — правая рука болела, когда ощущала вес. Дейдра даже не пошевелилась, но издала звук похожий на всхлипывание.

— Ну и ладно, спи давай, — пробурчал я себе под нос и потащил её в избу.

Беатрис с хахалем закончили свои недолгие физические упражнения и исчезли. А у котла оставались лишь немногие, когда я возвращался с добычей. Где-то в темноте, ближе к тому месту, где возвели сарай, раздавались знакомые звуки, вызвавшие у меня завистливый смешок. А Джон рассмеялся куда громче, когда меня заметил. Он всё ещё оставался у костра и время от времени вдыхал дым. Глаза стали почти стеклянными, но силы на то, чтобы меня рассмотреть, у него всё ещё оставались. Он похохотал, а я лишь пожал плечами как смог. Поправил ношу и остановился у своей двери. Уилсон недовольно смотрел на меня жёлтыми глазами и фыркнул, когда я, наконец-то, изволил его впустить.

Я поставил факел в уключину, которую прибили сразу за дверью, и осторожно уложил Дейдру на кровать. Постоял некоторое время, уперев руки в бока, аки недовольная Мелея, а затем махнул рукой и в два рывка вытащил из-под неё медвежью шкуру. Дейдра перевернулась на бок, но так и не проснулась. Я положил её на спину, чтобы было удобнее, и разложил шкуру на полу, так как на кровати уместиться вдвоём можно лишь с большим трудом.

— Вот и повеселился на празднике, — хихикая себе под нос, произнёс я. Затем увидел жёлтые глаза, которыми с чердака косился Уилсон, и добавил. — Что, недоволен сожительницей? Думаю, такая Дюймовочка много места не займёт. И, надеюсь, есть будет не более, чем ползёрнышка в день.

Котёнок мой юмор не оценил, фыркнул на прощанье и вновь скрылся на крошечном чердаке.

Я закрыл дверь на щеколду и потом опять некоторое время стоял над Дейдрой и смотрел, как она спит. Улыбался, вспоминая, как ей понравились неизвестные поцелуи и твёрдо решил, что первым у неё буду я. Как бы кто не пытался, раньше меня это хрупкое чудо не достанется никому. Затем затушил факел и развалился на шкуре. Мех сунугая был гладким и мягким. Я вообще не чувствовал дискомфорта. И, размышляя над событиями, которые произошли сегодня, незаметно погрузился в сон.

…Неожиданно ночное небо взорвалось. Я стоял на месте, ощущая под ногами влажную траву, и смотрел вверх. Где-то там высоко что-то пылало. Это был не метеорит, ведь огонь не мчался со скоростью в тысячи километров в секунду; не метеорологический зонд, который бы мигал постоянно; ни сгоревшая в атмосфере ракета. Это просто был свет. Свет в небесах. Гул от взрыва всё ещё раздавался в моих ушах, но никакой взрывной волны не было. Я наблюдал за этим светом, пока не начали слезиться глаза, а затем услышал, как меня кто-то зовёт. Зовёт по имени. Я обернулся и увидел низенькую и до боли знакомую избушку. Ноги сами направили меня к ней, а руки вцепились в дверь. Я увидел лежащего на полу человека, но никакого удивления не испытал. Я знал, что это был я. Зашёл в избу, спокойно закрыл за собой дверь и потянулся рукой, чтобы разбудить. Откуда-то сверху раздалось шипение. Я встрепенулся и рассмотрел огромные глаза, в которых бушевало самое настоящее пламя.