Алексей Селютин - Выжить [СИ]

— Ну что, Иван, — вывел меня из задумчивости Джон, который прохаживался рядом. — Как рука? Зажила? Готов работать?

Я поводил из стороны в сторону правой рукой и сказал:

— Пока разве что левой. Правая побаливает.

— Ну и отлично. У тебя как раз левая рабочая, — засмеялся он. — Как ты себя чувствуешь после вчерашнего? Нормально?

— Очень даже неплохо, — ответил я, провожая взглядом Дейдру.

— Верю, — усмехнулся он, проследив за мои взглядом. — Она как только распустившийся бутон — молодая и прекрасная, — затем вдохнул полной грудью и посмотрел куда-то вверх. — Осень пришла, — сказал Джон. — Скоро начнётся листопад.

Я тоже посмотрел на кроны деревьев и заметил, как небольшими парашютиками с них падают зеленоватые листья.

— Идём, Иван, — Джон осторожно прикоснулся к моей руке. — У нас очень много дел…

…Осень на незнакомой планете выдалась прекрасной. И это несмотря на то, что каждый день становилось всё холоднее и холоднее. Ближе к ночи мне приходилось растапливать самодельную печурку, чтобы сохранить тепло. Сначала та дымила нещадно, но я быстро наловчился грамотно орудовать огнивом, заделал щели в стене и чуть-чуть поработал над трубой. Отапливать крохотную избу стало гораздо проще и по ночам я больше не прятался под толстой шкурой, а валялся прямо на ней.

Работы в лагере шли полным ходом. Казинс подгонял. До прихода зимы, говорил он, оставалось чуть больше 5-ти декад, а за это время надо многое успеть. Меня опять командировали в лесорубы и это была моя единственная обязанность. Джон решил, что надо не только расчистить территорию под расширение лагеря, но и достроить амбар, выкопать погреб, поставить ещё секцию у сарая и соорудить второй ткацкий станок. К станку меня, конечно же, не допустили, но в строительстве всего остального я принял непосредственное участие. Валил, строгал, пилил. И всё это делал только с помощью щита. Им работать я наловчился очень даже неплохо. Как профессиональный скрипач перебирал пальцами по меткам, когда надо было убрать щит или активировать его. Взял пару десятков уроков у Омриса и через некоторое время мог смело называть себя плотником.

Кроме основных обязанностей, — а это действительно были мои обязанности, а не работа по желанию — я продолжал тренировки с оружием. Работа с тяжёлыми брёвнами и плотное питание добавили к телу мышечной массы. Железный меч уже не казался таким тяжёлым и я сам попросил Руадара научить меня с ним обращаться. Мы опять начали с палок и он, пораскинув мозгами, решил, что я буду куда более эффективным бойцом, если буду работать и мечом, и щитом. Да я буду вообще самым эффективным! Специально для меня он придумал технику боя и проработал приёмы. Сказал, что меч в моих руках будет лишь оружием отвлекающего манёвра, а смертельные удары я буду наносить щитом. Как проделал когда-то с сунугаем. Возразить профессионалу мне было нечего. Я принял его идею и всю короткую осень тренировался вместе с ним. Щит, конечно же, не выпускал в спарринге, а использовал его точную копию, которую Омрис смастерил специально для меня. Получалось очень даже неплохо и Руадар сказал, что такой боец будет куда более опасен. Ведь от него ожидаешь совсем не то, что, в итоге, получишь.

Так же я очень плотно сошёлся с Феилином. Бедняга долго переживал, что облажался с ловушкой, и извинялся не переставая. Я принимал его извинения чуть ли ни ежедневно и просил обучать меня всему, чему он посчитает нужным. Отзывчивый парень сразу согласился. Он брал нас с Уилсоном на охоту, научил меня ставить силки, разделывать туши так, чтобы не повредить кожу, высматривать птиц в кронах и сбивать одной точной стрелой. Да, именно так. Стрелять из лука он меня тоже научил. У меня и так уже получалось довольно-таки неплохо, но постоянная практика закалила. Я чувствовал, что крепче держу лук, что сильнее тяну тетиву и пальцы ни за что не выпустят стрелу раньше времени. Я научился способности определять расстояние на глаз, научился брать упреждение и задерживать дыхание, когда это было необходимо. Стрелок из меня вышел вполне неплохой и во время последней охоты мы с Феилином принесли в лагерь двух снейлов — двух пухлых птиц, похожих на фазана. Единственное отличие было лишь в цвете перьев — они у него были тёмно-зелёные, под цвет травы.

Когда мы вернулись, Джон был весьма доволен. Птиц потушили на ужин с какими-то овощами и именно тогда прикончили ту самую бочку секхи. Новый урожай ячменя был собран благодаря бедным женщинам, которые гнули спины весь день, а вечером готовили и стирали, и Джон сказал, что с завтрашнего дня они вместе с Мелеей начнут гнать самогон. Эти делом занимались лишь они двое и никого больше не подпускали. Благодаря добавлениям трав, секха выходила ядрёная и более чистая. Даже главный выпивоха — старейшина Элестин — признавал, что в лагере она лучше, чем в погребах Валензона.

Эта новость, конечно, многих порадовала, но куда больше они радовались, когда в просторный амбар закатывали новые бочки, заполненные ячменём. Каждый понимал, что пережить зиму теперь будет проще и от голода никто не умрёт. Запасы увеличивались, сушёная рыба висела под потолком каждой избы, засоленное мясо хранилось в погребе, а гора поленьев для отопления была просто огромной. Лагерь процветал и мог прокормить куда больше народа, чем в нём проживало.

Но, к сожалению для многих, за всё лето и всю осень новых людей никто не видел. Феилин, бывало, уходил далеко от лагеря, но никого не встречал на своём пути. Рыбаки на лодке спускались вниз по течению, возвращались поздно вечером, но и они не видели ни души. У лагеря полностью отсутствовала связь с внешним миром. Но когда старейшина Элестин, пребывая в удивительно трезвом уме, предложил собрать отряд и хотя бы на декаду удалиться от лагеря в сторону Валензона, так как урожай уже собран, его никто не поддержал. У многих в памяти хранились ужасные воспоминания о бандитах и работорговцах. Здесь всем было куда лучше, куда безопаснее. И никто не желал что-либо менять. Никто не хотел подвергать риску лагерь, выдавая его расположение. И даже возможное пополнение в виде рабочих рук никого не заставило передумать.

Даже я, которому было безумно интересно хотя бы попробовать расширить границы своих знаний об этом мире, не стал на сторону старичка. С некоторых пор я перестал быть тем, кто заботится лишь о себе. Перестал быть землянином-индивидуалистом. Я прикипел к этим людям и не проходило и дня, чтобы про себя я не благодарил их за всё. Но не только забота о лагере меня волновала. Меня волновала забота о девушке. Маленькой, хрупкой и худенькой. Но уже не такой невинной…

…Дейдра буквально расцвела в те счастливые дни, когда каждое утро приходила ко мне с едой. Сначала мне это казалось странным, но она объяснила, что в этом мире женщины заботой благодарят мужчин за защиту. И даже если она ещё не стала моей женщиной, её забота покажет, насколько сильно она этого хочет. Звучало вполне логично и я не забывал её за заботу благодарить. Никуда не торопил с вопросом, который интересовал меня больше всего, но она и не стала затягивать.