Алексей Селютин - Выжить [СИ]

Я деактивировал оружие и встал. Идея хороша, но не своевременна. О ней стоит задуматься, когда придёт весна. Не раньше. Сейчас есть другие важные дела. Отправить Джона в последний путь, успокоить Дейдру и разобраться с Элестином. Обрывок, вырванный из памяти Джона, тревожил меня. И требовалось внести полную ясность…

…Джона хоронили всем лагерем. У той самой опушки, где лежали храбрые воины, вырыли ещё одну глубокую яму, завернули тело в шкуру и положили у края. Старейшина выдал неплохую речь, вспоминая поступки павшего анирана. За 7 зим, которые он пробыл с этими людьми, Джон оставил о себе добрую память. Лагерь жил лишь благодаря его знаниям и энергии, направленной на созидание. Он разбирался в сельском хозяйстве и металле, умел варить настойки и владел плотничеством, находил глину и учил этих людей рыбачить с максимальным КПД. Он много чего сделал для них и в своей речи Элестин напоминал, как теперь без него будет трудно.

Морванд и Дагнар подняли тело, когда все слова были сказаны, а слёзы выплаканы. Осторожно опустили в погребальную яму и принялись закапывать.

— Сегодня в нашем мире на одного анирана стало меньше, — печально произнёс старейшина Элестин, наблюдая как яма заполняется. — Теперь нам всем стоит усерднее молиться, чтобы он стал последним, кого мы потеряли. И, я надеюсь, триединый Бог нас услышит.

Он долго смотрел на меня, а затем возложил руку на плечо парня и попросил его отвести в дом — сказал, что на морозе ноют кости. Расстроенные жители тоже стали расходиться, когда примирялись и понимали, что ничего не могут изменить. Унесли с собой Ненею, рухнувшую в обморок, и, в конце-концов, стоять остался лишь я и Дейдра. За весь день она не сказала мне и слова, но я не обижался. Девушка испытала шок не меньший, чем я.

— Ну как ты? — я подошёл к ней и приобнял.

Дейдра тряслась от холода у самой ямы, но уходить не собиралась. Прижалась ко мне плечиком и тихо сказала.

— Не знаю. Нехорошо мне… Жалко Ненею. Она хоть и ушла от него, но любить не переставала. Наверное, осознала это лишь тогда, когда элотан слёг с ранами. А теперь ей стало ещё хуже.

— Ничего, время излечит любую рану. Даже душевную, — сказал я и Дейдра удивлённо на меня посмотрела.

— Хорошо сказано. Это мудрость аниранов?

— Нет. Просто это факт.

— Просто кто?

— Это прописные истины, Дейдра. Со временем заживают любые раны. Идём домой?

— Идём, Ваня. Сегодня тяжело было всем. Да и вообще зима выдала непростой, — в свете начинающегося заката, она посмотрела по сторонам и заметила, как тает корка льда на ветвях. — Скорей бы весна. С ней всегда приходят новые надежды.

— Да, скорее бы весна, — согласился я, вспомнил, о чём размышлял днём, и посмотрел на противоположный берег. Где-то там находилось тело неизвестного человека с меткой на руке. И мне надо подумать над тем, как к нему добраться…

…Ночью Дейдра была ненасытной. За всю зиму я не помню от неё такой настойчивости и прыти. Настроение, конечно, было ниже плинтуса, и мы оба постарались забыться в объятиях друг друга. К рассвету, когда сил уже совсем не оставалось, Дейдра выгнулась, издала протяжный стон и упала на мою грудь. Прижалась всем телом и прошептала:

— Дай мне слово, что если будешь уходить так как элотан Джон, заберёшь меня с собой. Пообещай мне это! Я не хочу остаться здесь одна. Одна без тебя…

— Дейдра, что ты такое говоришь?

— Пообещай! Пожалуйста…

— Ты молодая. Тебе ещё жить да жить. Зачем ты просишь о таком?

— Я не хочу быть на месте Ненеи. Я не хочу любить и лишиться. Я последую следом за любимым. Следом за тобой.

Я вздохнул и погладил её по напряжённой спине.

— Спи, болтунья. Ишь, чего удумала. Смотри, а то ещё бабушке расскажу.

— Я серьёзно!

— Давай поговорим об этом потом? У нас будет много времени впереди.

— Обещаешь?

— Угу, обещаю. Обещаю поговорить серьёзно… и не жаловаться бабушке.

Дейдра стегнула меня маленьким кулачком, заметив на устах улыбку. Затем тоже улыбнулась и крепче прижалась.

— Любить — это прекрасно! — философски изрекла она. — И я очень рада, что первым у меня стал ты…

…Я открыл глаза и осмотрелся. В кромешной тьме был едва заметен огонёк печи. Я рассмотрел тени на потолке и почувствовал, как начинаю возноситься. Прошёл сквозь плотную шкуру, сквозь низкую деревянную крышу и завис над избой. В свете странной луны очень хорошо рассмотрел спящий лагерь, поднялся ещё выше и повернул к реке. Замер в определённой позиции, а потом, как ракета, устремился вперёд. Невесомое тело не извергало огонь из дюз в виде пяток, а просто неслось по прямой с бешеной скоростью. Я перелетел через реку, проплыл над равниной и помчался над хвойными деревьями. Пытался жмуриться, но у меня ничего не получалось — глаза не закрывались. Мой взгляд выхватывал каждую незначительную деталь и намертво фиксировал её в голове. Гигантское сломанное дерево, огромный валун на вершине холма, заброшенная избушка у опушки… Я запоминал всё. А когда скорость начала уменьшаться, моё тело поднялось чуть выше. И тогда я заметил знакомые очертания. Узкую, но быструю речушку, крутой подъём с редкими хвойными деревьями и небольшую возвышенность, сплошь покрытую снегом. Я спустился чуть ниже и увидел торчавшую из снега палку с расщеплёнными концами. Увидел острогу, которую когда-то смастерил.

— Следуй по этому пути, — спокойно произнёс тихий голос…

…Как и всегда после таких снов, я сразу проснулся. Но вскакивать и беситься за то, что он меня разбудил, не спешил. Не было причин, чтобы беситься. Мои сны — это проходной двор для этого голоса. Он приходит, когда хочет, отдаёт приказы, советы и направления. Теперь в этом я нисколько не сомневался. Но если призывавшие к убийству приказы, я выполнять ни за что не собирался, то к советам был готов прислушаться. Я лежал и раздумывал над тем, что сейчас увидел. Весь вечер я возвращался к этой идее, пока меня не отвлекла Дейдра. И сейчас испытал определённое дежавю. Голос, по странному совпадению, тоже призывал отправляться на поиски. Давал направление и вбивал в голову ориентиры. Я летел строго по прямой, запоминал рельеф и особенности местности, и уже сейчас понимал, что смогу найти дорогу.

На секунду я замер, поражённый неожиданным воспоминанием, и тихо выбрался из-под шкуры, стараясь не разбудить Дейдру. Засунул факел в печку и, пока он разгорался, оделся по минимуму. Вышел за порог и отправился в избу покойного Джона. Сегодня там никто не ночевал, ведь жители решили обсудить этот вопрос только утром.

Я открыл дверь и поёжился в промёрзшей избе. Рассмотрел огромный сундук у дальней стены, опустился на корточки и принялся в нём копаться. Это были воспоминания Джона, а не мои. Но теперь и я точно помнил, что где-то здесь спрятана карта. Плохонькая карта, которую когда-то нарисовал королевский картограф.