Илья Шумей - Право последней охоты

— У Вас что, соглядатаи на каждом углу?

— Почему такой укор? Я с полным основанием могу гордиться тем, что у меня не только стены, но и некоторые деревья имеют глаза и уши. Именно поэтому я своевременно узнала и о твоем появлении и о том, что твоей персоной заинтересовались Саша Ловкий и Голан Шелковый. Твое счастье, что в тот вечер мои гвардейцы подоспели вовремя, иначе твоя смерть оказалась бы отнюдь не мнимой, а самой что ни на есть настоящей.

— Что ж, спасибо.

— Пока не за что. Я еще не решила, как с тобой поступить.

— Может, вернемся к фактам, — предложил Иган, — я что, не имею права прогуляться по нехоженому лесу, а потом выйти на дорогу и двинуться дальше по ней?

— Имеешь, — кивнула Орана, — но только не с этой лошадью.

— Э-э-э, но почему? — Иган почувствовал, как вокруг его шеи затягивается почти осязаемая петля.

— Потому, что лошадь эта — краденая. И между моментом ее кражи и твоим появлением с ней на полдороги между Заречной и Кузнечным — всего несколько часов и, одновременно, почти два дня пути! — Орана удовлетворенно улыбнулась, наслаждаясь произведенным эффектом, — вижу, что ты не ожидал такого поворота. Я же говорила, что нахожусь в курсе всего, что происходит в моих владениях. Теперь давай, выкручивайся.

— Что с Челкой?

— Ее вернули законному владельцу. Не отвлекайся, отвечай. Откуда ты прибыл? Каким образом? Зачем? Кто будет тебя искать?

— Мне надо подумать.

— Ах, подумать! — по-видимому, Орана к этому моменту исчерпала свой запас благосклонности. Маска рассеянного любопытства внезапно слетела с ее лица, уступив место неприкрытой ненависти, — будешь мне новые байки сочинять, да!? Ничего у тебя не выйдет! Я знаю гораздо больше, чем ты думаешь! Отец предупреждал меня о таких, как ты. О тех, что приходят из ниоткуда и скрываются в никуда, не оставляя за собой следов. Он гонялся за вашим братом всю свою жизнь! Он видел и ваши железные повозки, и ваших огромных птиц, что переносят вас по небу, и раненых зверей, пронзенных невидимыми огненными стрелами. Он многое видел и многое мне рассказал.

«Добром это не кончится!» — говорил он и был прав. Именно вы навлекли проклятье на нашу землю. Да, вы поплатились за это, Ледяной Дьявол забрал жалкие душонки тех, кто осмелился потревожить его покой, но почему из-за вас должен страдать мой народ, моя земля!?

Мой отец и мой брат считали, что вы больше никогда не вернетесь, но, как я погляжу, они ошиблись. Они отдали свои жизни, пытаясь избавиться от гнета этого проклятья, а вы теперь снова здесь, и, как ни в чем не бывало, топчете наши дороги, уверенные в собственной безнаказанности! Довольно! Если понадобится, я тоже отдам свою жизнь ради того, чтобы избавиться от проклятья и от вас навсегда. А коли ради этого избавления мне придется убить и тебя, то поверь мне, я сделаю это с радостью .

Теперь можешь начинать думать, — Орана поднялась со стула. Ее щеки пылали, рука, удерживающая арбалет, напряглась, словно ей приходилось бороться с самой собой, — на сегодня наша беседа закончена. Продолжим завтра, а пока наслаждайся жизнью, тебе уже недолго осталось.

Когда дверь с грохотом захлопнулась за Куратором, Иган без сил упал на подушки и с шумом выпустил воздух. Он только сейчас обнаружил, что не дышал на протяжении всей выданной Ораной тирады. Да уж, пищей для размышлений его теперь обеспечили в избытке.

На следующий день пробуждение Игана оказалось совсем неласковым. Не успел он разлепить веки, как ему в шею больно уткнулось что-то острое.

— Не дергайся! — прозвучал над ухом голос Ораны, снова холодный и сухой.

Иган скосил вниз глаза и обнаружил, что ему в подбородок упирается наконечник арбалетной стрелы.

— Учти, если мне только померещится , что ты собираешься совершить какую-нибудь глупость, моя рука может дрогнуть и… — Куратор на секунду запнулась, недовольно поджав губы, — а, ладно, дырку в стене я потом гобеленом завешу. Понятно?

— Угу, — только и смог промычать Иган.

— Отлично! — Орана позвонила в колокольчик, вызывая служанку.

Бульона на сей раз та, впрочем, не принесла, только тазик с водой. Подойдя к кровати, она откинула в сторону одеяло и принялась менять Игану повязки. Орана тем временем продолжала держать его под прицелом, одним глазом наблюдая за работой служанки. Вспомнив, что на нем кроме бинтов нет никакой одежды, Иган неожиданно для себя начал заливаться краской.

Сняв повязки, служанка стала осторожно промывать раны.

— Госпожа! — раздался ее удивленный вздох.

— Я вижу, Кара, продолжай.

Наложив новые повязки, девушка снова накрыла Игана одеялом и, подхватив тазик, скрылась за дверью.

— Ну что, продолжим наши беседы? — Орана, наконец, отняла арбалет от его шеи и села на стул, — как спалось? Как размышлялось?

Иган повернул голову и посмотрел на куратора. Сегодня она заплела волосы в короткую тугую косу и облачилась в простое серо-зеленое длинное платье, все украшения которого сводились к тонкому поясу и двум карманам по бокам. Тем не менее эта лаконичная простота замечательно гармонировала с нахмуренным лицом Ораны, да и со взведенным арбалетом сочеталась неплохо. Окружавшая женщину аура властности не нуждалась в кружевных оборках.

— Что это Вы так недружелюбно настроены сегодня? — Иган попытался улыбнуться, но расцарапанную острым наконечником шею так саднило, что вместо улыбки получилось лишь болезненно сморщиться, — и что вы там у меня на животе высматривали?

— Твои раны уже зарубцевались, меньше чем за неделю! — Орана раздраженно тряхнула головой, — до тебя все, кто получал аналогичные ранения, отдавал Богу душу в тот же вечер. А ты жив, и через пару деньков, если дело и дальше так пойдет, будешь как новенький! Мне приходится соблюдать необходимые меры предосторожности.

— Я же сказал Вам, что никуда убегать не собираюсь. Мне попросту некуда бежать! Вы мне не верите?

— Разумеется нет!

— Так мы с Вами никогда не выберемся из тупика, в котором оказались.

— Почему же? Давай попытаемся! Я буду задавать вопросы, ты будешь давать на них правдивые и исчерпывающие ответы — глядишь, шаг за шагом и выкарабкаемся.

— Но Вы же мне не верите!

— Только если ты мне лжешь. Поверь, я это вижу, глаз у меня наметанный, — Орана немного помолчала, испытующе глядя на Игана, — ну так как, попробуем?

Не в силах более выдерживать ее пристальный взгляд, Иган отвернулся и уставился в потолок.

Общение с Куратором вызывало в нем странное замешательство. То, каким спокойным и ровным голосом она произносила свои угрозы, то, как уверенно обращалась с оружием — все говорило о том, что Орана — человек хладнокровный и расчетливый, да и убивать ей случалось уже неоднократно. От этого Игану становилось, прямо скажем, не по себе. Но за ее холодными глазами, за ее неожиданными переменами настроения от любезности до неприкрытой ненависти сквозило что-то еще, какая-то трещинка в маске безразличия, не дававшая ей покоя. Кроме того, как с любым умным и неординарным человеком, с ней было просто интересно общаться. Хотя общение это временами напоминало игру в «Русскую рулетку».