Марина Эльденберт - Парящая для дракона [litres]

Ну хорошо. Я это признала.

И что мне делать дальше?

Мы договорились, что он отвезет меня к отцу на время, пока будет в Айрлэнгер Харддарке, а во второй половине дня заберет, и мы вместе вернемся в резиденцию. Это все достаточно просто, если бы не одно «но».

Что дальше?

Судорожно вздохнув, достаю телефон и пишу сначала Рин: «Спасибо, подруга», потом Эльде: «Со мной все в порядке».

Рин предсказуемо отвечает первой: «Не за что, подруга. Набери, когда тебе надоест твой дракон».

Я пишу: «Мы сейчас не вместе». И стираю.

Потому что Рин точно позвонит, а я к этому не готова. Точнее, может быть, и готова, но то, что сейчас со мной происходит, мне нужно пережить самой. Пережить и принять решение, которое в общем-то необязательно принимать сейчас – до конца оговоренного месяца время еще есть. Время есть, но я не смогу продолжать в том же ключе. После всего, что было, просто не смогу.

Я боюсь упасть в этого дракона как в обманчиво неглубокий сугроб.

Такой, который под плотным снегом, на который ты наступаешь и проваливаешься по колено. Правда, в моем случае это будет с головой. Я боюсь еще и потому, что Рин права: я никогда ничего подобного не чувствовала ни с Мистом, ни по поводу мальчиков, на которых заглядывалась раньше. Ландерстерга нельзя сравнивать с кем-то из них даже приблизительно, но я и не хочу его ни с кем сравнивать.

Он – это он.

И рядом с ним я становлюсь… совершенно непредсказуемой, назовем это так.

«Наберу», – отвечаю я.

«Только не через пару лет, а то я тебя забуду и заведу себе другую подругу».

Сообщение от Рин заставляет улыбнуться, а в следующую минуту в комнату уже входит отец. Склоняется надо мной и целует в макушку.

– Знала бы ты, как я за тебя испугался, – выдыхает, а после садится рядом и берет мои руки в свои. Он смотрит на меня так, как не смотрел уже очень давно, – внимательно, словно пытаясь изучить каждую черточку моего лица. – Ну, рассказывай.

– Да нечего тут рассказывать. – Я сжимаю его руки. – Танцевала, упала, теперь все хорошо.

– Вот так просто?

– Вот так просто, – улыбаюсь я.

Какое-то время отец молчит, а потом произносит негромко:

– Как же ты похожа на мать.

– Это хорошо или плохо?

– Это хорошо. Я так думаю. – Он раскрывает мои ладони вверх. – Она всегда была сильной. И удивительно светлой.

От его слов тоже становится светло, и я чуть подаюсь вперед.

– Пап, почему ты женился на Ингрид?

– Это слишком серьезный вопрос, Лаура.

– Ну, если ты отменил ради меня встречи с клиентами, значит, время у тебя есть.

Он улыбается:

– Почему ты спрашиваешь?

Потому что сейчас я хочу принять, кажется, самое важное решение в моей жизни.

Как и когда Ландерстерг стал самым важным в моей жизни, я упустила, но факт остается фактом.

– Мне нужно кое-что понять.

– Что же?

– Ты ее любишь?

Отец вздыхает:

– Когда я женился на Ингрид, я думал о том, что тебе и Даргелу нужна мать, но матерью вам она так и не стала. Потом… потом родилась Сильви, и все как-то стало иначе.

– Иначе – это как?

– Мы стали семьей. По-настоящему. Не так, как с твоей матерью, но все же… сейчас я рад, что все случилось именно так.

– А если бы Ингрид грозило потерять мечту своей жизни, ты бы ей помог?

– Разумеется, – отвечает отец, а потом хмурится. – Погоди. Лаура, ты сейчас вообще о чем?

О ком.

– Я боюсь, что для Торна я буду, как для тебя Ингрид, – отвечаю я. – Просто по-настоящему стану семьей, и все.

Я могу много еще сказать – о том, как хочу, чтобы я для него тоже стала сугробом и чтобы между нами было нечто гораздо большее, чем взаимное уважение и привязанность, но, по-моему, я и так уже слишком много сказала. Особенно для моего отца, который все это считает глупостями.

– Для Торна? – Отец улыбается, а потом качает головой. – С чего вдруг такие мысли, Лаура?

– С того, что у меня нет пламени, – отвечаю я. – Нет и никогда не будет.

– Пламя? – Он хмыкнул. – Полагаю, об этом тебе лучше спросить самого… Торна.

Мне кажется или надо мной слегка… подтрунивают? По-доброму так, то есть отцу, по-моему, очень понравилось, что я назвала Ландерстерга Торном. А я уже жалею, что вообще подняла эту тему, особенно с ним.

– Я спрашивала, – буркнула я.

– И что он сказал?

– Сказал, что это важно, но не жизненно необходимо.

Эти слова я запомнила очень хорошо. Я вообще запоминаю очень хорошо все, что касается пламени. Если бы мне выдали учебник по огням, я бы его изучила вдоль и поперек, но людям доступна краткая теория вопроса, вроде как введение в мир иртханов. Не сказать, что совсем никакой информации, еще лет десять назад люди вообще знали о пламени только то, что оно есть, но…

– Тебе стоит поговорить об этом с ним, Лаура. Если это тебя волнует. – Сейчас отец серьезен как никогда, и я ему искренне за это благодарна.

– О чем вы говорили? – меняю тему, потому что полностью с ним согласна.

– О делах. На следующей неделе у меня вступление в должность.

– О… – Я почти про это забыла. – Поздравляю, пап!

– Поздравлять пока рано, – он смеется, – вот на следующей неделе устроим прием… Кстати, об Ингрид. Она уже знает, что собирается надеть?

Теперь смеюсь я.

– Нет. Кажется, она слишком увлеклась праздником в загородной резиденции. Хотя учитывая, что мы с ней неделю не разговаривали, возможно, у нее уже десять нарядов на все случаи жизни.

– Помирись с ней, Лаура. – Отец смотрит мне в глаза. – Мы все-таки семья.

– Хорошо.

– Хорошо? – Кажется, он удивлен тому, что я так легко согласилась.

– Хорошо. Мы действительно семья.

Отец подается ко мне и неожиданно меня обнимает.

– Безумно рад, что с тобой все в порядке, малыш.

– Эй! – Я возмущенно фыркаю. – Я уже не малыш!

Он отстраняется, заглядывает мне в лицо. В глазах смешинки.

– Даже не сомневался, что ты это скажешь. Пойду приготовлю обед. – Отец потирает лоб и поднимается. – Хотя сто лет этого не делал и не уверен, что это можно будет есть.

– Пойдем вместе. – Я поднимаюсь вслед за ним.

– Тебе лучше отдыхать!

– Пап! – возмущаюсь я. – Со мной все в порядке, ты правильно сказал. Танцевать я пока не могу, это правда, но на этом все.

Отец вздыхает, а я вздыхаю, а точнее, выдыхаю, когда заглядываю в холодильник.

– Папа! У тебя же совершенно нечего есть!

– Да все руки не дойдут пригласить домработницу, – говорит он. – Тем более что я почти круглосуточно в офисе…

– Круглосуточно в офисе! – передразниваю я. – Скажу Ингрид, что ты превратил наш холодильник в пустошь. Продукты-то хоть есть?

В морозильнике, к счастью, есть. Поэтому я вытаскиваю все то, что можно приготовить быстро, и мы вместе принимаемся за готовку. Учитывая, что наши с отцом кулинарные таланты примерно на одном уровне, то есть ноль, одна десятая и немножечко сотых, получается достаточно весело. Особенно отпрыгивать от сковороды с шипящим маслом: это здорово развивает реакцию.