Мартин Аратои - Тинар. Том 4 [СИ]

Гнев и ярость нарастали с каждым произнесённым словом, но я делал всё возможное, чтобы обуздать их. Это плохие советчики, положение опасное, выбраться живым помогут только холодный разум и трезвый расчёт. Но, чем дольше король говорил, тем труднее мне становилось сдерживаться.

Азелий распинался о том, что отбросы вроде меня недостойны даже ходить по одной земле с такими знатными людьми, как он и Мэлбар. Что животные — и те больше достойны жизни, а уж только за то, что похитил Адель меня следовало четвертовать. И что повезло, что девушка не была опорочена мной.

— Как бы ни уважал графа, я бы не согласилась на брак, если бы его дочь оказалась порченной тобой. За это благодарю тебя. Негоже дочери единственного графа на всём Исарии делить ложе с таким как ты.

Мои кулаки сжались так, что костяшки побелели, а зубами наверно смог бы перекусить стальной прут, так плотно их сжал.

— Как погляжу, тебя это огорчает, мальчик? Тот факт, что ты никогда не ложился в постель с моей невестой? Не волнуйся, устрою ей пробный прогон сегодня вечером, после того, как закончу с тобой и проклятой войной. Надо убедиться, на что она годится.

Поддавшись гневу, бросился на противника. Азелий легко шагнул в сторону и нанёс мне сокрушительный удар, дробящий рёбра. Повалившись на землю закашлялся кровью, пытаясь сделать вдох. Король пнул по правой ноге, раскалывая кость, словно та сделана из хрупкого стекла.

Я кричал от непереносимой боли, ярости и отчаяния, а мужчина с садистской улыбкой вбивал меня в пыль, рассказывая о бесчисленных способах, которыми он будет насиловать Адель позже этой ночью.

— Возможно, мне следует оставить тебя в живых и оттащить в шатёр, чтобы ты понаблюдал за этим. Тебе это понравится, — сказал он, ударив ногой по единственной остававшейся целой конечности. У меня даже не было сил закричать, когда рука хрустнула, а кость раздробилась под силой удара.

Азелий отступил назад, и я, словно сквозь сон, услышал, как он разговаривает с Мэлбаром.

— Ваше величество, вы ведь не собираетесь проделывать всё это с будущей королевой?

— Нет конечно, Юльм, всё не буду. Ведь она дочь моего друга. Но пойми сам, как бы сильно ты ни любил дочь, следует научить её послушанию. Она ослушалась тебя, сбежав с этим куском дерьма, — он перевернул меня на спину носком сапога, — наказание будет препятствовать любым будущим попыткам предпринять подобное.

Я посмотрел на ночное небо, на мириады звёзд, мерцающих над головой, чувствуя, что быстро угасаю, но больше не было сил бороться. Я слаб. Что бы ни делал, сколько бы ни тренировался, сколько бы ни страдал, каким бы сильным ни стал, всегда найдётся кто-то сильнее.

Азелий с неизменной улыбкой несколько раз наступил на сломанные руки и ноги, чтобы привести меня в чувство и заставить смотреть ему в глаза.

— У нас с тобой будет маленький секрет, мальчик, — сказал он, склонившись, чтобы никто больше не слышал. — Я ни за что не позволю этой девке стать королевой, а ублюдку Мэлбару подобраться к трону. После того, как сделаю всё, что обещал, никто не знает, станет ли она действительно послушной. Поэтому, как закончу пользовать её всеми мыслимыми способами, передам девчульку своим солдатам. Но не волнуйся, я позабочусь о том, чтобы её труп похоронили рядом с твоим.

Он усмехнулся, увидев ужас и беспомощность на моём лице, затем поднял ногу и ударил по голове. Я услышал треск, но удара не почувствовал. Когда сапог короля двинулся вниз, свет исчез из моих глаз, мог думать только об одном.

Адель.

Я слишком слаб и теперь умирал из-за этой слабости. От этой мысли в голове всё завертелось, и эти слова начали повторяться, как мантра даже когда сознание померкло.

Слишком слаб, слишком слаб, слишком слаб, слишком…

Что-то откликнулось в душе, там, где мерцал Дар Небес слившись с вару, что-то родное и забытое, слова казались, словно весенний поток, разбивали какую-то преграду…

Азелий отошёл от трупа и поднял руку вверх. Хотя это скорее походило на избиение-расправу, чем на схватку, его люди радостно загомонили.

Мэлбар выглядел обеспокоенным. Он не был уверен, что убедил короля в необходимости оставлять дочь в живых, но чего он действительно жаждал, так это власти. И если за его молчание, покорность и верность он получит в наместничество земли Эскуса или любого другого клана, то плевать на девчонку, новых наделать можно. Тем временем, король, ухмыльнулся, наслаждаясь восхищением солдат, и снова повернулся к трупу.

— Сегодня знаменуется победа нашего клана, — прогремел его голос над ликующими людьми. — Мы избавили Исарий от серьёзной угрозы, убив этого выкормыша трущоб. И даже сейчас, говоря об этом, ваши братья по оружию с моим на устах сокрушают Эскус. Когда эта ночь закончится, о нашей победе будут помнить вечно! День, когда Нугатра одержали первую великую победу в господстве над землями пяти кланов!

Солдаты закричали ещё громче, и Азелий отвернулся от тела молодого кангеле. Теперь все те, кто сомневался в нём, и все те, кто осмелился противостоять ему, узнают, что значит испытывать страх. Илура заплатит за своё предательство жизнью, как только что заплатил Тинар, а Адель позже, сегодня вечером. Его мысли резко оборвались, когда аплодисменты внезапно стихли.

Король огляделся, на мгновение растерявшись. Он увидел своих людей, застывших в страхе, все они смотрели на него. Нет, понял он через несколько секунд, они смотрят ему за спину! Что за…?!

Крутнувшись на месте, Азелий едва успел вскинуть руки. И как раз вовремя, чтобы отбить индиговое лезвие, летящее ему в голову. К своему ужасу он обнаружил, что его отбросило назад силой атаки, а ноги прорыли две борозды в твердом камне под ногами. Земля затрещала, когда ударная волна прошла по ней, сопровождаемая громким грохотом.

Неужели этот удар был столь быстр, чтобы разорвать сам воздух?!

Азелий в панике смотрел, как клинок втянулся, потёк назад, пока не встретился с неподвижным трупом на земле. Король невольно сделал шаг назад и увидел, как тело начало ярко светиться индиговым, раны начали затягиваться, и вокруг мальчишки сомкнулся купол чистой энергии.

Придя в себя, он понял, что не добил кангеле, и тот каким-то образом пытается исцелиться и напасть. Хотя, вроде, беспокоиться и не о чем, Тинар оказался слишком слаб.

— И всё же, — пробормотал Азелий, быстро спеша к телу, — лучше не рисковать и закончить начатое.

Его рука пульсировала болью в том месте, куда угодил удар кангеле. Впечатляюще само по себе, больше двухсот лет, с тех пор как он расправился с единоутробным братом и его семьёй, никто не мог задеть его столь явственно. Он остановился перед светящимся юношей и поднял кулак, объятый энергией, словно перчаткой.