Максим Виноградов - Реинкарнация Тьмы

— Езжайте, я пока прогуляюсь, — я махнул рукой, закрывая дверь.

— Ты уверен? — Анжела внимательно глянула на меня.

— Не бойся, все в порядке. Тем более со мной этот, — я мотнул головой на своего личного ниппонца, который не отставал ни на шаг.

Такси умчалось, а я медленно, прогулочным шагом поплелся по темным припортовым улочкам городка, сопровождаемый молчаливым телохранителем.

Мысли меня посещали самые мрачные и безрадостные. Слишком все... не так, как должно быть. Вулкан, кайдзю, ниппонцы. Карафуто, дракон этот мифический. Неужели, все это совпадения, или, может, хитрый план ниппонцев? Кстати вот, Мацумото этот еще, непонятно зачем и что мне с ним делать. Вот на кой черт мне телохранитель?

Вероятно, я слишком сильно погрузился в размышления, потому что совершенно не заметил маргинального вида компанию, увязавшуюся следом. А ниппонец, по своему обыкновению, не проронил ни слова.

— Стоять, дядя!

Только теперь я поднял глаза, пришел в себя и понял, что что-то не так. Вокруг стояли семь человек с кривыми усмешками на лицах. С первого взгляда они казались безоружными, но несложно было догадаться, что при них имеются и кастеты, и ножи. А я, как назло, без оружия, да еще и ослаб после больницы.

— Деньги гони, мажор! — подсказал мне ближайший бандит, разминая запястье.

— Серьезно? — я действительно удивился, — Шли бы вы отсюда, ребята.

Я никак не мог вникнуть, как им пришло в голову грабить агента спец-гвардии. Хотя, на лбу у меня не написано, что я агент.

— Ты, че, не понял что ли? — грабитель достал из-за пазухи нож.

Круг бандитов начал сужаться.

А ведь у них вполне могло бы получиться, если бы не...

— Мацумото! — ниппонец вопросительно глянул на меня, — Постарайся никого не убить.

Дальше я слышал только топот ног, свист меча и громкие крики боли.

— Потрясающе! Великолепно, Глеб! — канцлер Рино картинно хлопает в ладоши, глядя на меня с наигранной веселостью, — Нет, серьезно! Тебе бы книги писать! Почему в твоих отчетах нет и доли той красоты, что ты мне сейчас поведал?

— Вы же знаете, канцлер, что складно перенести свои мысли на бумагу — не такое уж легкое занятие, как кажется со стороны, — я полностью игнорирую его сарказм.

Рино смотрит задумчиво, оценивающе. Быстрым движением отправляет в рот ягоду чернослива.

— Ну и как же ты объясняешь все эти события? Если говорить неофициально...

Вздыхаю, тщательно обдумываю свои следующие слова.

— Я думаю, что ниппонцы тут, скорее всего, ни при чем. Возможно, они о чем-то догадывались, но — догадки на хлеб не намажешь. И доказать ничего невозможно. Так или иначе, они вели себя вполне корректно, а в конце даже помогли.

— Ну и кто же тогда виноват?

— Возможно, это все просто дикое совпадение, — Рино морщится и я быстро добавляю, — Либо ловко и заранее расставленная ловушка! Причем, ее целью могло быть не только уничтожить вундертим, но и столкнуть нас лбами с ниппонцами. Последнее, кстати, почти удалось.

— А мне почему-то кажется, Глеб, что ты попал под влияние этой ниппонки, Изуми, да? — канцлер нагнулся вперед, почти лег на стол, пристально меня разглядывая, — Признайся, ты ведь запал на нее? А значит, твои суждения предвзяты!

Я вспоминаю Изуми. С теплотой, но не с вожделением. Мне бы хотелось еще раз увидеть ее, но лишь потому, что с ней я могу разговаривать на равных. Единственная из известных мне женщин, в присутствии кого я мог бы снять защитный амулет и не рисковать быть тут же оттраханным. Хотя, и эта сторона наших отношений была не неприятной.

— Чушь, канцлер, — отвечаю я, — Расспросите других свидетелей, нашу команду, жителей Карафуто. Я же не один там был и все видел.

— Команда... — Рино пренебрежительно растягивает это слово, — Конечно, они все будут тебя выгораживать, ты же их Босс! Соответственно, их суждения также предвзяты, как и твое.

— Ниппонцы...

— С ниппонцев ничего не спросишь, они не в моей власти! Да и не дураки же они, чтобы клеветать сами на себя.

— Свидетелей сколько угодно!

— Да ну? А вот и нет никого, как оказалось. Извержение было — тут все показания сходятся. А дальше — кто во что горазд. Где правда, где фантазия, а где намеренная ложь — пойди разбери.

— Александр! Спросите нашего проводника.

— А он исчез. Аккурат после всех событий взял и пропал.

— Так может он и был тайным агентом?

— Агентом кого, Глеб? — в голосе канцлера звучит усталость и высокомерное сочувствие.

— Агентом Секты! — я стараюсь докричаться до собеседника, — Заранее подготовил ловушку, настроил ее активацию на определенную магию! Заманил ниппонцев, вытащил нас! Чуть не угробил всех, а потом — фью... И испарился!

Рино не отвечает, с раздражением складывает бумаги со стола обратно в папку. Закончив, он завязывает папку шнурком и только тогда обращает на меня внимание.

— Кажется, я понял твою линию защиты, Глеб, и это довольно глупая попытка. Ты стремишься любую свою неудачу объяснить влиянием мифической, тобой же выдуманной Секты. Ну или, как минимум, появлением необоримых монстров, которых никто не видел ни до, ни после. Ты не находишь, что это как-то по-детски?

Я честно не знаю, что сказать. Может, он и прав. Может, со стороны так все и выглядит. Только добавить к сказанному мне особо нечего.

— Боюсь, нам больше не о чем разговаривать, — канцлер поднимается из-за стола.

— А как же другие показания, дела? Вы выбрали самые неочевидные.

— Я услышал достаточно, — отмахивается Рино, направляясь к двери, — Дальше пусть разбираются те, в чьей это компетенции.

— И что с нами будет? — кричу я ему вслед.

— Пусть суд решает, — его слова доносятся уже из коридора.

Я остаюсь один. Через некоторое время появляются стражники. Они уносят еду, убирают мебель. Наконец, меня отстегивают от стены и я свободен — в пределах своей камеры, разумеется. Почему-то я уверен, что сегодня меня кормить никто уже не собирается, как будто то, что я посмотрел на еду, уже достаточно наполнило мой желудок.

Погуляв от стены до стены, ложусь на кушетку. Лучше всего побыстрее уснуть. Забытье на некоторое время устранит и голод, и тяготы безнадежного положения.

Не любит меня канцлер, ох не любит! Впрочем, вполне заслуженно. Я бы тоже ненавидел человека, если бы он сотворил с моей семьей то, что сделал я с близкими Рино. А ведь канцлер еще со мной разговаривает, даже вполне вежливо.

Закрываю глаза, память услужливо уносит меня к тем событиям. На губах сама собой возникает улыбка, стоит мне вспомнить Розу. Но улыбка быстро умирает, когда я припоминаю, чем все в итоге закончилось.

Сон приходит, но не приносит облегчения. Я опять переживаю случившееся. Видение начинается отнюдь не с приятных моментов, а с дикой, безрассудной погони...