Антон Архангельский - Деформация

Люди в белом переложили его на какую-то каталку и повезли по коридору, глаза закрывались и вскоре свет попеременно появляющихся на потолке ламп, погас. Он проснулся уже в знакомой белой комнате, только теперь кроме высокой кушетки в ней оказался ещё и большой монитор, стоящий на поставке — от него тянулся толстый провод, уходя куда-то в стену. Ник приподнялся на локтях, а затем сел.

— Козлина, — он размял шею рукой, — нёс какую-то хрень.

— Ник, — монитор включился и на экране возникло лицо Мориса. Его непроницаемые голубые глаза смотрели прямо на Ника. — Я не хочу быть твоим врагом. Всё, что ты скажешь, я услышу. Если ты не будешь проявлять агрессию мы сможем встретиться лично.

— А если буду проявлять? — Ник упёрся локтями на ноги и немного наклонился к монитору, — снова обколете меня своей наркотой?

— Это не наркотики, а лекарства, — Морис немного нахмурился. — Я хочу сотрудничать и если ты сможешь вести себя нормально, то больше не придётся находиться в изоляторе.

— Сотрудничать? Да ты чокнутый, — Ник усмехнулся, — для начала объясни, что вообще за херня творится.

— Хорошо. Расскажу коротко. Если ответ тебе будет понятен, и ты выразишь согласие на дальнейший диалог, я выпущу тебя из изолятора и скажу, куда идти, чтобы мы могли поговорить с глазу на глаз.

— Где мой отряд, — Ник махнул рукой перед экраном, хотя не был уверен, что Морис не только слышит, но и видит его. — Где Хизер? Сначала ответь на это.

— Где твоя напарница я не знаю, её здесь нет. Члены твоего отряда живы и, если ты будешь сотрудничать, с ними ничего не случится, — Морис ответил быстро, не замешкавшись ни на секунду.

— Шантажист хренов, — Ник дёрнул уголком рта. — Твой учёный говорил что-то о проекте, и о том, что я мог родиться здесь. Где это «здесь» и о чём о вообще?

— В общих чертах, — Морис на секунду задумался, — наши интересы несколько расходились с интересами стран, правительства которых знали о сети «Прайма», но к тому времени мы успели разработать вакцину, продлевающую жизнь и замедляющую старение, поэтому ваши выжившие так долго живут.

— Об этом я знаю, — Ник тряхнул головой, — образцы, проект, Фрауд нёс какую-то чушь.

— Нет, не чушь, обо всё по порядку, — Морис слегка нахмурился. — После того, как наше непонимание привело к конфликту, мы больше не могли проводить многие исследования. Локальная война вышла из-под контроля и нам пришлось применить химическое оружие, отравившее земли, воздух и воду по всему побережью. Нам пришлось применить силу, о которой мы и сами не всё знали до конца, но договориться получилось. Взамен на вакцину и не только, нас оставили в покое и стали сотрудничать.

— Я, конечно, туповат, но Земля большая, что, никто больше с вами воевать не захотел? — Ник старался вспомнить всё, что знал о прошлом.

— Мы договорились очень быстро, — на лице Мориса заиграла довольная улыбка. — Земли побережья Балтийского моря оставили нам в качестве карантинной зоны, позволив работать дальше. Весь карантин стал частью проекта «Прайма».

— Так вот про какие границы «карантина» говорил Тайлер, — пробормотал Ник, — но ему-то откуда знать?

— Мне продолжать? — Морис прервал его.

— Да.

— Мы не могли знать, отразится ли действие вакцины на следующие поколения, поэтому было необходимо дождаться, пока родятся новые дети. Также необходимым стало сделать так, чтобы выжившие люди не особо распространялись о том, что произошло, поэтому, нами были применены препараты, нарушающие память… На всех, до кого мы смогли добраться. Ты понимаешь, о чём я говорю? — Морис приподнял бровь.

— Вполне, — Ник спрыгнул с кушетки и прошёлся по комнате, усваивая информацию.

— Условия, чтобы следить за поведением вакцины и развитием подопечных, сложились идеальные, жаль, что нам пришлось пожертвовать многими из тех, кто остался у нас.

— Что за подопечные? — Ник повернулся к монитору.

— Мы сами установили режимы в резервациях, создали управления, которые были вследствие названы Палладиумами. Создали Центр, где обучали тебя и других детей.

— Что? — Ника передёрнуло. Он снова вспомнил странных людей в форме, которые появлялись в Центре регулярно.

— Нам было необходимо, чтобы те, кто во время Столкновения были детьми и подростками забыли, кто они есть — они стали первыми в Центрах. Новые дети карантина попадали туда из-за внушения, что трейсеры — необходимость, чтобы выжить. Ты же не думаешь, что отрезанная от детства память следствие тренировок — только и всего?

— Я, — в голове Ника информация не укладывалась, роились вопросы, которые он никак не мог сформулировать.

— Всё, что нам было нужно — люди без сомнений, люди без памяти. Люди, уверенные в том, что весь мир разрушен. Большего не понадобилось. Единственное, что стало делать сложнее — наблюдать за подопечными.

— Вот отсюда поподробнее, — Ник снова сел на кушетку, уставившись в экран.

— Мы проводили исследования по модифицированию человека, с целью создания у наших потомков способностей, которые могли бы работать в разных областях науки и не только. Когда произошло то, что вы назвали Столкновением, мы потеряли нескольких подопечных и к тому же, кое-кто по имени Ричард Келлер лишил нас десятка подопытных женщин, что должны были родить экспериментальных детей на этой базе, — Морис замолчал, будто увидел, как изменилось лицо Ника.

— Моего отца звали Ричард, — выдохнул он.

— Да, именно. Твоя мать должна была родить тебя здесь, как и другие женщины. Но он смог вывести их отсюда. Мы искали вас, но потом начался конфликт и нам пришлось временно свернуть поиски. Мы нашли не всех, потому что после того, как всё было кончено, внутри нашей структуры нашлись шпионы, уничтожившие часть документов об экспериментах.

Морис замолчал. Ник почувствовал, будто кушетка под ним поплыла. Дыхания не хватало и сосредоточиться было очень сложно. Так вот, откуда у него такая выносливость и живучесть, вот почему он не истёк кровью и не умер тогда, когда волки почти разорвали его. Вот почему Фрауд говорил о том, что он не очень удачный «образец».

— Нами было принято решение, что все выжившие образцы — подопечные, будут находиться под нашим пристальным вниманием в естественной для них обстановке. Я могу назвать тебе имена тех, кто нам известен, но не сейчас…

Ник слегка махнул рукой, останавливая речь Мориса. Тошнота подкатывала к горлу. Осознание вползало в мозг медленно и уверенно — он и весь его мир всего лишь эксперимент, проект. Все смерти — напрасны, всё во что он верил — иллюзия. Он снова почувствовал то же самое, что и тогда, когда Тайлер рассказал о том, как и чем живёт Вэйвард. Он опустил голову, разглядывая пол.