Николай Грошев - --------- [СИ, Это такое название и есть - дефисами!]

В качестве оплаты он взял вещи, найденные в собственных карманах, в момент пробуждения — две пачки ядовитых трубочек и горсть красных камешков. Собственно, он надеялся, что платить не придётся. Всё-таки, местные его в князья записали. Может, удастся отделаться коротким «спасибо».

Где проживает портной, или как сказала Але «одёжник», Совник знал, так что нужное место искал не особо долго. Одёжник занимался не только доспехами, он же делал всю одежду для жителей Речки. И в отличие от кузнеца, это был не один человек. Сам по себе одёжник, это самый ловкий в семье. Им мог быть даже подросток, если справлялся лучше своих более взрослых товарищей по ремеслу. Так, например, когда Але была ребёнком, одёжником стала совсем молодая девица. Сейчас главный одёжник Речки, это пожилой мужик по имени Паш. Своё место он занял, потому что предыдущего одёжника, несколько лет назад съели клыкастые, когда он убирал урожай «тканевой» травы. Тогда не только его съели, пострадало много людей, но потеря одёжника, запомнилась всем.

Как сказала Але, лучше одёжника у них больше не появлялось.

Одёжник являлся главным ремесленником своего семейства и отвечал за организацию всего процесса, он же был самым опытным и ловким в деле пошива доспехов и одежды.

Но кроме него, этим занималось ещё с полтора десятка человек, коим он передавал все свои знания, в любое время суток, и не всегда только словом. Свои знания, одёжник старался перенести на бумагу, когда выдавалась свободная минутка. Практика, которую, как рассказал Миха, теперь применяли повсеместно. Вся семья ремесленника, постоянно практиковалась в своём ремесле, как князь, во владении оружием. С таким подходом, если ремесленник умрёт, всегда есть ещё несколько человек, обладавших теми же знаниями и способных его заменить. Разумно, учитывая весьма нелёгкие условия жизни в этом жестоком послевоенном мире.

Три семьи занимались пошивом одежды и доспехов, три дома, стоящие рядом, у самой стены посёлка. Как и прочие дома, их жилища ничем особым не выделялись. Але указала только два ориентира, которые, в принципе, не особо и нужны, в посёлке на сотню домов. Но, конечно, с ориентирами найти проще. Он высмотрел стенную пристройку, с необрезанными вертикальными досками и двинулся туда. У последней линии домов остановился, ища тот, к стене коего будет прибит клочок выделанной кожи. Таковой нашёлся почти сразу — только кусок истрёпанной кожи, был прибит не к стене, а к нижней части досок крыши.

Подошёл к крыльцу и постучал. Потом ещё раз и ещё. Молчат. Нет никого что ли?

— Кого там ещё принесло, коромысло тебе в рот?!

Раздалось из-за двери недовольное ворчание, и вскоре дверь открылась. Всклокоченный седой мужик, глянул на него, со сна красными глазами. Впрочем, может и не сон тому причиной. Пахло от него подозрительно знакомо — как из кружки с самогоном из Кровавых ягод.

— Доброе утро…

— Тоже мне доброе. — Буркнул мужик. — Поспать не дадут. Ходят тут всякие… чего надо?

— Эмм… — Сказал князь, несколько ошарашенный таким приёмом. Видать привык он уже к всеобщему восхищению и желанию всех встречных-поперечных, пожать ему руку.

— Чё мычишь? — Прищурившись, рыкнул мужик, а затем сильно подался вперёд и ещё сильнее прищурился. Постоял так секунду и выпрямился. — Князь? Ты что ль?

— Я. — Кивнул князь.

— Так вижу я, что это ты припёрся. — Снова ворчит одёжник Паш. — Чего столбом встал? Давай, заходи уже внутрь, дует из дверей, а я может, мёрзну весь. Приболел я чего-то.

Совник вошёл внутрь, прикрыл за собой дверь и очутился в комнате, абсолютно такой же, какая есть в любом доме посёлка. Однако внутреннее убранство, заметно отличалось. Мало того, дополнительная стена, разделявшая дом на две комнаты, в доме одёжника была значительно прочнее и собрана из толстых досок. Кроме того, в ней имелась дверь, сейчас приоткрытая.

— Садись князь, чайку попьём. — Паш указал на стул, возле маленького стола у стены. После чего прикрыл дверь в соседнюю комнату. Совник всё же успел туда заглянуть, прежде чем дверь закрылась, и немало удивился, заметив там ткацкий станок. Увидел только часть его, но судя по высоте станка, он занимает минимум пол стены. Примитивный инструмент, без всяких продвинутых механизмов, собранный из дерева. Совник вообще-то ожидал увидеть нечто вроде «штуковины» в «кузнеце» Михи. А тут вон как — настоящий ткацкий станок, смотревшийся достаточно новым. Его собрали здесь, не слишком давно. Верхняя рама путём не успела потемнеть и рассохнуться. Станок новый, значит, одёжник умел собирать такие вещи и работать на них.

Совник уселся за стол, прислонился плечом к стене, и впервые за всё время пребывания в Речке обратил внимание на любопытную деталь обстановки — печь. Нет, у него тоже в доме печь стоит, но в других домах как-то не замечал. Впрочем, он и был только у Михи.

У противоположной стены стоит маленькая каменная печь, в которой Паш сейчас расшевеливал горячие угли, короткой кочергой… угли?

— Ай! — Взвизгнул одёжник, когда один из «углей», выстрелил в его руку тонкой красной ниточкой. Паш ругнулся неприлично и снова ткнул кочергой в груду угольков… у Совника волосы дыбом встали. Угли… от толчка они покраснели, начали источать красноватый свет, дверца печи тут же обрела алый оттенок, и Паш поспешно закрыл её. Щёлкнула задвижка, громыхнул чайник, брошенный на плиту. Паш подул на свою руку — там теперь волдырь от ожога имеется.

Спустя пару секунд, металлический чайник истерично засвистел, сообщая о том, что вода в нём вскипела. Паш извлёк из шкафа у стены две кружки, посыпал в них какие-то сушёные листья и разлил кипяток. После чего уселся напротив, сердито косясь на князя.

А князь так и смотрел на печь, дверца и плита которой всё ещё источали сильный жар, ощутимый даже здесь у стены. Он старался сохранить самообладание, но глаза всё равно как блюдца.

— Чего? — Буркнул Паш. — Нормальные Жгучие Ежи. Старые, да, и что с того? Мне может лень за новыми идти. И ничего дом не сгорит! Слушай больше этого идиота Алека. Он может и Голова, да голова у него пустая как ведро! Я-то всегда говорил, да не слушает никто.

Помолчал старик, чаю хлебнул. Буркнул что-то неразборчивое, видимо, ругательное.

— А, вспомнил. — Говорит Паш, кривясь так, будто съел что-то очень кислое. — У тебя ж памяти нет. Брешешь поди… ну да хрен с тобой князь. Есть память, или нет, мне на то плевать. Жгучие Ежи это. В Великом лесу живут. Скотина хитрая и прячутся ловко, а поймать ещё сложнее. Но ежели поймал, всегда тепло в доме будет. Кормить их только проблема, конечно, в лес ходить за едой-то приходится. Нашу еду не жрут они собы драные. Порошок только этот свой… — Мужик ещё чаю хлебнул, снова весь скривился. — Белый такой. Его много не наберёшь, зараза такая. Много если брать — пузырчатая болезнь начинается. Ну, когда волосы лезут, язвы, слышал же уже про такую?