Николай Грошев - --------- [СИ, Это такое название и есть - дефисами!]

Он убрал меч, сел на землю и кое-как перевязал рану — большего сделать не смог. Вправил кость, но от этого действия чуть не потерял сознание и не рискнул сделать что-то ещё, просто перевязал рану тем, что было. После этого, с большим трудом, он перезарядил автомат и поднялся на ноги.

Впереди больше ни кого нет. Точнее, их не видно. Стая спит, нежится в траве, в лучах вечернего солнца, они отдыхают, насытившись мясом какого-то человека… скоро они проголодаются, а он к тому времени свалится мешком и не сможет отбиваться.

— Не угадали твари… — Пробормотал он, ощущая, как по телу бежит ледяной пот. Ему стало очень холодно, пробирает озноб — растёт температура тела. У него мало времени остаётся: на то, что бы найти укрытие, с единственным выходом. Только так он имеет слабый шанс отбиться от них. Стая вовсе не отступила. Они двинутся по следу — после того, как отдохнут и слегка переварят съеденное.

Каковы же твои шансы на выживание Совник?

— Близки к нулю. — Ответил он на собственную мысль.

Но сдаваться, Совник не привык — он об этом только что узнал. Ноги подкашиваться начали, но он, прикусив губу, шагает вперёд и с надеждой высматривает хоть какое-то укрытие.

Сколько он шёл? Совник не запомнил. Но повязка стала красной от крови, с пальцев течёт ручьём. Всё тело бьётся в ознобе, пот хлещет так, что куртка прилипла к спине.

Далеко вверху, в чёрном небе, сияют звёзды и бесформенный кусок беловатой скалы — кажется, это Луна… но разве она выглядит так? Это же диск вроде бы. Иногда полумесяц. А смотрит вверх и видит яблоко, обгрызенное со всех сторон. Долго размышлять на эту тему не получилось — нужно было двигаться. Ночь давно поглотила дневной свет — насколько давно, он не помнил. Идти становилось всё труднее. В какой-то момент он вдруг понял, что не хочет больше пытаться. Сил почти не осталось. Лучше уж погибнуть в схватке.

Совник остановился, повернулся к равнине, что оставил за спиной.

Они там. Их не видно, но они точно где-то там…

В траве полыхнул зеленоватый свет. Два огонька. Он среагировал даже не думая — вырвал меч из ножен и ударил. С протяжным «мяууу», громадный зверь свалился в траву, суча ногами и роняя кишки на траву. Вскоре зверь затих — он похож на того, невидимого. Но более гибкий, лапы тоньше, глаза, даже сейчас, сверкают в темноте. Шкура пятнистая, а какого цвета, в лунном свете угадать сложно. Сейчас всё кажется серым и чёрным. Хвост у монстра длинный-длинный, наверное, метра полтора будет…

Совник повернулся и пошёл дальше — клыкастые, не двинулись следом. Либо ведут его на приличном удалении. Они так и будут идти, пока он не свалится. Может, труп мяукающего зверя, задержит их? Вряд ли надолго. Труп один, а их там штук двадцать. Но всё же это их задержит. Просто бросить мясо гнить посреди полей, хищники не смогут. Они не люди, пора признать, а раз так, то и думают они иначе, чем люди. Их цель не убийство само по себе, их цель, мясо на его костях. И если по пути попадётся другое какое-то мясо, они не смогут пройти мимо.

Он шёл, пока солнце не поднялось над землёй. И тут ему изрядно повезло — в лучах восходящего светила, Совник увидел искомую цель — овраг, а в его откосе, глубокая нора. Узковатая, не повернуться в ней путём, но грех жаловаться, сейчас ему и такая сойдёт, главное спрятаться, дать себе маленькое преимущество перед преследующей его стаей.

В таком состоянии он и с одним клыкастым монстром вряд ли справится.

А ведь ему очень повезло, что их лидер, столь осторожен. Всей стаей, они бы порвали его за две минуты… пролезая в нору, он вдруг подумал, что стая сюда даже не сунется. Если там, они не стали рисковать двумя-тремя собратьями, коих он точно успел бы прикончить, то здесь и подавно не станут нападать. В норе он сможет отбиваться долго. Может, они просто уйдут? Хех… с трудом верится. Скорее всего, останутся у норы. Проголодаются — половина на охоту в окрестности, половина будет сторожить выход. В какой-то момент ему всё равно придётся выйти. Или он просто умрёт там, и они спокойно вытащат труп на улицу и съедят его… от такой перспективы, лезть дальше, вглубь норы, расхотелось. Но он всё же пересилил голос разума, и продолжил ползти. Разумнее, было бы остаться в овраге — там его убьют быстро. А здесь, с такой раной, которая вот-вот загноится — после такой кустарной перевязки, загноится на 110 %… в этой пещере, он обрекает себя на медленную, мучительную смерть. А шанс поправиться, используя только запасы еды и медикаментов из рюкзака, не то, что крошечный, он вообще нулевой.

Разумней было бы позволить себя убить…

Совник не привык сдаваться. И он лез, пока не уткнулся лбом в стену. Здесь он перевернулся на спину. Кое-как снял рюкзак и меч — автомат упал чуть раньше. А после, на секунду, прикрыл глаза, что б перевести дух… когда снова открыл, из дыры впереди, лился красивый золотистый свет.

От яркости лучей, Совник обратно закрыл глаза, резким движением век, зажмурился — бесполезно, он поднял руку и прикрыл глаза ладонью, полегчало вроде.

От его движения повязка больно шлёпнула по лицу, засохшим колтуном крови и грязи.

Ругнувшись, он подождал несколько секунд, пока резь в глазах ни пропала, и опустил руку, сразу же потянулся за автоматом, часто моргая — всё равно глаза слегка режет ярким светом. Взял оружие в руки, проверил обойму, приставил к плечу, направив ствол на выход и…

И с удивлением вылупился на правую руку, которой все эти действия только что делал, не ощущая ни боли, ни усталости, ни дискомфорта.

Это как так, а?

Он подставил руку под луч света, падавший с улицы через зев норы, сам отсел подальше в темноту. Вот она, рука его вчера жестоко поеденная. Вся в грязи, в крови и потом воняет.

А должна она сейчас источать сладковатый запах гноя и жутко болеть.

Он осторожно надавил пальцем на повязку. Ничего, боли нет. Стал аккуратно снимать бинты — просто отрывал кусочки ткани, засохло всё, по-другому не снять.

Когда последний кусочек упал на пол пещерки, и он удивлённо охнул — рана, она исчезла. Там, где кость пробила кожу, тоненький слой розовой кожицы, под ним даже строчку вен видно, но самой раны, как будто и не было. Словно он порезался дня три назад, а теперь вот всё заживает стремительно… даже глубокие следы от клыков куда-то пропали.

Совник откинулся спиной на холодную стену и минут десять сидел без движения, глядя в темноту. Не оставляло ощущение, что так не бывает и в то же время, ему кажется, что ничего необычного не произошло. Двоякое какое-то чувство. Может, это не нормально для других людей? А для него, по каким-то причинам, норма? А почему так? Проклятье… плохо, когда ты без памяти, да посреди такой опасной реальности просыпаешься… в которой тебя упорно хотят сожрать.