Николай Грошев - Король вампиров. Часть 1 [СИ]

— Гори, в Аду… — Прохрипел он и из ушей потекла розоватая жидкость — болезнь сожрала их изнутри, после этого не восстановится даже проклятый демонами. Они уже никогда и никуда не пойдут. Кальяри рассмеялась и поднялась на ноги. В таверне воцарилась гробовая тишина. С ужасом, люди смотрят на неё — она их понимала. Клыки оттопырили губы, в глазах горит голодный огонь.

— А теперь, я, пожалуй, закажу себе поесть. — Произнесла Кальяри, приступая к ужину…

Дверь таверны открылась и в полной тишине, на улицу вышла девушка в дорожном плаще. Он висел на ней, прилипнув к телу, её лицо и волосы, красные от крови. Вся одежда пропитана кровью.

— Как же хорошо жить! — Воскликнула она, улыбаясь Луне, и сладко потянулась. Ей даже захотелось помурлыкать, словно кот, который жил в её доме, до того, как пришли демоны и прокляли её, толкнув на страшный грех — жестокое убийство собственной сестры, воспоминание омрачило радость, полнившую её душу, но Кальяри не поддалась эмоциям. Прогнав тяжёлые воспоминания прочь, она пошла к коновязи, где оставила свою лошадь.

Девушка быстро нашла искомое, но вот лошади, там не оказалось. Только висит перерезанная верёвка. Она гневно топнула ножкой и посмотрела на таверну, где лежали десятки мёртвых тел.

— Зря я вас так быстро убила. — Прошипела она, обращаясь к покойным вампирам.

Где-то заржала лошадь, она повернула голову и стукнула себя ладонью по лбу.

— Ну, конечно же! Конюшня! Там полно других лошадей.

Она пошла туда, к этому длинному строению, даже зловещему в ночной темноте, впрочем, лунный свет сильно облегчал задачу, как и её новое, нечеловеческое зрение. Всё же, в демоническом проклятье, есть очевидные плюсы, она не могла этого не признать. И всё же — душа, причём отданная не по её воле, всё же это слишком высокая цена за то, что она имеет сейчас…

Кальяри замерла на мостовой, в десятке метров от конюшни.

Они вышли из темноты. Два десятка фигур в дорожных плащах, с дубинками в руках.

— Как вы мне надоели! — Воскликнула она, всплеснув руками. — Просто оставьте меня в покое!

Они не ответили. Исчезли и ринулись к ней. Не все они двигались быстрее неё, некоторые едва волочились — так сильно она превосходила их, но были и другие, наверное, мокшане…

Скорость этих других поражала и ни до кого из них, она не смогла дотянуться.

Но разве ей это было нужно?

Кальяри стояла на мостовой, плащ порван в лоскуты, челюсть снесло на плечо, лишь одна рука двигается, стоит она с трудом. Вся голова разбита, живого места на ней просто не осталось — ещё бы несколько секунд и она свалилась бы без чувств. Но у них не было этих секунд.

Фигуры в плащах, потеряв дубинки, корчились на мостовой, в ужасных судорогах и чумные струпья густо покрывали их кожу, их внутренности. Из ртов и ушей, текли гной и отравленная кровь — они умирали, и спасенья им не будет, равно как и пощады.

Кальяри поняла руку и поставила челюсть на место, застонав от боли.

— Вы все умрёте! — Прошипела она. — Я вас всех убью!!!

Они появились из ниоткуда. Высокие фигуры в чёрных балахонах, лица скрыты капюшонами, не видно даже рук. Они стояли перед ней, и Кальяри ощутила ужас — тот самый, всепоглощающий, безумный ужас, что коснулся её, когда они пришли впервые.

Демоны вернулись — они пришли за её душой…

— Нет! — Взвыла она, пылая гневом и болью, что не была ещё достаточно залита кровью священников и дворян. — Я не отдам вам душу сейчас! Нет! Не подходите!

— Сейчас ты умрёшь, дитя моё. — Проговорила одна из фигур. — Мне так жаль, но ты натворила слишком много бед. Прости, дитя…

— Лилиат, лысые обезьяны не заслуживают твоей любви.

— Прекрати Илад. Ты знаешь, что этот спор не имеет смысла — ты стоишь на своём тысячи лет, но я не соглашаюсь с тобой, ровно те же тысячи лет. Они — наши создания, мы ответственны за них.

— Ты забываешь — они лишь инструмент…

— Уходите прочь демоны!!! — Закричала Кальяри, но демоны не послушали — тот, что назвали «Лилиат», вдруг исчез и спустя мгновение возник прямо пред ней.

— Прости дитя моё. — И хотя голос был хриплым, грубым, всё же, в нём были нотки мольбы, были там и нотки печали — демон не хотел её души, но разве это важно? Демон не может поступить иначе. Это всё обман, демоны вырвут душу из её тела и утащат её в Геенну Огненную!

— Нет! — Она ударила демона рукой — обе успели срастись, обе работают, но, увы. Рука демона оказалась быстрее. Кальяри ощутила, как тонкие пальцы сжали её запястье, она услышала, как хрустят кости, почувствовала, как кровь течёт из культи — кисть оторвали одним движением…

— Нет!!! — Она ударила второй рукой, что было сил и всю волю вложив, пожелала, что бы демон пал сражённый чумой. Но что им чума? Демонам-то Ада!

Демон не сумел уклониться. Кулак врезался в живот, пробил мягкие внутренности, сломал кости позвоночника и вышел из спины. Пальцы Кальяри сжались на остатках позвоночника, рука дёрнулась обратно. С воем боли, демон свалился наземь, и она увидела его лик — серая маска самой смерти, длинные страшные уши и десятки острых клыков в кошмарной пасти.

С криком ужаса от содеянного, Кальяри побежала прочь. Но, увы, демоны бегали быстрее.

Бесчувственное тело Кальяри рухнуло на мостовую. Вокруг стонали вампиры, коих больше не накачивали бактериями страшной чумы, какой никогда не было прежде и не будет потом. Вскоре их организм справится, они очнутся и полностью исцелятся. А пока, они не видят и не слышат — только собственные вопли и страшная боль доступны им.

Лилиат лежала на спине и смотрела в небо.

— Ты не убил её? — Сказала она.

— Пока нет. — Илад посмотрел на изуродованное тело — кишки наружу, лицо свёрнуто набок, левая глазница вбита в череп так, что из трещин текут мозги. — Только помял немного.

— Илад, ты не замечал как сильно эти звёзды, похожи на наши?

— Ты уже говорила. — Проворчал он. — Не раз причём. Каждые сто лет ты начинаешь этот разговор.

— Прости, сейчас не буду.

— Почему ты спросила об обезьяне? — Илад посмотрел в небо, капюшон упал, и он с отвращением поморщился — так он пытался скрыть ту боль, что от сего взгляда, проскользнула на его лице.

— Она не обезьяна. — Ворчливо отозвалась Лилиат. — Моя рана…

— Её уже нет. Теперь можно мне убить обезьяну?

— Илад, Илад, кто из наших детей, мог нанести кому-то из нас, хоть какую-то рану?

— Монстры, костяные монстры. — Ответил он, подумав всего мгновение.

— Наши дети, назвали их «вурдалаки». Забавное название…

— Лилиат, её нельзя оставлять в живых. Эта обезьяна безумна.

— Великие Силы, ты не исправим! — Она поднялась на ноги и бросила короткий взгляд на лежавшую на земле, хрупкую, а теперь до крайности изуродованную фигурку Кальяри.