Николай Грошев - Война вампиров [СИ] [книги 4-5]

— Ну, не знаю, — Штык выбросил бычок в окно. — Ладно, глянем, там решим. Пошли пацаны.

Штык открыл дверь, вышел и потянулся до хруста позвонков.

— Эх! От проклятого седла, крыша съехала с ебла!

— Гы. — Сказал Шкет.

— Какое ещё седло? — Спросил Колян.

— Забудь братан. — Штык проверил пистолеты и снова сунул их за пояс. — Потопали короче.

Все трое двинулись к воротам большого прямоугольного здания, когда-то служившего складом, неизвестного свойства и характера. Наследие канувшего в лету СССР, из которого пахло мертвецами. Да, Штык остановился у ворот и сказал нехорошее слово. После чего посмотрел на своих спутников.

— В натуре, пацаны, трупачиной несёт.

— Не только. — Шкет взялся за ржавую скобу, служившую тут дверной ручкой и потянул.

Со скрипом зловещим, створка открылась и свет с улицы, дополнил скупое освещение сего местечка. Узкие окошки под потолком, пропускали немного света, падал он и из пары рваных дыр в крыше, лишённой чердака, но даже с приоткрытой створкой ворот, в помещении всё равно царил полумрак. Сам по себе зловещий такой. А тут…

— Святое Говно! — Высказался Штык тихим шёпотом, едва войдя внутрь. Он отшатнулся, но врезался спиной в закрытую створку ворот и остановился.

— Это, ужасно. — Прошептал Колян, застыв на месте.

— Ага, это да, в натуре. — Добавил Шкет, не бледный, не испуганный, а такой вот даже возбуждённый весь, эмм, он облизывается что ли? Показалось, наверное…

— Шкет. — Позвал Штык. Парень ответил невнятным бульком и сделал ещё пару шагов.

— Братан, ты куда? — Снова говорит Штык. Ноль реакции. На корточки сел.

А вокруг, у всех стен — трупы. Разного возраста и пола, разной степени разложения. Есть и совсем свежие. Лежат вповалку. По тухлым, там ничего непонятно, а вот свежие — даже не бледные, у них кожа как лист бумаги. И глаза по полтиннику, на лицах застыла гримаса ужаса, глотки порваны в лоскуты, словно к ним присасывалась гигантская пиявка. Картина знакомая — он уже видел такое, так что в ступор, как Колян, не впал. Шкет тем более — он как раз и был тем художником, который нарисовал похожую картину, единственным свидетелем коей, был Штык, только в той картине, не было пяти гробов, посреди помещения. И полумрака зловещего и смрада от кучи мертвецов и грязного пола и жутко скрипевших ржавых цепей в дальнем углу здания и…

— Шкет! Ну, ты пиздец в натуре…

Штык руками всплеснул, головой покачал.

— Шо? — Булькнул Шкет, отрывая новый кусочек гнилой плоти от трупа и пихая его себе в рот.

— Ты трупачину жрёшь блять. — Кривясь от отвращения, молвил Штык.

Шкет замер, с не дожёванным куском мяса от гнилого трупа во рту и свежеоторванным в руке. Сглотнул, с видимым сожалением скривил лицо, положил кусочек на место, прижал пальцем, типа так оно и было с самого начала. Поднялся на ноги, потоптался.

— Ебать! Лёха, в натуре не могу, сорян пацаны, душа требует.

И оторвал от подтухшего трупа руку, да смущённо краснея, кусая на ходу, поспешил на улицу. Колян вышел из ступора, что бы впасть в новый — круглыми глазами смотрит на ворота, за коими исчез Шкет. Штык же матюгнулся, покрутил пальцем у виска, рукой махнул и отвернулся от ворот — взгляд прилепился к гробам.

— Колян, — позвал царственный Носферус, — Колян блять! В натуре не гони, давай сюда топай.

Колян не отозвался, так и стоит не в силах справиться с шоком бытия такого слегка не совсем нормального. Штык рукой махнул, досадливо крякнул и двинулся к гробам один, с каждым шагом поражаясь своей небывалой смелости.

Остановился у первого. Нормальный такой дощатый гроб. В таких нищих или безымянных хоронят за счёт государства, да на задворках кладбища. Рядом ещё четыре, того же фасона.

Штык присел на корточки, затылок почесал. Логика подсказывала, что гробы и трупы, как-то связаны. Память услужливо напомнила пару эпизодов из популярных фильмов. Штык снова затылок почесал — не стыковочка тут. Он точно знал, что вампиры в гробах не спят. Он сам блин вампир и он в гробу спать не станет — стрёмно это как-то, да и страшно немного, тогда что это всё такое? Загадка. А что б её разгадать, надо глянуть в ящик. Почему-то, Якубович вспомнился…

— Нахуй, в рот мента, я выбираю приз! — Сказал он и аккуратно, буквально на пару сантиметров, сдвинул крышку гроба. — Да ну нахуй. — Сказал он и сдвинул крышку ещё немного.

— Кхм. — Штык снова глянул в гроб. Отвернулся, два раза моргнул. Опять посмотрел. — Да нет, в натуре, так и есть, ага… — Аккуратно крышку закрыл и встал на ноги. С минуту смотрел на гробы, потом пошёл на выход. Колян встрепенулся и за ним. Вышли, закурили. Кто-то слева, за углом, активно чавкает.

— Я хуею. — Выдал Штык и затянулся так, что полсигареты сразу сгорело.

— В натуре. — Согласился Колян, свою сигарету выронив, однако, даже не заметил — покосился на угол, из-за которого неслись страшные звуки.

Постояли, немного на небо посмотрели. Красивое такое, солнышко там, все дела.

— Саня, братан, ты там всё?

В ответ тишина. Вампиры переглянулись, пожали плечами и двинулись за угол. А там нет никого. Только обглоданная кость на полу лежит. И на стене длинные, глубокие царапины.

— Чё за…

Кусты шуршат. Чуть в сторонке, там плохо видно. Но глянуть надо бы.

— Колян, иди, глянь.

— Почему я-то? — Отпрянув в сторону, поинтересовался Колян.

— Ты это, не буксуй в натуре. Я ваще кто? Носхерус или где? Давай братан, если чё, я за тебя отомщу, блять буду, в натуре. Давай, не сачкуй.

— Не пойду. — Набычился Колян.

— Ссыкло блять. — Буркнул Штык и, тяжко вздохнув, шагнул в неизвестность, скрытую разноцветными листочками. А там!

Ветка. И в глаз прям.

— Сука!!! — Взвыл Штык, продираясь через кусты и тут раз! Кончились кусты. Этакий мини пустырь у стенки. Штык глаза продрал, глядь — а там Шкет стоит. — Братуха, ты куда съе…

— Арррр!!! — Заявил Шкет, скаля клыки. Вон, когти выпустил, руки раскинул в стороны. Но от стены не отошёл. Стоит там, на стену журчит. Вот журчать перестал, а когти — полметра. Замер, глаза блестят, растерялся он немного.

— Ты это, братан, когти затяни, а то ты так хер себе под корень срубишь.

Шкет ещё сильнее оскалился и зарычал, но когти втянул на левой руке, зачехлил всё что надо, вжихнула молния, когти снова наружу и обеими руками по стене как даст! В бетоне восемь длинных полос. А сам Шкет снова зарычал, в кусты прыгнул и только треск да топот.

Остался Штык у стены, на которую журчали недавно, и которую когтями исполосовали…

— Бля, — задумчиво молвил Штык, зажимая нос, так как тут сразу плохо пахнуть стало, — ебать, в натуре, как кошка, поссал сука и когти поточил, вот что за блядство? — Ворчал Носферус, прорываясь через кусты. — Братуха один в натуре по жизни, и тот ебанутый в хлам…