Николай Грошев - Война вампиров [СИ] [книги 4-5]

— Он предложил мне плату. — Улыбнулся ниндзя. — Он даст мне серебряную монету, за твою голову и я…

— Чё пиздишь фраер — он тупо рычал…

— Это японский язык животное! — Взвился ниндзя, сжав кулаки аж до хруста. Рычавший мужик, что-то кинул, оно блеснуло в свете лунном и незнакомец без маски, ловко изловил это нечто из воздуха. Потом расправил ладонь и показал Штыку. — Вот цена твоей жизни, кусок навоза. И я…

— Головка от хуя. Ты что со мной сделал падла? Почему я пошевелиться не могу?

Мужик усмехнулся и показал ему ту штуку, что только что вырвал из его бока. Длинное узкое лезвие, выпачканное кровью. Толстая деревянная ручка.

— Этот кунай, пропитан ядом, смертельным для людей. Нас он не убивает, но парализует на полчаса или час, со всеми по-разному. — Он положил дротик на землю и снова ухмыльнулся, на этот раз брезгливо. — Когда яд перестанет действовать, ты встанешь на ноги, и я убью тебя.

— Отвечаешь?

— Что?

— За базар отвечаешь?

— Я не совсем понимаю…

Штык ощерился, клыки вышли наружу с приятным сердцу скрежетом, и он оттолкнулся от земли двумя руками. Ниндзя не успел среагировать — слишком расслабился и не ожидал такого.

Оба покатились по снегу, а когда замерли, на ноги поднялся лишь один из них.

Он встал во весь рост, раскинул руки в стороны и громогласно зарычал, явив миру окровавленные клыки. Ниндзя отшатнулись, словно их всех неожиданно так, ураганным ветром долбануло. Замерли, глаза круглые, хотя анатомически вроде они у них такими быть и не могут.

— Гы-гы. — Заявил царственный Носферус, втягивая клыки обратно и носком ботинка переворачивая тело ниндзя, на спину. Пустые, мёртвые глаза парня, смотрели в небеса, из порванной глотки, едва заметно капала кровь. Лицо белое — крови в нём осталось в лучшем случае на полстакана. Носферус наклонил голову и посмотрел в это мёртвое лицо. — Ну, чё чушка? Не ответил ты за базар. Пропизделся сука. — Повернулся к друзьям покойного.

— Ну, чё фраера, побазарим или как?

Ниндзя переглянулись. Потом вперёд вышел низкорослый мужичок, с выпуклой грудью, которая колыхнулась при каждом движении. Штык глянул ниже, прищурился. Бёдра широковаты, ножки красивые. Вряд ли это мужик. Хотя кто их знает, может трансвистит какой. С этими сюрпризами, эльфами, и прочим аниме, он не удивился бы, наверное, уже ничему.

— Мы уйдём. Наш Носферус пал и мы должны выбрать нового.

— Ну, заебок, чё? Пиздуйте. Я сегодня добрый.

Ниндзя, неясной половой принадлежности, однако, с места не двинулась. Испытывающе смотрит, глазки блестят. Словно ждёт чего-то.

— Чё? — Проворчал Штык, пытаясь осмотреть свою одежду. Да нет, вроде не запачкался, так, снег, немножко грязи на спине, крови пара капель на воротнике, а так — ну хоть в гроб ложись, не в этом смысле конечно, а в том, что симпатичный он.

— Ты не умираешь.

— Ага. А чё помирать-то? Похавал, бухнул, настроение пиздатое. Я потом как-нибудь помру.

— Почему яд не подействовал?

— А я ебу? — Очень аргументировано ответил вампир. Пожал плечами. — Здоровья дохуя, характер скотский. Такие не дохнут.

— Мы уходим. — Девушка шагнула назад и остановилась. — Мы не вернёмся. Война окончена.

— Да ваше дело пацаны… — Потом наклонил голову — нет, ну, полюбому баба. — Слышь, киса, а тебя как звать?

— Не имеет значения.

— А сними повязку.

— Зачем это? — Бровки вверх поднялись. Ниндзя за её спиной, хмуро переглядываются.

— Ну как? — Штык развёл руками, мол, чего тут непонятного? — Хочу глянуть, может ты как крокодил. А так если нет, то телефончик спрошу, в кафе позову, шоколадку подарю, ну, всё такое.

Секунд пять царила тишина. Высоко в небе, пронзительно завыл ветер и тут же стих.

— Я что-то не понимаю… — Пробормотала ниндзя.

— Штык! — Пискнул Шкет. — Я щас от холода насмерть сдохну…

— Братуха, отъебись. — Отмахнул Штык. — Ты вампир, тебе похую, а тут краля такая. А я холостой, вот, Носхератор к тому же. Я может, супругу ищу, Носхераторшу. Вот…

— Они нас ёбнуть собирались, а ты…

— Да похуй, разрулили же. Всё пучком. — Снова смотрит на девушку. — Киса, в натуре, покажи личико. — Девушка неуверенно подняла руку, сдвинула повязку на подбородок. Штык подвигал бровями, губы надул и кивнул. — Норм, киса, я прям влюбился. Отвечаю. Ну, чё? Забьёмся на завтра в восемь? А?

— Что за, — девушка замолчала, нахмурилась, беспомощно глянула на своих собратьев.

— Так что? Ты как кис?

— Я ухожу. — Она повязку обратно приладила и повернулась спиной. Штык охнул, схватившись за сердце. Девушка запнулась и обернулась, удивлённо приподняв брови.

— Киса, отвечаю — ты просто супер! Созвонимся?

Она отвернулась, тени мелькнули и улица опустела. Только труп с прокушенным горлом валяется на земле, да Шкет с Коляном отдыхают. Что интересно — стрела, кунай и то, чем прикончили Коляна, исчезло.

— Ну и дура. — Обиделся Штык. — Сама не знаешь что потеряла! Я может, жениться хочу!

— Пиздабол.

— Саня, завали ебало. А то в ухо плюну.

— Попробуй, я тя на фашистский флаг порву одной левой.

— Ну-ну, я типа верю.

Присел на бордюр, закурил. Из-за угла вырулил прохожий. Прошёл мимо, что-то про алкашей ворча. Потом запнулся об тело ниндзя и замер — горло его увидел. Потом посмотрел на ещё два тела и на мужика, который курит на бордюре.

— Да, — кивнул Штык, — ты прав мужик, это я их почикал. Я маньяк. Ща покурю, возьму нож, вырежу им сердца и схаваю прям тут.

— Ик. — Сказал мужик и поспешил прочь.

Сигарета кончилась, Штык огляделся.

— Эй, я не понял? Почему этот хуй ещё тут валяется? Чё фелоним? Давай уже киса, работай в натуре. Трупака нахуй отсюда, а то народ пугается.

Откуда-то извне, он почувствовал волну гнева, но спустя мгновение, вспыхнул яркий свет и труп исчез. Колян, со Шкетом остались на месте.

— Молодца киса. — Кивнул Штык. Посидел немного. — Кис, ну чё ты тупишь? Пивка подгони мне. И давай уже в темпе вальса…

Нечто невидимое, врезалось в затылок, Штык грохнулся лицом в снег.

— Ууу… — Сказал он, вынимая лицо из грязного подтаявшего снега. Сел обратно, вздохнул тяжко. — Понял я, понял, молчать буду…

— Озабоченная мартышка. — Буркнул кто-то невидимый, да очаровательным голоском.

— У меня хер тридцать три сантиметра! — Возразил Штык. — Видела такой у мартышки? А? Вот, то-то же. А то ишь, да бля! Хватит уже! — Взвыл он, потирая затылок.

— Штык.

— Чё? — Буркнул он, морщась — как будто бревном огрели. Или обухом топора. Или рукоятью меча. И за что? Эх, как этот мир жесток! Безобразие.

— Ты своей смертью не помрёшь, тебя баба грохнет. Нашёл к кому клеиться, она ж тебя как тузик грелку. Видел же, чё творит, а всё равно…

— Ну и чё? Ты же сам видел, фигурка пиздец.