Николай Грошев - Принц древесного трона [СИ]

Посох Луны — к такой вещи, не смогла бы приблизиться ни одна Колдунья, какой бы сильной она ни была. Как они не пытались повторить подобную магию и создать подобные Посохи, колдунов всегда ждало глубочайшее разочарование. Не могли они понять, как это создаётся.

Посох Луны, убьёт любого, кто посмеет его коснуться. За исключением эльфа. Но и им он в руки не дастся — отбросит подальше, не убив при этом, только намекнув, что так делать не надо, папа однажды в шкаф залез, искал что-то. Случайно прикоснулся к маминому посоху, пылившемуся там, наверное, с полвека. Чужая рука, заставила пробудиться Силу, заключённую в нём. Когда он со школы вернулся, отец валялся без сознания на полу, а в стене отпечатался чёткий след от его спины и затылка. Более того, если Луна долго не появляется рядом, Посох начинает волноваться, он просыпается и любому кто в этот момент окажется рядом, придётся не сладко. Лэутэне, Луна, встретившая их сегодня, фальшивкой быть не может. Будь она колдуньей спрятавшейся за иллюзией, посох Луны убил бы её, задолго до их появления.

Убедившись, что всё, в каком-то смысле, в порядке, Илья, перестал взывать к Силам и просто осматривался, смирившись со странностями Тёмной Луны.

Вампир по сторонам особо не смотрел — первым делом он плюхнулся в мягкое кресло, тоже резное, кажется, целиком из ореха. Убедился что удобно, устроился так, что бы кровью, снова сочащейся из раны, ничего не забрызгать и стал обследовать накрытый стол. Скатерть белая, чашки маленькие, супница, поднос с яблоками, блюдо с жареными куриными окорочками — обычный стол, какой можно было увидеть во многих человеческих домах.

За одним исключением.

— А чё водки нет? — Недовольно проворчал вампир. — Деревня вроде. Может у неё, где самогонки шкалик припрятан? Слышь, щегол, а ты можешь четушку наколдовать?

— Четушку? — Эхом отозвался парень, только что получивший ответ от Познания, нашедшего Посох Тёмной Луны.

Вампир махнул рукой.

— Забудь. — Поднялся со стула и подошёл к комоду, занимавшему всю стену. Открыл шкафчик.

Рыться там стал. — Гы. — Вампир вытащил на свет, лившийся из окон, ажурные, трусики? Илья мгновенно забыл про посохи и прочее — ему самому любопытно стало. Человеческий гардероб в доме эльфийки, живущей за городом — нонсенс. Расскажет маме, она рассмеётся и скажет, что у него очень богатая фантазия и лучше бы его способности применить на пользу. Например, побольше заниматься иллюзиями, вампир вытащил на свет новую деталь гардероба, столь же пикантную. Вот тут до Ильи дошло. От страха он стал прозрачным. Быстро оглянулся, нервно сглотнул и прохрипел. — Прекрати.

— А? — Вампир закрыл ящик. В соседний полез. — Что говоришь?

— Перестань рыться в её вещах! — Илья сглотнул два раза, с большим трудом — в глотке пересохло. За такое поведение, достанется ещё и ему.

— Не боись пацан. — Вампир закрыл шкаф. Открыл створки отдела покрупнее. — Она же кошару свою кормит. Ты лучше секи вход, чтоб не спалиться, нет, ну я не верю, что в деревне и самогонки нету, во! — Вампир закрыл очередной шкаф и вернулся к столу, с торжествующим видом неся в руках пузатую бутыль с янтарной жидкостью внутри. Сел, пробку вытащил, понюхал. — Спирт. Ни с чем не спутаю. Так-с, где тут рюмки? — На столе имелись только миниатюрные чашки. Взяв одну, вампир серьёзно так проговорил. — Нарекаю тебя Рюмкой! Гы.

Видал пацан? Тоже своего рода магия. — Налил до краёв. — Ты будешь?

— Я маленький ещё. — Сказал Илья и тут же покраснел. По человеческим меркам, он сказал несусветную глупость. Чисто технически, он вдвое старше вампира.

— Ну и что? — Пожал плечами Шкет. — Мы с братом лет в восемь первый раз на свадьбе по рюмашке хлопнули. Дядя Саня с Алтая приезжал, налил нам, шутник был… — Шкет вдруг помрачнел. Очень аккуратно поставил бутыль на стол. Взял чашку в руки. — Эх Андрюха, прости брат, прости, за тебя брат. Пусть тебе земля пухом будет.

И выпил, да ещё налил. Посидел с минуту, выпил. Закусив, ещё наливать стал.

— Вштырило. — Уважительно пробасил Шкет, поднимая третью «рюмку». — Вещь. Запомни пацан, если хочешь найти реальный самогон — езжай в деревню. В городе туфту делают.

Когда он осушил пятую чашку и съел половину курицы, в зал вошла Луна.

В руках у неё большая полная чашка спелой земляники — что для Луны лето и осень? Она и зимой может вырастить на своём огороде тропическую пальму. Особенно если это Тёмная Луна.

Чашка выпала из рук. Земляника полетела на пол.

— Ты что сделал сволочь??? — Взвыла она.

— О, солнышко, садись с нами, ик. — Глупо ухмыльнулся вампир. Налил ещё, на её глазах выпил. — Слушай, я влюблён. Всё, щас Есенина читать буду, слушай, крошка, не злись. Ну что ты хмуришься, кричишь? Ей богу — шкаф сам открылся, смотрю — флянец самогонки. Я и…

— Самогонки? — Луна вцепилась пальцами себе в волосы. — Идиот!

— Что сразу идиот? — Проворчал вампир. Нахмурился, и сказал. — Шторит, спокуха, ща я протрезвею. — Напрягся, щёки сильно надул. Посидел так пару секунд и удивлённо вскинул брови. — О блин, не получается. — С огромным уважением глянул сначала на бутылку, потом на её хозяйку.

— Крошка, я в натуре тебя люблю. Ты как такой басявый спирт гонишь?

— Великие Силы! — Эльфийка беспомощно всплеснула руками и села за стол, напротив вампира. Молча, на него смотреть стала. Вампир пожал плечами, да ещё хлебнул.

— Чё? — Спросил он, немного нагло. Ключевое слово «немного». В разговоре с Луной, это синоним смертельного оскорбления. Но никакой расплаты за новое проявление варварской непочтительности к её высокому сану, вновь не последовало.

Вместо этого, очень спокойным голосом, Луна произнесла:

— Жду, когда ты начнёшь разлагаться, пачкая мой пол гнилой кровью.

— С чего это я разлагаться буду? — Вампир выпятил губы, вскинул подбородок — так и застыл, выпучив глаза. — Ух ты! — Рука потянулась и грубо толкнула принца в плечо. — Щегол, ты глянь какой потолок у неё. В натуре, этот, который Ваня, ну с Гоги вместе рисовал, оба отдыхают.

— Что? — Не понял Илья.

— Он про великого Ван-Гога. — Любезно пояснила эльфийка.

Илья кисло улыбнулся. Тоже вверх посмотрел, да и сам глаза выпучил.

Потолок украшала панорамная картина. И он её уже видел прежде. Кошмарная битва, в которой погибли две тысячи эльфов, полсотни колдунов и невероятно много людей. Пустыня, на месте которой сейчас шумят листвой человеческие леса — битва шла так давно, что люди уже не помнят тех времён. По их новой истории, в те годы, людей вовсе не существовало. Пустыня пылала — огни множества Сил сжигали людей, эльфов, орков. Разбитые осадные машины на заднем плане. Там же горит Минас — орочья Цитадель. В ней тоже идут бои. Оборотни атакуют с другой стороны, ведомые лично своим Королём. А в центре картины, битва Короля эльфов с Королём орков. Они только что сошлись в сражении. Булава орка поднята, могучие клыки оскалены. В тонком, невероятно красивом доспехе — даже сейчас весь покрытый кровью, доспех истинно великолепен. Король эльфов занёс свой меч, для удара, он видел картину раньше. В самой древней части летописей. Только она была не совсем такой. Чуть левее от схватки Королей, на летописной картинке, располагался пустой участок, заваленный трупами — битва сместилась, и он остался на периферии. Здесь, он не был пустым. Тёмная Луна, в чернильночёрном доспехе, подняв копьё и посох, объятая огнём Смерти, стояла там. Над ней, поднятые в воздух Силой, висели жутко искорёженные тела десятка орочьих воинов. Лицо Луны искажено яростью битвы, но он не мог ошибиться — на картине изображена Лэутэне. Сглотнув, он опустил взгляд. Эта Луна невероятно стара. И ещё, ни одна летопись, никогда не говорила, что Тёмные Луны участвовали в войнах. Они всегда держались в стороне, не потому что так хотели — таков закон, принятый Светлыми Лунами. Предполагалось, что принят он чуть ли не на заре существования эльфийской расы. Получается, всё не совсем так, как принято считать? И в битве, стёршей орков с лица земли, участвовали Тёмные Луны? Или это дополнение к древней картине, просто фантазия Луны, дабы потешить своё самолюбие?