Тайга Ри - Последняя из рода Блау [= Перерождение] [litres]

– Ну, если на экза-а-амен… – Луций резво поднялся из-за стола, подбежал ко мне и одобрительно хлопнул по плечу. Рука у мастера оказалась очень тяжелой. – Молодец! Вся в отца!

При чем тут Юстиний Блау?

– Так, – забегал он между стеллажами, – так, это следующие. – Неровная стопка потрепанных «сосок» выросла передо мной на столе. – Расчеты почти закончил, завтра придешь, будем измерять твой источник и испытывать… И надо как-то назвать наш прожект. – Луций светился от возбуждения и восторга.

Назвать как-то стабилизатор Вермахта?

– Наставник, можно назвать просто – стабилизатор.

– Стабилизатор, стабилизатор… – Он покатал слово на языке. – А что, неплохо. Будет стабилизатор Блау.

Я поперхнулась – стабилизатор Блау… это звучит сильно. Нет, наставник вассал Блау и это полностью оправдано, но все равно режет слух.

– И парня своего приведешь, – он пожевал губами, – будем работать. Если голова варит, будет учеником, какая-никакая защита.

– Ученичество? – Наставник хочет взять Геба в ученики? Я собиралась торговаться за Нике, уламывать мастера, чтобы согласился, а тут Геба сразу… Чудно.

Луций посерьезнел, помолчал и наконец сказал:

– Я ведь тоже из «грязных». И если бы не сир Юстиний… – продолжать он не стал. – Нас немного, но все друг за друга встанем. Парню и так помогли бы, направили бы в Корпус или куда еще, а раз так хорошо вышло – приводи, посмотрим. Вся в отца, вся в отца… – уже совсем тихо пробормотал он.

Вот это новость. Наставник из «грязных», трибун из «грязных», это достойно первой полосы «Имперского вестника». Это какой силой и тягой к знаниям надо обладать, чтобы из «грязных» дослужиться до трибуна? Геб – гениальный оружейник, наставник – трибун, может быть, все «грязные» одарены сверх меры?

– На приеме будь внимательна! – Я закатила глаза. Сговорились они с Ликасом, что ли! – На провокации не ведись, атакующие не бери – все равно не пропустят, сегодня у вас будут дежурить легионеры. Военное положение. – Он развел руками.

Легионеры – это новость, значит, помимо дуэний и наблюдателей нам еще и легионеров поставят? Фейу знатно перестраховались.

– Вот, приколи. – Наставник достал из бархатного мешочка маленькую изящную булавку в виде стрелы. – Одноразовый портал на двух человек, привязка – поле за конюшней, – показал он за окно. – Слово-ключ – «служу Блау».

– Наставник… – Я просто потеряла дар речи. Такими артефактами не разбрасываются. Это почти такая же редкость, как звезда Давида. – Не пропустят, на входе всех просвечивают сигнальными чарами.

– Пропустят, – хмыкнул Луций, – проверяли. Вернешь завтра поутру, – подпортил удовольствие наставник.

Я низко поклонилась, с благодарностью приняв бесценную вещь. Теперь я чувствовала себя гораздо увереннее. Даже если Грань упадет на землю, даже если к Фейу явится Вызванный – в этот вечер мы с Фей-Фей точно останемся в живых.

Карета шла мягко, рессоры были новые, заказанные прямо из столицы, дядя специально выписывал «Инженерный вестник», чтобы быть в курсе всех технических новинок. Было тепло – артефакты исправно тихонько гудели где-то под потолком.

За окошком сгущалась северная ночь, небо синело, переходя в насыщенный черный, с рассыпанными мелкими бисеринками звезд. Почти как родовой гобелен. Я украдкой, смущаясь даже перед собой, осенила себя знамением и молчаливо помолилась Великому. Я нервничала. Нервничала так, как будто меня первый раз на практике допустили к операционному столу, к настоящему живому пациенту. Повод был смешон – что такое малый прием, если мне уже приходилось кланяться самому Императору в тронном зале и танцевать с наследником?

Но логика проигрывала. Сердце трепыхалось пойманной птицей, руки тряслись, и только жестким усилием воли я сдерживала дрожь в пальцах. Как будто в первый раз. В первый раз я выхожу в свет в этой жизни. Остаточное явление тетиных травок? Первым делом завтра с утра явиться к наставнику, чтобы повторно проверить стабильность источника.

Дядино платье сидело великолепно. Строгая роскошь траура. Наручи-браслеты кричали о старых, очень старых деньгах, родовых усыпальницах с бесконечными подземными лабиринтами, темных от жертвенной крови алтарных камнях векового источника силы. Черную шпильку Акселя Нэнс вставила в хитрый многослойный узел, который она за два часа сделала из моих волос – произведение искусства по-аларийски. Я выглядела неплохо, потому что у Ликаса, который помогал мне сесть в карету, на несколько мгновений сбилось дыхание.

Вверху платье немного великовато. Где ты, моя грудь? После тридцати у меня были более пышные формы, а сейчас даже плавные жесты не смогут компенсировать общую угловатость облика.

К дому Ву мы подъехали быстро – улицы были свободны, в последний вечер декады все отдыхают от забот, проводя время в кругу семьи. Паланкин для выезда был уже готов. Дедушка Ву категорически отказывался использовать новомодные псаковы изобретения. Никаких карет и ландо, только добрые староимперские традиции.

Я подала стражнику руку, унизанную перстнями. Сложно сохранять равновесие, если ты одет строго по этикету. Холодный ночной воздух приятно бодрил, разгоняя кровь. На юге в небе расцвели яркие алые огни фейерверка – в резиденции Фейу извещали весь Керн о том, что сегодня здесь состоится малый прием. Дебютанты, Северный предел приветствует вас!

Фей-Фей выглядела потешно, пытаясь сохранить бесстрастное каменное лицо, она подпрыгивала от нетерпения на подушках паланкина.

– Вайю, вы опоздали! – Она почти втащила меня внутрь.

– Дедушки Ву еще нет.

– Мужчины выходят последними. – Фей закатила глаза, давая знак слуге: все в сборе, зови Старшего, и можно отправляться.

Фей-Фей была в розовом – того самого, едва уловимого оттенка пламенеющей по кромке неба утренней дымки. Шелк был украшен вышивкой и прекрасно оттенял нежную фарфоровую кожу и темный обсидиан глаз. Серый широкий пояс повторял мотивы моего платья. Черная траурная лента в петлице, завязанная легионерским узлом, и минимум фамильных украшений, чтобы ничто не отвлекало от свежей прелести юности. Мы сочетались идеально.

Дедушка Ву предпочел традиционный мужской военный кафтан очень старого кроя, сидевший безупречно. Одежду такого образца носили, когда этого поколения Блау не было даже в перспективе. Истинный консерватор. Я и не знала, что Старейшина Ву служил в легионе. Черная траурная лента была повязана на правом плече особым двойным узлом – жизнь и смерть.

– Вайю, я волнуюсь. Очень. – Фей вложила чуть влажную ладонь мне в руку, родовые перстни соприкоснулись, и сила вспыхнула, соединив наши запястья.