Тайга Ри - Последняя из рода Блау [= Перерождение] [litres]

Псакова эмпатия проснулась.

Боль была непереносимой. Мне казалось, что мое сердце замерзло и его раздробили на мелкие осколки, которые крошевом царапали все внутри. Адски горела шея, кровь хлестала горлом. Я умирала, я задыхалась, я падала, но самым страшным было не это. Мое чудо, моя звезда, моя религия, мое спасение, она остается одна, без меня! Не помочь, не спасти, не знает… Сердце билось с частыми перебоями.

Я пыталась бороться, поставить щит, найти обломки хоть чего-то, что удержало бы меня в этом шторме чужих эмоций, но не могла.

Марий любил меня. Он действительно любил меня. Так бывает с Высшими, чем больше круг силы, тем сильнее клин. Марий любил меня…

Сердце отказывалось понимать, что это чужие эмоции, что это не нашу душу растерзали на части, не нас убили, мы живы. Живы! Живы!

Нет. Мы – умерли.

…Тук. Движение крови в теле замедлялось вместе с короткими перерывами сокращений. Тук… тук… ту…

И мы умерли. Вместе.

Я видела со стороны тонкую руку с тяжелыми браслетами-наручами в крови, запутавшуюся в седых волосах, широко распахнутые в небо пустые глаза, навершие шпильки в виде клыка кобры. Видела, как нефритовые подвески стали красными от стекающих по ним капель. Я видела охваченную с ног до головы пламенем девушку в стороне – сработал дар огня. Видела дернувшихся по периметру легионеров, которые, наклонив пики, пошли вперед… И мальчика, красивого мальчика в синем кафтане, который кричал что-то беззвучно и пытался ползти вперед. Как же его зовут…

Небо манило меня, созвездия вспыхивали ярче и, казалось, звали: Вайю, Вайю, Вайю… Когда я собралась устремиться ввысь к самой яркой звезде, чтобы наконец стать полностью свободной, меня что-то резко дернуло, и я вернулась в тело.

Задыхаюсь. Не могу сделать вдох. Тяжесть придавила грудь. Боль – непереносимая, нестерпимая. Казалось, раскаленная лава разливается внутри и ползет, прожигая себе дорогу, прокладывая новые каналы и расширяя старые. Я чувствовала, как Темная энергия прокладывает себе путь внутри, формируя новые энергетические линии более плотного каркаса, как расширяются меридианы и растет объем силы, который проходит через хрупкое тело. Меня сейчас просто разорвет изнутри…

Кровь хлынула горлом, и я закричала, захлебываясь, прямо в ненавистное безжалостное небо, которое отказалось принимать меня к себе и сейчас смотрит, как я корчусь здесь внизу.

Темный источник проснулся.

– Блау! Твари тебя задери, Блау! – Я пришла в себя оттого, что кто-то пытался столкнуть тяжесть у меня с груди и орал в ухо. – Очнись!

Я с трудом распахнула слипшиеся от слез ресницы и увидела склонившееся надо мной опухшее лицо Марши.

– Молодец! Давай! – Мне прилетела увесистая пощечина. Она подталкивает меня в спину, разворачивая в сторону. – Давай! Моего огня не хватит! Останови их!

Им осталось около десяти шагов, и острия пик достанут нас. Легионеры шагали медленно и монотонно, в каком-то своем определенном ритме, подчиняясь неведомому приказу.

Приказу… Это не Марий, значит, это не Марий.

– Не тупи, Блау! Выброс! Выброс! Ты жжешься! Направь выброс, дура! – Марша визжала мне в ухо, пытаясь потушить свои руки, охваченные Темным пламенем. Моим родным Темным пламенем.

Источник не нужно было звать – я сама сейчас была источником, чистой квинтэссенцией живой силы. Я и забыла, как это больно, я и забыла, как это сладко. Этот единственный момент пробуждения силы, когда еще нет никаких кругов, не нужно плести чары и можно силой одного намерения направлять и плавить силу.

Замрите.

Мысль мелькнула и исчезла, оставив замершие в движении фигуры «пустых» легионеров, охваченных Темным пламенем.

Выбросы силы присутствуют всегда при пробуждении источника. Их еще называют «детскими», и гордые родители обычно с преувеличенным расстройством делятся размерами разрушений их талантливого отпрыска. Чем больше выброс – тем больше сила. Но взрослое тело способно пропустить через себя гораздо больший объем магии. У меня была своя, не подкрепленная результатами теория на этот счет: чем большее количество силы я смогу прокачать в момент первого выброса, тем проще и легче я буду проходить круг за кругом, по крайней мере, именно так было в прошлой жизни.

Выброс не длится долго. Истерзанное тело еще три-четыре луны будет восстанавливать нанесенные повреждения и укреплять свежий энергетический каркас, но сейчас… Сейчас у меня в запасе был почти час, чтобы сровнять с землей все, до чего я смогу дотянуться.

Марша полностью отдалась огню. Она с остервенением, вкладывая весь накопившийся за вечер страх и всю ярость, поджигала фигуры «пустых» одну за другой, пока вокруг нас не запылал круг алого пламени. Ее запаса дара хватало только на одного, поэтому она делала это методично и последовательно, одно за другим.

Зачем? Ради чего? Их же уже остановили?

Пылали копья, плавились доспехи, стекали каплями серебристого металла наконечники пик. Марша бесновалась, вся объятая пламенем. Фейу сумасшедшие. Совершенно на всю голову сумасшедшие.

Я отрицательно помотала головой Фей-Фей, которая, стоя в стороне, заламывала руки – не подходи, не сейчас, только не сейчас. Руки снова засветились Темным пламенем, которое не находило выхода и металось внутри моего тела. Мне нужно куда-то сбросить энергию…

Я посмотрела на небо и отправила вверх всю мощь своего источника, вычерпав силу до дна. Ненадолго, но стало легче. В небе над поместьем Фейу расцвел огромный, сияющий Темной силой знак – герб рода Блау. Рядом вспыхнул символ Шестнадцатого легиона и ровно шестнадцать сияющих звезд по окружности – летите к звездам!

Они будут гореть в небе до тех пор, пока не исчерпают запас сил.

– Сумасшедшая! Блау, ты на всю голову сумасшедшая… – Марша плюхнулась рядом на траву и задрала голову. В ее голосе слышалась легкая зависть и тщательно скрываемое восхищение. – Свихнутая на всю голову.

– Выброс… – Горло свело так, что я могла только сипеть.

– Вы, Блау, все отмороженные, со своей странной силой.

Это не сила Блау. От Блау мне перешла Светлая часть. Это проснулась Темная сторона моей матери – кровь Хэсау, но Фейу совершенно не обязательно знать об этом.

– Как ты обошла артефакт? – Марша смотрела требовательно. Догорающие факелы из «пустых» легионеров сполохами отражались в ее темных глазах. – Значит, и про Квинта тоже?.. – Сколько надежды в ее голосе.

Я не соврала Марию ни единым словом. Я ненавижу Империю. Я ненавижу ее настолько же, насколько люблю – неистово, не имея другого выбора. Род, мать и страну мы не выбираем. И я сделаю все, чтобы защитить ее. Потому что другой у меня нет.