Тайга Ри - Последняя из рода Блау [= Перерождение] [litres]

– Почему вы вообще решили спуститься в могильник?

– Филе сказал, что там сокровища. – Маки вскинул голову, упрямо сощурив глаза.

– Филе? – Я посмотрела на Марту.

– Горцы! – Знахарка выплюнула это слово. Аларийцы не понимали тех, кто жил так высоко, забираясь в неприступные места, куда не пройти табору. – Горские мальчишки иногда спускаются в предгорья и играют с деревенскими.

Горцы знают горы лучше, чем многие свой задний двор. Поэтому логично, что малыши поверили Филе, но откуда такая информация у ребенка?

– А Филе не пошел с вами? – Ведь говорили, что в могильники лазили только трое.

– Нет, он сказал, там проклятие и ему нельзя, а нам можно. – Маки смешно, по-детски фыкнул, почесав нос. – Мы не боимся проклятий!

Да-да, мы с Мартой покивали. Смелость постоянно соседствует с глупостью.

– Теперь ты убедился, что проклятие на самом деле было? И что не стоит слушать чужих!

Мальчишка неубедительно качнул головой. Эта заноза в заднице еще доставит проблем Браям. Но горцы хороши, с чего вдруг решили лезть к равнинникам? То, что это была личная инициатива Филе, я не думала. Нужно будет вытащить Нике из академии.

– Где будут жить Браи?

Совсем скоро зима, и они не успеют поставить дом вместо сгоревшего, даже если помогут деревенские. Мы ушли в кухню, и Марта налила мне пахучего чая, подвинув пиалу.

– В кузне есть большая пристройка, печь стоит, и все, что надо, уже принесли. Перезимуют там, а весной будут ставить новый дом. Староста уже выделил место, мисси.

Марта говорила медленно и степенно, по-южному растягивая гласные. Спокойствие, горячий чай, напевный голос… и я почувствовала, как сжатая пружина внутри отпускает. После приема я никак не могла прийти в состояние внутреннего равновесия.

– Ликас… Мне сказали, он закрылся. Я хочу поговорить с ним.

Марта отрицательно покачала головой.

– Пока главный не захочет, никому не пробиться.

– Остальные приняли эликсир? – Меня волновали последствия Мора.

– Давно, мисси, и немного осталось. – Знахарка сделала глоток чая, поворачивая пиалу по кругу между пальцами так, чтобы танцевали чайные листья. – Вам идет серое, мисси. И танцевали вы хорошо. – Она одобрительно цокнула языком, изобразив рукой сложное па.

– Это что, все аларийцы видели? – Я вскинула брови. Интересно.

– Только тот, кто хотел, мисси. – Марта засмеялась тихим, грудным смехом. – Тот, кто хочет учиться, смотрит чужими глазами – если делятся.

Ощущение чужого присутствия вернулось внезапно, как будто из-за плеча кто-то заглянул к нам на кухню. Повеяло прохладой, и я вздрогнула, покрывшись мурашками, точно как во сне. Запястья под наручами кольнуло, обжигая короткой болью, и присутствие отступило.

Пиала звякнула о поднос – Марта расплескала чай, дернувшись. Темные глаза знахарки осматривали углы и проемы. Она поднялась, грузно колыхнув большой грудью, и подожгла маленький пучок травы, поднеся его к огню печи.

Кухня заполнилась дымом. Марта окуривала периметр, что-то протяжно напевая по-аларийски, а потом повесила пучок в проходе, там, где была дверь из кухни в коридор.

– Марта! – Я закашлялась. Дым от одолень-травы был едкий.

– Мисси! – Марта укоризненно качнула головой, звякнули золотые сережки. – Это чтой-то вы с собой притащили сюда?

Мне бы самой хотелось знать.

– Сны, образы, видения, как часто возвращается? – перечисляла она деловито, раскуривая трубку. Только этого дыма здесь не хватало!

– Сны. – Я помедлила, вспоминая ночь, и меня снова передернуло. – Ощущение присутствия начало приходить недавно, после того, как я проснулась на алтаре, там я спала спокойно и без сновидений. – Во сне я видела горы, леса, чащи, охоту, но охотились не за мной. Это вроде как моя территория, но… – Я не могла подобрать нужное слово. – Они больше, они старше, они могут загнать, если хотят, но пока изучают и присматриваются. – Я с облегчением вздохнула, имея возможность облечь непонятную тревогу в слова. Присматриваются. Это слово было самым верным. Ко мне присматриваются.

Марта покивала головой, находясь мысленно где-то далеко. Пыхала трубка, к потолку летели ровные аккуратные колечки.

– А они? – Марта постучала пальцем по столу рядом, опасаясь дотрагиваться до браслетов. Я бы и сама опасалась. Если бы не знала, что одухотворенные артефакты пропали в эпоху Грани, после перехода, я бы решила, что браслеты сердятся. Настолько явственно наручи излучали неодобрение.

– Колются и жгутся немного. – Я решила хоть с кем-то быть до конца честной. И против Марты псаковы железки вроде бы не протестовали так, как против дяди и мастера.

– Пахнут Гранью… – Марта закатила глаза и потянула носом, обоняя только ей понятный запах. На мой вкус тут не пахло, тут просто воняло. Мне кажется, даже вкус одолень-травы я ощущала на языке.

– Две силы, – знахарка соединила пальцы кольцом в знак бесконечности, – и каждая хочет все! – Она каркающе хохотнула, сверкнув глазами. – Когда два демона дерутся, стоит отойти в сторону. Пусть решат сами. – Трубка пыхнула в очередной раз. – Да, сами.

– Марта!

Прекрасно! Вопросов стало еще больше. Эта иносказательность Марты так выводит из себя! Неужели нельзя хоть раз сказать просто: так, мол, и так. Нет, мы напустим тумана.

– Я не могу, мисси, – развела она руками. – Нужно смотреть, а старая Марта еще не совсем выжила из ума, чтобы лезть туда. – Она весело захихикала, как девчонка. – Мисси будет в порядке.

Знахарка дала мешочек с пучком вонючей одолень-травы – запалить на ночь. Представляю, как счастлива будет Нэнс, если пропахнут все вещи. Я уже выходила, когда Марта придержала меня в дверях.

– Мисси, табор придет с первым снегом. Если Помнящий будет с ними, я сведу вас.

– Помнящий? – Я не помнила такого статуса в их иерархии.

– Старейшина. Он закрыт. – Марта понизила голос. – Потому что он – помнит. Помнит то, что не должен был. Помнит прошлое, которое будет будущим. Вам будет о чем поговорить.

Я машинально кивнула и, сощурившись, вышла на свет.

– Марта! – В ответ она отрицательно покачала головой. Она уже сказала все, что хотела. Или все, что могла.

Помнящий? Этот старик что, помнит прошлую жизнь, как я? Я такая не одна? А его кто вернул? Нас таких много?

Да что здесь вообще происходит, Великий?!

Я вышла из купальни, когда темнело, прошлепала босыми ногами к туалетному столику. На ковре остались мокрые пятна; без Нэнс я не знала, где мои домашние тапочки, а аларийка мне на глаза не попадалась.

Никаких новых артефактов на дальнем стеллаже не появилось, я специально проверила полки, давая ей шанс, но пирамидки Виртаса не было.

Домашнее платье для ужина было приготовлено заранее. Оно висело на ширме, точно такое, чтобы показать, что это особое событие – встреча сородичей, и при этом подчеркнуть, что на ужин собрались только близкие. Кроме наставника, тети и кузин больше никого не будет.