Марина Козинаки - Пустые Холмы [litres]

– Если она хотя бы вполовину так красива, то Муромцу повезло! – откликнулся подкравшийся откуда-то Алеша Попов.

– Это точно! – добавила Анисья. – Полина просто бесподобна!

Полина благодарно глянула на Муромца: все-таки это он потрудился найти ей кандалы. Но глаза его следили за той, кого он, как и сама Полина, сначала не признал в костюме Лилит.

– Анисья, деточка. – Среди молодежи вдруг возник вампир с шапкой седых волос.

– Слушаю, бабуль!

– Кажется, все гости собрались. Не пора ли их поприветствовать?

– Иду!

– Не забудь воспользоваться чарами наряда! – шепнула Маргарита вдогонку.

Анисья пробралась на сцену, гости подтянулись ближе. Музыканты отложили инструменты. Руки Анисьи были сложены на груди, длинные черные перья превращали ее в самую настоящую птицу.

– Дорогие друзья! Благодарю, что вы пришли поздравить меня! Я хочу, чтобы сегодня вы веселились от души, забыв хотя бы на один вечер невзгоды и трудности. Давайте отдохнем как следует, чтобы завтра вернуться с новыми силами и продолжить беречь наш хрупкий мир. Сегодня для вас выступят три молодые и подающие надежды группы. Это воспитанники Заречья, Дивноморья и Китежа. Ну и конечно ваш любимый оркестр. Мы услышим современные танцевальные песни магов разных стран, несколько беспроигрышных старых хитов и даже узнаем, что сейчас пользуется популярностью у потусторонних! Благодарю, что вы со мной! А теперь… начинаем веселье! – На последней фразе голос ее стал звонче, она распахнула крылья, и зал, готовый вторить ей радостным криком, на мгновение замер.

Первыми захихикали Маргарита с Полиной, готовые к такому повороту событий. Грянула музыка.

– О Даждьбог, это просто костюм! – выдохнул где-то рядом Алексей Рублев, вызвав новую волну смеха у друзей и виновато оглянувшись на жену.

Маргарита буквально вынырнула из-за спин танцующих, как только она одна умела делать: сразу со словами на устах, будто заранее знала, что именно здесь и встретит Полину.

– Ты видела, кем нарядилась Ася Звездинка? Нет, ты не поверишь! Марой! Марой, представляешь? Богиней смерти! – Маргарита расхохоталась и только потом заметила испуганный Полинин взгляд. Рядом с ними стояла растерянная Евдокия Рюриковна. – Ой, простите! – воскликнула Маргарита. – Я налетела со своими эмоциями… Что-то случилось?

– Я… – Полина смущенно оглянулась на мать Муромцев. – Мы… тоже повелись на костюм.

– Одна наша гостья оделась Вещейкой, – объяснила Евдокия Рюриковна, снизойдя до разговора с Анисьиными подружками: голос ее звучал на удивление спокойно. – Кажется, Полину это напугало.

Маргарита не ответила. Она совершенно точно ощущала страх и самой Евдокии Муромец, хотя и не могла его ничем объяснить.

– Надеюсь, вам уже лучше, Полина?

– Благодарю, да… Но это было неожиданно. Я видела Вещейку, настоящую, я имею в виду, ну… сами знаете, где… – Полине стало не по себе под взглядом хозяйки дома.

– Конечно, я понимаю! Оставляю вас в руках подруги. Но если вам станет хуже, обязательно разыщите целителя.

– Хорошо. – Полина вяло махнула рукой как бы в знак благодарности и повернулась к Маргарите. – Самое странное, что Вещейкой вырядилась мать Звездинки! Они что, сговорились?

– Ты не думаешь, что Евдокия Рюриковна тоже встречалась с настоящей Вещейкой? Ты видела ее лицо? Боги, Звездинки снова умудрились испортить кому-то настроение! Пойдем-ка посидим, там появились ореховые конфеты. Кажется, сладкое мне сейчас не помешает.

Они уселись за одним из столиков возле громадного зеркала. Из-за него зал казался в два раза больше, а подносы с румяными пирожками уходили в бесконечную перспективу. Обе предполагали, что на таком празднике будет только молодежь, но оказалось, что маскарад пришелся по вкусу всем и дружественные семьи приехали в полном составе: с младенцами, дедушками и бабушками, родителями и братьями. Анисьина идея пригласить еще и музыкантов из Заречья тоже возымела успех – под группу, первой вышедшую на сцену, танцевали и солидные мужчины, и даже Митя с хороводом крысят.

Сначала Митя заприметил в толпе Рубцову и направился было к ней, но она демонстративно отвернулась и поспешила навстречу Николаю Долгорукому, томно виляя бедрами. Потом, когда началась музыка, он сделал еще одну попытку – разве не был этот маскарад идеальным поводом выяснить хоть что-нибудь о ее прошлом? Возможно, вопрос решил бы один-единственный танец. Но Рубцова снова ускользнула, бросив гнусную шуточку в его адрес прямо при Марьяне. Тогда Митя с легким сердцем выкинул ее из головы и пошел развлекать крысят, тем более что музыка только этому способствовала. Дети хотели, чтобы он подбрасывал их, и Митя поначалу потакал их прихотям, но вскоре начал поглядывать в сторону. Там Арсений Птицын распинался перед обворожительной Лилит. Митя видел только ее алый плащ и рыжие кудри, но по раскрасневшемуся лицу Арсения додумывал, что она улыбается ему в ответ и нежно опускает ресницы. Его накрыла волна негодования.

– А-а-а! – раздался совсем рядом детский крик, и в следующий миг чумазая мавка, которую он секунду назад подкинул в воздух, замерла плашмя в сантиметре от пола.

– Решил угробить мою сестру?

Откуда-то взялся Сева и успел сплести колдовство. Лиза вскочила на ноги и насупилась.

– Ой, прости! – Митя в ужасе кинулся к ней. – Я отвлекся! Ну ладно тебе, не реви!

Сева подхватил сестру и посадил на плечи.

– Что случилось? – спросил он и, уловив направление Митиного взгляда, повернулся. – Ясно! Они теперь парочка?

– Если Птицын затеял что-то такое…

– Что еще он мог затеять? – Сева усмехнулся. – Если до этого она была ему симпатична, то сегодня он точно не устоит. Кто бы мог подумать, что она так легко меняет образы! Эй, Муромец, а ну, очнись! Какой смысл следить за тем, кто за ней приударяет? Если у нее появится парень, будет лучше – тогда она, может, не будет плакать на твоей свадьбе.

– Спасибо за поддержку! – не выдержал Митя, отцепил от своей ноги маленького фавна и зашагал через толпу прямо туда, где стояли Василиса и Арсений.

Сева разочарованно хмыкнул, спустил с плеч Лизу и отправил детей к Виктору: слуга только что сопроводил в зал вереницу подносов с разноцветными напитками.

– Пегасы были на другом берегу! – говорил Арсений, чуть склонившись к Василисе, чтобы перекричать музыку.

– На другом? Это невозможно.

– Представляешь? Я видел своими глазами! – Тут он прервался и улыбнулся, потому что рядом возник Муромец.

Однако улыбка его погасла в следующую же секунду: что-то надменное, совсем непривычное сквозило в Митином выражении лица. Взгляд его был безжалостный и холодный, прямо как у сестры. Но смотрел Муромец вовсе не на Арсения, а на его собеседницу, будто чего-то от нее ожидая.