Марина Козинаки - Пустые Холмы [litres]

В памяти неумолимо вставало безмятежное лицо матери с опущенными веками. Он знал смерть в лицо. Узнал ее и сейчас.

Ресницы наставницы дрогнули, она открыла глаза, в последний раз блеснувшие желтизной и вдруг превратившиеся в светло-серые, похожие на утренний туман.

– Руку! Сева, руку! – настойчиво прозвучал ее шепот.

Он уже чувствовал, как слезы обжигают кожу и в ушах нарастает гул.

– Я же не ваш неофит…

– Мой, ну конечно, мой! – Дрожащие пальцы нашли его ладонь. – Так и передай Жабе.

Перед глазами потемнело, гул в ушах стал невыносимым. Что-то заструилось вверх по рукам, плоть трещала, вены были готовы лопнуть. Он хотел открыть глаза, увидеть ее лицо, но не мог. Все вокруг заливал незнакомый свет, он продирался сквозь тело с болью, встречал сопротивление в каждой клетке, но неумолимо полз к сердцу. А потом все исчезло.

Купальские костры горели по всему берегу Нищенки. Митя стоял на Калиновом мосту и разглядывал рукав своей вышитой рубашки, отлично сохранившейся с прошлого года. По знакам солнца и вензелям Муромцев можно было подумать, что никаких изменений в его жизни не произошло. Однако с самого Вече он не переставал размышлять о своей судьбе и задаваться вопросом, кем же он является на самом деле. Рука то и дело тянулась к родовому медальону, ощупывала тонкие грани золотых завитков. Помогал ли ему медальон? Принимал ли его за члена семьи? Митя вспомнил нападение Звездинки и свое рассеченное плечо: медальон спас его от более страшного увечья или же совсем не защитил?

Митя на всякий случай ушел с берега, где ворожила его сестра, полагавшаяся на подсказки Полины – той сегодня в Заречье не было. Девушки задумали разбудить Водяного – Полина сказала, он являлся на прошлую Купальскую ночь. Маргарита, а вместе с ней и Василиса остались на берегу читать заговоры и расставлять у воды цветы папоротника, чтобы Водяной не смог выбраться на сушу. Однако Мите лучше было убраться подальше, если и впрямь оказалось бы, что Вещейка когда-то оставила его без души. По легендам верховная нежить не переносила таких существ и расправлялась с ними в мгновение ока.

Анисья покачивалась, воздевая над водой руки, к ней с разных сторон стягивались любопытные парни и девушки. Они рассаживались в высокой траве, глядя на воду. Митин же взгляд то и дело возвращался к Василисе и по привычке цеплялся за ее движения, словно их надо было запомнить на всю жизнь. Он давно заметил, что, пока Анисья колдовала и собирала вокруг себя преданных зрителей, волны травы расходились от взмаха Василисиных рук, цветы оборачивали к ней свои головки, даже ветер – инструмент Воздушных – послушно затихал, когда она прикладывала к губам палец. Нутро сводило жаркой сладостью оттого, что он разгадал ее силу, заметил то, что не бросалось в глаза. И то, как изящно она ставила свои пухлые ножки с нежными тонкими щиколотками, видневшимися из-под купальской рубахи, и то, как мимоходом вплетала в косу прядь, как складывала руки, обхватывая пальцами локотки и чуть подпирая грудь, – все светилось теплой, родной силой, тихой лесной магией и наливало его собственное тело горячей мощью, перед которой отступали любые трудности.

Наконец Маргарита, Алеша Попов, Арсений и Фаддей заняли места на берегу у Анисьиных ног, наступила секунда тишины, когда смолкли даже птицы и кузнечики в поле, а потом в темной воде что-то заворочалось, вздымая волны к небу.

С огромного существа катилась вода, она отражала звездный свет и не давала различить ничего, кроме силуэта. Голову венчали скользкие коряги, бархатно-зеленые косы водорослей облепляли тело, словно сосульки. Парни и девушки на берегу сначала обомлели, а потом все как один поднялись на ноги и медленно поклонились Водяному, да так и застыли, дожидаясь, пока он грузно повернется, рассмотрит их и, может быть, поклонится в ответ. Прошло несколько долгих минут, Водяной обдал берег брызгами, шумно втянул воздух, а потом фыркнул и резко ушел на дно: Нищенка вышла из берегов, и ребята с хохотом бросились врассыпную.

Митя улыбнулся. Значит, Водяной кланялся только Полине, признавая ее магию. И то хорошо, что не сожрал остальных, так опрометчиво вызвавших его на свидание.

Маргарита с Василисой уже бежали к нему через густую траву. Он видел их голые ноги и лица, испуганные и раскрасневшиеся от смеха.

– Честно, я думала, что сейчас случится что-нибудь ужасное! – призналась Маргарита на ходу. – В самый последний миг затея встретиться с Водяным показалась мне до ужаса глупой.

– Хорошо, что тебе не пришло в голову сорвать встречу, когда Водяной уже появился, – ответил Митя.

– О, бедненький Водяной! Он бы, наверное, огорчился! – воскликнула Василиса.

Митя почувствовал, как от шеи вниз побежал липкий холодок, голоса обратились в эхо. Секунда, и тонкая резкая боль чиркнула по внутренней стороне левой ладони. Он поднял ее к глазам, чтобы рассмотреть.

– Кровь! – вскрикнула Василиса. – Порезался?

– Обо что бы он порезался? Об воздух? – возразила Маргарита, побледнев.

– Нет, это шрам… который появился, когда я стал неофитом Велес, – проговорил Митя, изумленно глядя на просочившуюся сквозь гладкий рубец кровь. – Что за…

Информационный ком возник перед его лицом, будто выпорхнул прямо из раненой ладони.

– Будьте на Калиновом мосту, мне нужна ваша помощь. Позовите Густава и Даниила Георгиевича, если сумеете. Еще Ягу и Кассандру. Мы близко. Не сходите с места, когда мы все пройдем: следом должны вернуть Водяную, оцените ее состояние. Не сообщайте ей пока ничего из того, что увидите.

– Что это было? – Маргарита с Василисой кинулись к нему, но он не мог сделать и вдоха, не то что ответить. По тону главной наставницы он знал: то страшное, которое предчувствовала совсем недавно Маргарита Руян, уже произошло и произошло за пределами Заречья. Да и превосходило оно недовольство Водяного и все мыслимые несчастья во много раз.

Он зажмурился и сотворил несколько светящихся комочков, куда попытался вложить то, о чем попросила Велес.

– Отойдите в стороны, – тяжело прошептал он, а сам побежал к краю моста и начертил рунограмму, которой его научила Велес.

Жаба появился почти в ту же секунду, когда исчез информационный ком. Яга вынырнула из ближайшего леска. Тогда же воздух стал тяжелым и дребезжащим, как в центре грозовой тучи, лесенка на мост по ту сторону реки разъехалась, а когда собралась вновь, на ней уже появилась целая процессия.

Велес пронеслась по мосту, не заметив ни своего неофита, ни двух воспитанниц. Следом за ней шел рослый боевой маг из дружины Ирвинга, через его плечо было безвольно перекинуто тело Заиграй-Овражкина, из кармана штанов которого сиротливо торчала окровавленная свирель.