Ава Рид - Крылья из дыма и золота

– Я принесу нам чего-нибудь попить, – только и сказал Ашер в ответ, и это на какое-то время успокоило Милу.

Он не стал над ней смеяться, не стал кричать или ругаться. Принести попить – хорошая реакция. И пока он подходил к шкафу, стоявшему у стены, Мила встала и вернулась к кровати. Присев на ее край, она почесала одну из собачек, которая в ответ на это широко зевнула и потянулась. Затем она подползла по кровати к Миле и прижалась к ней. Мила провела пальцами по ее шерсти. Она была густой, но при этом мягкой и нежной, зверь не походил ни на одно знакомое ей животное. «Такие узловатые лапки , – подумала она. – Такие большие глаза».

Затем она почесала и второго – тот подобрался к Миле, забрался ей на колени и свернулся клубком. Он излучал тепло, и это было очень приятно. Похоже на защищенность с ноткой уверенности.

Гладя их обоих, она на мгновение подумала, что… но нет, это было невозможно. Наверное, дым ей просто померещился. Комната освещалась довольно слабо, так что это не исключено. Моргнув, она снова посмотрела на них, но не увидела ничего особенного.

Наверное, она просто устала.

Ашер протянул Миле бокал вина, и хотя у Милы пересохло во рту, она сомневалась, брать ли его. Она никогда не отдавала предпочтение алкоголю: он ей просто не нравился.

– Я принесу тебе воды, – произнес Ашер, словно прочитав ее мысли.

Уже в следующее мгновение он протянул ей стакан воды, и она благодарно кивнула, а затем сделала большой глоток. Ей было приятно: она хотела пить сильнее, чем предполагала.

– Ты им нравишься. – Ашер прислонился к креслу и отпил вина из своего бокала.

– Ты про собак? Это им несвойственно?

Миле показалось, что он имел в виду что-то, даже не «несвойственное». Он сказал это так, будто подобное было практически невозможно.

– О да, – протяжно выдохнул он. – Вот это, – он показал на клубок меха у нее на коленях, – Пан. А вторая – Мим.

– Красивые имена.

– Мне тоже так кажется. – Он качнул бокал, закручивая в нем вино. – А теперь вернемся к случившемуся. Ты видишь людей цветными или серыми, верно?

– Да, – подтвердила она. – Всегда, сколько себя помню.

– И ты веришь, что это означает, будто они скоро умрут?

– Я в этом практически уверена. Нет. – Она покачала головой. – Я это точно знаю! Рано или поздно это всегда случается. Как будто этого невозможно избежать.

– Интересно.

– Скорее пугающе.

Для Милы это всегда было именно так, и она старалась держать это в тайне. Не слишком часто и не слишком сильно укорять себя за то, что она отличается от остальных. С детства ей вообще мало с кем доводилось говорить об этом. Никто ей не поверил, никто не остался рядом с ней после того, как она открыла свою тайну. Это проклятье обрекло Милу на одинокую жизнь, а она не хотела одиночества. Да, это было пугающе.

– То есть ты мне веришь? Почему?

« Почему ты не боишься?» – мысленно добавила Мила.

– К этому вопросу мы вернемся позже. Обещаю. Значит, ты увидела Серого и остановилась. А что случилось потом?

Несколько мгновений они смотрели друг другу в глаза. Мила отчетливо услышала, как трещали дрова в камине. Ей упрямо хотелось, чтобы он сначала ответил на ее вопросы, но у Ашера терпения было больше.

Мила сдалась. Она поставила опустевший стакан на пол, проследив, чтобы Мим или Пан не опрокинули его. Ей очень не хотелось подчиняться Ашеру, но желание поговорить о своем проклятье и, может быть, даже узнать, в чем тут дело, было намного сильнее. Возможность наконец-то получить ответы, какими бы тяжелыми они ни оказались. Да, это для нее уже не важно. Главное, она наконец их получит. Этот шанс – один из немногих, которые у нее есть, и она не могла позволить себе его упустить. Это слишком важно.

– Это не так, как раньше. Раньше… – Она пыталась подобрать слова, которые смогут передать смысл и будут соответствовать тому, что она пыталась описать. – Мощнее. Ощутимее. – Мила закрыла глаза, чтобы лучше сосредоточиться. Она начала описывать снова все, что рвалось на волю – каждый образ, каждое чувство. – Время текло иначе, оно будто одновременно замерло и неслось вперед. Как будто что-то двигалось внутри меня. Я видела трещины, золотистые потоки – и да, я понимаю, как это звучит. Потом я внезапно услышала среди всего этого хаоса, среди всего этого покоя свое имя. И я знала, что должна бояться – но не боялась. Тогда нет.

Мила открыла глаза и посмотрела прямо на Ашера, который не демонстрировал ни малейших признаков волнения. Он не отводил от нее взгляда.

– Я видела тьму и дым, видела, как растворяются в воздухе пространства и миры. – По щеке Милы скатилась слеза. – Я видела Смерть.

Если бы только Вечные, которые их окружали, знали, свидетелями чему эти трое стали только что…

Тариэль, Михаэль и Иезекииль стояли в Центральном зале, куда только что прибыли. Собственно, они просто следовали за Иезекиилем, который метался туда-сюда.

– Зак, ради света, успокойся!

Он заметно побледнел, и Михаэль изо всех сил старался его успокоить. В своей манере, конечно. С тем же успехом можно было бы дать ему оплеуху на виду у всех.

– Успокоиться? Ты в своем уме?

– Замри на месте, идиот, мы только из-за тебя тут и оказались.

– Именно, потому что здесь мы и должны быть. Мы должны доложить Совету.

– Черта с два мы должны!

Пока оба переругивались, горячо обсуждая этот вопрос, Тариэль снова и снова обдумывал произошедшее. Он не мог поверить во все это.

Проходившие мимо Вечные неприкрыто засматривались на них. Тариэль не мог их в этом упрекнуть, потому что в своей пестрой одежде он и его друзья выглядели как взрослые люди, а ругались как малые дети.

Послышался треск громкоговорителя, и Тариэль догадался, что последует дальше. Так что он не удивился.

– Вы нарушаете рекомендации относительно формы одежды. Вы выглядите неуместно. Пожалуйста, заберите свои предупреждения в здании № 5, – гнусаво произнес голос, который, разумеется, не утруждал себя назвать их по имени, хотя всем и так было ясно, о ком речь. Тариэль почувствовал злость. Михаэль тем временем показал громкоговорителю средний палец.

– За этот возмутительный жест вы получаете еще один выговор…

Не дожидаясь, пока Михаэль от возмущения решит разнести на кусочки громкоговоритель и камеры, Тариэль схватил обоих друзей и потащил их к одному из коридоров за Главным залом. Меньше глаз, меньше ушей.

– Хватит, – шикнул на него Тариэль.

– Нам. Нужно. Доложить. Совету, – настойчиво повторил Иезекииль. – Такого с нами никогда раньше не случалось. Так ведь? Я хочу спросить: что это было?

– Сначала мы должны спокойно все обдумать и обговорить, а потом…

– Нет, – перебил Михаэля Тариэль. – Он прав. Я иду в Совет. Встретимся у меня дома.