Марина Дяченко - Ведьмин зов

— То есть вы заранее сговорились, — саркастически подытожил Виктор. Он хотел пошутить еще, но поймал взгляд Клавдия и замолчал.

— Но в Альтице… — уже с отчаянием начала Соня. Клавдий остановил ее жестом:

— Я предлагаю компромисс: отдельный кодекс для каждой провинции. С учетом местных реалий. Мы долго предлагали нашим ведьмам одни только пряники… попробуем теперь кнут.

Мартин посмотрел в замешательстве: последние слова ему не понравились.

— Ты так смотрел, что я уже подумал, что ты размажешь меня по стене…

Клавдий поехал с ним в аэропорт, это была единственная возможность поговорить.

— А я и собирался тебя размазать.

— Тогда почему передумал?!

— Потому что в целом ты прав. — Клавдий ободряюще улыбнулся. — С точки зрения общественного мнения — Инквизиция проснулась от спячки и наконец-то показала зубы.

— Мне плевать на общественное мнение, — угрюмо сказал Мартин. — Моя цель — чтобы инициации прекратились. Вообще. Навсегда.

Ивга в чем-то права, грустно подумал Клавдий. Этот будет идеалистом до седых волос.

— Март, твой новый кодекс — на самом деле очень старый кодекс. Древний кодекс. Это традиционные репрессии, которые продолжались веками, а результат тебе известен…

— Нет, это договор, — упрямо повторил Мартин. — Баланс.

— Ведьма, признанная нелояльной, навсегда теряет свободу. Инквизитор, превысив полномочия, в худшем случае лишается должности. О каком балансе ты говоришь? Где предмет договора?

Мартин долго молчал. Потом повернул голову, посмотрел из-под упавших на лоб растрепанных волос:

— У меня один выход: доказать тебе на деле.

— Хорошо, — Клавдий кивнул, — доказывай. Я буду рад, если ты прав.

— Скажи маме… — Мартин запнулся. — А, ладно, не говори. Она все равно не поверит.

Горел камин. Пахло сухими травами. Клавдий до сих пор не вернулся, хотя близилась полночь. Пройдясь по комнате, Ивга задержала взгляд на фото Мартина-школьника, веселого, оживленного, нежного. Какой был чудесный мальчик. Какой добрый был друг.

Она вернулась за чистый обеденный стол, за свой ноутбук.

Инквизиторские архивы были полностью оцифрованы в последние тридцать лет, Клавдий, в отличие от предшественников, понимал их значение. При этом огромная часть древних текстов до сих пор не была переведена: инквизиторы прошлого не могли похвастаться знанием языков, а ведьм с университетским образованием и подавно не приглашали в хранилища. Что бы подумали древние палачи в черных балахонах, ознакомившись с содержанием Ивгиного компьютера?

Она углубилась в чтение. Инквизитор, подписавший свой труд «Зануда из Ридны», фантазировал о природе инициации в целом совершенно неправдоподобно, но кое-какие детали из его описания оказались удивительно точными. Ивге мерещилась в его тексте не то зависть, не то ревность: вероятно, триста лет назад этот человек, не очень благополучный, не очень здоровый, мечтал бы «пройти свой путь» и «родиться заново». Среди прочего он описывал обряд, отголоски которого попадались Ивге раньше, в других источниках. Обряд инициации под названием «Ведьмин круг» или «Ракушка»…

Открылись ворота снаружи, загорелся фонарь. Тихо скрежетнула и закрылась дверь гаража. Ивга посмотрела на часы: по крайней мере, Клавдий вернулся до полуночи.

Он вошел, на ходу стягивая куртку, усталый, осунувшийся:

— Не спишь?

— Работаю.

— Не расстраивайся, но у нас, похоже, будет новый кодекс… Можно мне чего-то съесть? Я понимаю, что поздно, но я как-то прогулял сегодня ужин, кажется, и обед тоже…

— Какой новый кодекс?! — На ватных ногах она прошла в кухню, включила чайник, вытащила из холодильника готовую кашу с овощами. Клавдий подошел и обнял ее за плечи:

— Не огорчайся. Паршивое время, приходится отвечать на вызовы.

Он все съел очень быстро, Ивга давно знала эту его привычку, он даже в ресторане ел, как солдат, дисциплинированно и скоро. Она поставила перед ним чашку чая; он немного расслабился, улыбнулся:

— Посиди со мной. Пять минут.

— Хоть до утра. — Она уселась напротив. Ее немного знобило.

Он заговорил, все еще улыбаясь. Ивга слушала его, сплетя пальцы, закусив губу, его голос доносился будто издалека:

— …Мартин честно пытается уберечь ведьм от инициации. Всех. Пойми его, пожалуйста.

— Ага, — пробормотала она.

— Он был привязан к девочке. Это очень страшно, когда вот перед тобой живой человек, которого ты знаешь, опекаешь… и на другой день в его оболочке — потусторонняя тварь.

Ивга опустила голову. Клавдий взял остывшую чашку с чаем:

— Идем спать?

— Ага. — Ивга кивнула. — Минуту, я сейчас.

Она сложила в посудомоечную машину пару тарелок. Несколько секунд постояла, оцепенев, глядя в пространство. Тряхнула головой, взяла себя в руки.

Когда она вернулась в гостиную, Клавдий, задумавшись, глядел на огонь в камине. Отсвет ложился на его лицо.

— Клав, — слабым голосом начала Ивга, — ты говорил, у него новая подруга — ведьма?

— Точно.

— И как он… готов отправить ее в изолятор?

Клавдий прошелся по комнате, остановился у стола:

— Он верит, что не придется. Его подруга — это же совсем другое дело, — в его голосе проскользнул сарказм, — она даже не задумается об инициации, она никогда…

Его взгляд упал на экран открытого ноутбука — тот до сих пор светился, потому что Ивга, подключив компьютер к сети, не заботилась об энергосбережении. Клавдий мигнул, секунду помолчал, поднял глаза:

— Это что?!

Под его напором она попятилась. Она была уверена, что на экране отображается текст, для непосвященного похожий на замысловатый орнамент.

— Ивга, — сказал он тяжело. — Я стараюсь вести себя как человек, а не как инквизитор… Не шпионю за тобой, не лезу в документы… Ты хоть бы для виду соблюдала условности. Хоть бы ноут закрыла.

— Клав…

Он кивнул на экран:

— Если я не учил лингвистику с историей древней литературы, думаешь, я не пойму, что ты читаешь?

— Да, — сказала она после паузы, и это было целиком в традициях их семьи. — Я думала, что не поймешь, но…

— Приметная форма записи, нумерация строф не по порядку, — сказал он сквозь зубы. — Пятая, седьмая, десятая… Этот текст был переведен, я его читал и отлично помню. «Инициация, шаг за шагом, как они проходят свой путь».

— Садись, пять, — пробормотала она хрипло.

— Мы же договорились, что ты не будешь заниматься историей обряда!

«Клав, это не то, что ты думаешь».

Она ничего не сказала. Давным-давно они понимали друг друга без слов.

Эгле прилетала в пятницу. Каждую пятницу. Одним и тем же рейсом, который приземлялся в пять вечера.

В понедельник она мучила коллег и устраивала скандалы. Во вторник была мрачна и депрессивна.