Сюзанна Кларк - Пиранези [litres]

Арн-Сейлс отказался что-либо говорить на суде и не объяснил, с какой целью удерживал Джеймса Риттера.

Запись меня разочаровала: в ней не говорилось, кто такой Джеймс Риттер. Я долистал до второй записи. Она выглядела более многообещающей.

Биография Джеймса Риттера

Родился в 1967 г. в Лондоне. В молодости Риттер был очень хорош собой. Он работал манекенщиком, официантом, барменом, актером, а также занимался проституцией. Он страдал периодическими обострениями душевного заболевания и в промежуток с 1987 по 1994 г. по меньшей мере дважды лежал в психиатрической лечебнице: один раз в Лондоне, один раз в Уэйкфилде [*] . Некоторое время был бездомным.

Когда полиция нашла Риттера за фальшстеной в доме Арн-Сейлса, его доставили в больницу. Там он длительное время проходил лечение от пневмонии, истощения, обезвоживания и биполярного расстройства. Полиция пыталась выяснить, как долго Арн-Сейлс держал его взаперти, однако Риттер не мог дать осмысленного ответа. Так что полицейские обратились к его знакомым – наркоманам, социальным работникам, содержателям приютов для бездомных. В итоге им (полицейским) удалось выяснить совсем немногое: Риттера видели в Манчестере в начале 1995 г. Так что возможно – хотя и нельзя утверждать определенно, – что он пробыл в заточении два года.

Когда сам Риттер смог наконец говорить, его рассказы только запутали дело. Он утверждал, что находился в доме Арн-Сейлса лишь недолго, а жил главным образом в другом доме, где были статуи и море заливало помещения. По большей части ему казалось, что он, как и прежде, находится там. Несколько раз в больнице он приходил в сильнейшее волнение и говорил, что должен пойти к минотаврам, потому что у них его обед. Несмотря на лечение противогаллюциногенными препаратами, он держался своей версии о доме со статуями и затопленными подвалами.

Неизвестно, чего Арн-Сейлс добивался, держа Риттера в заточении. Об этом спорят до сих пор. Выдвинуто две гипотезы.

Согласно первой, Арн-Сейлс промывал Риттеру мозги, дабы тот подтвердил, что иные миры не только существуют, но туда действительно можно попасть. Безусловно, описываемый Риттером дом сходен с огромными пустыми помещениями в «Замке» Сильвии Д’Агостино и тем, что сам Арн-Сейлс утверждает в своей книге, написанной в тюрьме: «Лабиринт». (Конечно, вполне возможно, что Арн-Сейлс просто развил галлюцинации Риттера.) Однако если Арн-Сейлс ставил себе такую цель – сфабриковать доказательства существования иного мира, – то зачем он выбрал в свидетели человека с подтвержденным психическим расстройством?

По второй гипотезе, похищение связано не с теориями Иного Мира, а с извращенными сексуальными вкусами Арн-Сейлса. (Этой гипотезы держалось обвинение на суде в октябре 1997 г.) Но в таком случае откуда у Риттера бред про дом с затопленными подвалами?

Ангарад Скотт пыталась взять у Риттера интервью для биографии Арн-Сейлса, но Риттер обиделся, что никто не верит его рассказам про дом и заключенный в нем океан, поэтому отказался с ней разговаривать. В 2010-м журналист «Гардиан», Лайсендер Уикс, готовя ретроспективный материал о скандале с Арн-Сейлсом, разыскал Риттера. Тот работал уборщиком в манчестерском муниципалитете. Уикс описывает его как спокойного, сдержанного, почти просветленного. Риттер уверял, что не употребляет наркотиков уже больше десяти лет. Тем не менее он повторил Уиксу то же, что говорил полицейским: якобы в течение полутора лет между 1995 и 1997 г. он жил в большом доме, где в подвале было море, временами поднимавшееся до первого этажа. Риттер сказал, что спал в просвечивающей белой пещере под огромной мраморной лестницей. Он добавил, что работа в манчестерском муниципалитете стала для него спасением; это тоже большое здание со множеством помещений, статуй и лестниц. Сходство с другим домом – тем, куда отвел его Арн-Сейлс, – действует успокаивающе.

Запись от Двадцать первого дня Восьмого месяца в Год, когда в Юго-западные Залы прилетел Альбатрос

Последняя запись о бедном Джеймсе Риттере меня чрезвычайно заинтересовала. Бессмысленных слов там было не меньше, чем в других, однако то, что говорилось о Минотаврах, явно указывало на Первый Вестибюль. Узнал я и описание просвечивающей белой пещеры под Лестницей. В Первом Вестибюле есть такое пространство, оно и впрямь похоже на пещеру. Именно там я нашел бо́льшую часть раздражавшего меня мусора. Очевидно, именно Джеймс Риттер ел в Первом Вестибюле чипсы и рыбные палочки. (Уже ради одного этого открытия стоило читать Дневники!)

Запись о Сильвии Д’Агостино менее содержательна, однако, судя по описанию ее фильма «Замок», она тоже бывала в этих Залах.

Слово «университет» встречается трижды в записи о Сильвии Д’Агостино и трижды в записях о Стэнли Овендене. Две недели назад я предположил, что сумел приписать значение этому бессмысленному по виду слову, поскольку видел в Доме Статуи Ученых. Тогда гипотеза показалась мне неубедительной, и я был склонен ее отбросить, но теперь вижу, что она подтверждается. Многие другие идеи я понимаю, хотя в Мире ничего такого нет. Например, я знаю, что сад – это место, где любуются цветами и деревьями. Однако в Мире не существует садов и нет Статуй, изображающих это конкретное понятие. (Я даже затрудняюсь представить, как выглядела бы Статуя сада.) Однако по всему Дому встречаются Статуи людей, богов и животных в окружении Роз или Плюща либо под Сенью Деревьев. В Девятом Вестибюле есть Статуя копающего Садовника, а в Девятнадцатом юго-восточном Зале – Статуя другого Садовника; он обрезает Розовый Куст. Из этого всего я вывожу идею «сада». Не думаю, что такое происходит случайно. Именно так, мягко и постепенно, Дом вкладывает идеи в человеческий Мозг. Так Дом расширяет мое понимание.

Догадка чрезвычайно меня ободрила. Я уже не так пугаюсь, когда бессмысленное слово в Дневнике вызывает необъяснимый для меня образ. Не тревожься, говорю я себе. Это Дом. Он расширяет твое понимание.

Во всех дневниковых записях есть имена. Я составил список тех, которые нашел на сегодняшний день. Их пятнадцать. Если считать, что имя Кеттерли принадлежит Другому и еще одно имя принадлежит Пророку, остается тринадцать. Точное число Мертвых в моих Залах. Совпадение? Тщательно это обдумав, я склонен предположить, что, возможно, совпадение. Хотя пятнадцать человек названы по имени, из текста вроде бы следует, что есть и другие: подруга Д’Агостино, которой та сказала, что хочет изучать «смерть, звезды и математику», «полицейские» (они упоминаются по всему тексту), женщина, убиравшая дом Лоренса Арн-Сейлса, и молодые люди, которых он снимал на ночь субботними вечерами. На данном этапе невозможно определить их общее число.